В тот вечер Эмер собрался просмотреть бумаги в своем кабинете и заметил танцующий в большой стеклянной реторте зеленый язычок пламени.

— Робин, это ты?

— Кто же еще.

— И ты побывал в доме Лэпторна?

— Попытался. Но это место окружено страшной магией. Я попробовал незаметно проникнуть внутрь через замочную скважину, но меня что-то схватило за волосы и потянуло в дом. Я быстро смылся, можешь мне поверить.

— Итак, я знаю не больше, чем раньше, — печально заметил Эмер.

— Сейчас все-таки узнаешь больше. Твои подозрения по поводу другой элементали подтвердились. Я даже издали почувствовал ее присутствие.

— Это он не впустил тебя в дом? Он сильнее, чем ты?

— Я бы не сказал, что сильнее, — ответил Робин. — Но вокруг этого дома много зла, самого черного зла.

— А есть ли способ туда проникнуть?

— Для тебя — да, — сказал Робин. — Надо только использовать надлежащее заклинание.

— Какое именно?

Робин Гудфеллоу уселся на пустоту внутри реторты. На нем была красно-коричневая блуза с широкими рукавами и зеленая туника. Лицо в форме сердечка было орехового цвета и все в морщинках.

— И что же такого должен сделать дух, чтобы ему дали подкрепиться в твоем доме? — сердито спросил он.

— Пожалуйста, извини, — сказал Эмер. — Я для тебя кое-что приготовил.

После этих слов он опустил в реторту кувшинчик с молоком и тарелку с медовыми коврижками, которые Самона испекла накануне вечером. Робин попробовал и остался доволен. Насытился он быстро, ведь элементали питаются духом вещей и не нуждаются в земной пище. Покончив с едой, Робин аккуратно вытер губы крохотным кисейным платочком.

— Мой дорогой Эмер, есть ли у тебя в библиотеке четвертая книга великого Альберта Магнуса? — спросил он.

— Да, есть, — ответил Эмер. — Я ее изучал.

— Помнишь ли ты заклинание из четырнадцатого раздела, который называется «Появление в зоне воздействия злых сил»?

— Я хорошо его помню. Но оно не работает. Я много раз пытался использовать это заклинание, и безрезультатно.

— Мастер Альберт записал его слегка неправильно, — сказал Робин. — Третье слово начинается с «бет» на древнееврейском языке. Поменяй «бет» на «шин» — и увидишь, что получится.

— Вот так просто?

— Магия вообще простая штука, — сказал Робин, — если знаешь, как ей пользоваться.

После ухода Робина Эмер быстро отыскал книгу великого Альберта и исправил ошибочно написанное слово. Теперь он был готов войти в дом Лэпторна. Но оставалась еще одна проблема. Ювелир, видимо, чувствовал, что против него работает чужая магия, и выходил из дома лишь изредка и ненадолго, за продуктами. Определенного распорядка у него не было, так что предугадать, когда он выйдет в следующий раз, было невозможно. Эмер прождал два дня, четыре, неделю, а удобный случай все не подворачивался. Он уже был близок к отчаянию.

Однажды вечером они с Самоной обсуждали эту проблему. Эмер пребывал в очень плохом настроении, так как беседа пришлась на часы, которые он обычно посвящал своим исследованиям. К тому времени в городе размножилось самое разнообразное зло. Среди горожан росла паника. Все чаще случались явления сверхъестественного и вредоносного характера: град из лягушек; внезапное высыпание жалящих червей; диковинные летучие мыши с красной шкуркой, которых никогда раньше не видели в округе. И конца этому не было видно.

— Все это мне крайне не нравится, — ворчал Эмер. — Лэпторн даже забросил свой ювелирный бизнес. Он будто знает, что я планирую действия против него, и держит ухо востро. Если бы он всего только на час вышел из дома! Даже часа хватило бы.

— Если часа тебе достаточно, — сказала Самона, — думаю, я смогу помочь.

— И как ты собираешься это сделать?

— Господин Лэпторн весьма ко мне неравнодушен.

Эмер удивлено вскинул брови:

— Разве он не злится из-за того, что ты заходила в его дом?

— Так и было. Но под этой злостью прячется другая, более сильная, которая возникла по той причине, что я не отвечаю взаимностью на его симпатию.

— Откуда ты знаешь, что он к тебе неравнодушен? Это какие-то ведьмовские дела?

— Это женские дела, — невозмутимо ответила Самона. — Магия тут ни при чем.

— Что бы ты ни задумала, — сказал Эммер, — мне это не нравится. Не хочу, чтобы ты рисковала.

— Я в состоянии о себе позаботиться, — сказала Самона, — и ты прекрасно это знаешь.

— Самона! Мы же договорились: ты больше не будешь применять магию!

— Я и не собираюсь, существуют другие способы отвлечь мужчину, — скромно ответила Самона. — Господин Лэпторн сейчас дома?

— Он пошел в таверну — наверное, за пивом, как обычно.

— Тогда я могу выйти и повстречаться с ним на улице. Будь наготове, Эмер, потому что я дам тебе не больше часа.

— Как ты поступишь? — спросил Эмер.

— Не спрашивай о том, что может причинить тебе ненужную боль. Мы должны это сделать, Эмер! Не только для города, но и ради нас самих, и ради нашей Эми!

— Что ж, так тому и быть.

— Господин Лэпторн! Какая удача, что я вас повстречала! — сказала Самона.

Ювелир остановился с кружками пенящегося пива в руках и связкой сосисок под мышкой.

— Госпожа Крафтер! Никогда бы не подумал, что вы будете рады меня видеть.

— Считаете, что я злюсь из-за запрета входить в ваш дом?

— Ну да, — сказал Лэпторн. — Женщинам не нравится, когда им указывают, как себя вести, даже если это делается ради их же блага.

— Одним не нравится, а другим нравится, — с притворной улыбкой ответила Самона.

Ювелир был глуп как пробка, а потому не заметил фальши в ее поведении. Решил, что оно вызвано его особыми мужскими качествами.

— Господин Лэпторн, я слышала, что вы переселились из Англии.

— Я когда-то жил в Плимуте, — осторожно ответил ювелир.

— У меня есть родственники в тех краях, — сказала Самона. — Мне было бы так приятно, если бы вы прогулялись со мной до складов и рассказали об этом прославленном городе.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия. Гавань Плимута…

Они вместе шли по улице, и Лэпторн болтал без умолку.

Подойдя к дому ювелира, Эмер почувствовал озноб. Казалось, от порога на него накатывают волны холода. А пока Эмер шагал по извилистой тропинке, которая бежала к дому от улицы, старый вяз слева склонился в его сторону, хотя ветра не было вовсе. В воздухе не смолкая гудели и жужжали невидимые существа.

Эмер не видел, откуда в него полетела головешка и кто ее бросил. Эмер успел увернуться. За куском пылающего дерева последовал другой, третий… Эмер, увертываясь, быстро произнес заклинание Альберта Магнуса в исправленной версии, с «шин» вместо «бет». Дождь из искр мгновенно прекратился. Эмер попробовал открыть дверь, она без труда поддалась.

Только что зашло солнце, и в доме было темно. В камине догорали угли. Где-то зловеще и неритмично тикали старинные напольные часы. А больше ни звука, словно даже мыши задержали дыхание. Эмер перешагнул через порог и призраком заскользил по длинному коридору, только тускнеющие полоски солнечного света освещали ему путь. Подумалось, что долина смертной тени начинается в солнечном месте.

А потом на пути возникла дверь. Эмер повернул ручку — заперто. Снова пришлось воспользоваться заклинанием Альберта. Или это Лэпторн нарочно не запер должным образом? Эмер знал: никогда нельзя быть уверенным в том, что является следствием, а что причиной. Войдя в комнату, он увидел сидящего на стуле маленького идиота.

— Ты тот самый мальчик? — спросил Эмер.

— А ты кто такой, черт тебя побери?

Мальчик заговорил на удивление густым басом, это был голос разумного мужчины с приличным жизненным опытом.

— Кто ты? — спросил Эмер.

— Каспардутис. Меня вызвали в этот круг.

— Элементаль?

— Так и есть.

— Почему ты занял тело ребенка?

— Потому что меня сюда заманили.