— Где произведения итальянского искусства? — спросил Джокер у одного из охранников склада.

— Какие именно, господин генерал? — спросил часовой.

— Те, что изъяты у этого сумасшедшего Джокера.

— А, яволь, майн генерал, это здесь.

Охранник подвел их к палете у стены. Здесь, завернутая все в тот же брезент, лежала целая гора сокровищ из Ватикана. Джокер приподнял ткань и заглянул, чтобы не ошибиться: глупо было бы сейчас взять не тот товар. Сомнения тотчас развеялись: он увидел произведения Рафаэля, Леонардо, Тициана, Рубенса и других величайших мастеров.

— Йа-йа, — сказал Джокер. — Давайте сюда тележку, быстро. Нам нельзя терять времени.

Охранники торопливо прикатили мототележку. Джокер отправил их за второй: вокруг лежало столько добра, что бессмысленно было оставлять его. Если бы знать, подумал он, можно было бы обойтись без лишних хлопот и вместо Ватикана ограбить этот склад. Правда, ограбить Ватикан ему всегда хотелось. Это было одно из преступлений, которыми он больше всего гордился.

Снаружи Джокер приказал своим людям перегрузить мешки на крышу лимузина. На прощание охранники отдали ему честь. Машина тронулась. Но, подъезжая к воротам, Джокер заметил какое-то внезапное волнение.

— Это еще что такое? — спросил Ганс.

— Не нервничай, — сказал Джокер. — И не стреляй, пока не увидишь, что я стреляю.

Они остановились. Подбежал один из охранников, размахивая листом бумаги.

— Генерал! — воскликнул он. — Еще одна формальность. Вы забыли расписаться!

— Ах да, — сказал Джокер, — как это глупо с моей стороны.

Он торопливо нацарапал подпись и сунул бумагу часовому. Тот отдал честь. Ворота открылись, и машина выехала.

— Ну ладно, — сказал Джокер, — пока все нормально. Теперь на аэродром, Ганс, и не щади лошадиных сил.

Когда машина въехала на летное поле, уже совсем рассвело. Они быстро разгрузились. Начальник караула пришел в должный трепет при виде погон и орденов Джокера, а также от его надменного облика. Джокер с самоуверенным до невозможности видом реквизировал крупный армейский транспортник — старый, но очень надежный «Дорнье» в камуфляжной раскраске. По его распоряжению под крыльями укрепили дополнительные баки и доверху залили их горючим. Диспетчер дал разрешение на запуск моторов. Закрутились винты. Нанятые Джокером люди взобрались на борт. Ганс и Джокер пожали друг другу руки.

— Удачи, герр Джокер, — сказал Ганс. — С вами было приятно работать.

— Спасибо, Ганс, ты не ударил в грязь лицом, — ответил Джокер. — А вот и небольшой подарок на прощание.

Он вручил водителю замшевый мешочек. Открыв его, Ганс обнаружил пять великолепных жемчужин.

— Ах, герр Джокер, вы более чем щедры! Это слишком много! Намного больше, чем та цена, о которой мы договорились.

— Ничего страшного, — сказал Джокер. — Они мне ничего не стоили. Удачи, дружище!

Ганс сел в служебную машину и уехал. В самолете помощники Джокера пристегнулись к сиденьям, все, кроме Дитриха, опытного авиатора. Он прошел в нос и сел в кресло второго пилота. Джокер уселся в соседнее, проверил системы, увеличил обороты. Четыре больших винта закрутились быстрее. Движки кашлянули, выбросили голубой выхлоп и заработали ровно. Джокер прибавил газу и запросил у диспетчера взлет.

— Да, генерал, взлет разрешаю. Но вы не предоставили план полета.

— Приятель, давай ты за меня что-нибудь напишешь, ладно? — сказал Джокер.

— Но куда вы направляетесь?

— В «Орлиное гнездо»! — назвал Джокер горную резиденцию Гитлера в Баварии. — Фюрер устраивает там прием века.

— Яволь! — ответили из диспетчерской.

Джокер взялся за штурвал, и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Но тут вновь заговорила несущая волна. Вызывал контрольно-диспетчерский пост:

— Одну минуту, генерал! Тут кое-что не в порядке.

— Правда? Что такое? — спросил Джокер.

— Прибыли часовые со склада. В накладной на получение сокровищ вы подписались как «герр генерал Джокер».

— Это моя маленькая шутка, — сказал Джокер, продолжая выруливать к взлетной полосе.

— Мы просим вас расписаться еще раз, — настойчиво сказал голос.

— Идиот! Нельзя заставлять фюрера ждать!

Джокер прибавил газу, отпустил тормоза, и машина с ревом начала разбег. На фоне помех совещались растерянные голоса. Потом кто-то сказал:

— В таком случае… удачи, генерал!

Самолет взмыл в воздух.

Джокер сорвал с головы маску. Усмехаясь, он прошел в салон взглянуть, как себя чувствует его отряд.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, герр Джокер! — хором ответили помощники.

— Надеюсь, вы взяли в дорогу бутерброды, — сказал Джокер.

Люди заулыбались.

— Взяли сосисок и пива вдоволь!

— Хорошо, — сказал Джокер. — Отдыхайте. Трудная часть позади.

Но в этом он жестоко ошибался.

Согласно замыслу, Джокер должен был поначалу лететь на юг. Ему хотелось как можно скорее покинуть зону военных действий. Глупо было бы схлопотать пулю именно сейчас. Он пролетел над Швейцарией, не утруждая себя ответами на запросы попадавшихся на пути авиадиспетчерских радиостанций. Он продолжал путь на юг, вдоль Тирренского моря, оставляя тяжелую громаду Италии слева. Когда показалась Сицилия, Джокер взял правее, чтобы пересечь Средиземное море и выйти к Атлантике.

Но в этот момент из облаков вынырнул истребитель и быстро пошел на сближение.

— Это еще что за черт? — сказал Джокер. — Дитрих, можешь разглядеть знаки на крыльях?

Дитрих долго смотрел в бинокль на преследователя.

— Герр Джокер, какой-то символ на крыле есть, но не разобрать.

— Итальянец? — спросил Джокер.

— Нет, вряд ли, — ответил Дитрих. — Ничего похожего на итальянскую эмблему.

Снова затрещала несущая волна. Затем громкий голос осведомился по-итальянски:

— Чей самолет?

— Военно-воздушных сил Третьего рейха, — ответил Джокер, — на особом задании.

— Да что ты говоришь? — хмыкнул пилот истребителя.

Он подошел поближе, и Джокер наконец разглядел опознавательные знаки. Такого он никогда раньше не видел. Эмблема на крыльях и фюзеляже изображала пронзенное кинжалом сердце, лежащее на свернутом лассо.

— Это еще что за диво? — спросил Джокер у Дитриха. — Наверно, какая-то мелкая страна, о которой я раньше не слышал.

Дитрих выругался.

— Герр Джокер! Это знак мафии!

— С каких это пор они обзавелись авиацией? — спросил Джокер.

— У мафии всегда появляется то, что ей требуется, — сказал Дитрих. — Особенно на Сицилии.

Джокер снова нажал тангенту рации.

— Прочь с дороги! У меня особый приказ от самого фюрера!

Истребитель добавил скорость и стал описывать вокруг них тугие круги. Уже видно было темное небритое лицо летчика, следящего за ними тяжелым взглядом.

— Ага! Это же Джокер! — проговорил итальянский пилот. — Сажай машину, приятель! У тебя то, что принадлежит Италии и нам.

— Прикажи людям встать к пулеметам, — сказал Джокер Дитриху.

Истребитель сделал еще один круг, держась за пределами досягаемости пулеметов. Слышны были радиопереговоры на сицилийском диалекте, которого никто на борту «Дорнье» не понимал. Из облаков появились еще два самолета. Когда они вошли в зону обстрела, Джокер скомандовал:

— Открыть огонь.

Три истребителя ткали невидимые кружева вокруг медленного транспортника. Застрекотали их пулеметы — и получили ответ от носовых и хвостовых пулеметов «Дорнье». Пули истребителей рвали тонкую обшивку немецкого самолета.

— Сбейте их! — крикнул Джокер своим стрелкам.

— Но мы их не видим, сэр! Они заходят со стороны солнца!

— Значит, сбейте солнце! — проорал Джокер.

Сам он тем временем выполнял фигуры высшего пилотажа, уклоняясь от пуль, закладывая виражи, пытаясь укрыться за жиденькими облаками. Кто-то из его стрелков попал — истребитель закувыркался, прочертил небо густым дымом и рухнул в яркую синеву моря. Оставшиеся удвоили усилия. У транспортника зачадил один из двигателей, Джокер поспешил заглушить его. «Дорнье» пока летел ровно. Облачность усилилась. Истребители обнаружили немецкий самолет и снова пошли в атаку. Тогда Джокер применил необычный маневр. Он резко, буквально на одном крыле, развернул «Дорнье», словно махнул вокруг себя косой. Один из самолетов мафии был застигнут врасплох, он напоролся на очередь и взорвался, выбросив шлейф дыма и искр.