— Но оно не может быть моим настоящим именем, — возразил Адам. — Оно из языка твоей расы, а не моей.

— Ну а как иначе? Твоей расы пока нет.

— Это можно очень быстро исправить, — сказал Адам, рассердившись.

— Как пожелаешь. Но я бы повременил. Мы здесь задержались именно для того, чтобы объяснить тебе, как и что делать. Потом, когда ты научишься действовать самостоятельно, вас будет столько, сколько ты пожелаешь.

— Вы собрались уходить? — удивился Адам. — Так скоро? Но почему не сказали мне?

— Тебя здесь еще не было, — ответила Джейн.

— Знаю, но можно было проинформировать задним числом. Я подразумеваю, такое возможно или нет? Ведь есть же такое явление, как обратное действие, верно?

— Не знаю, — сказала Джейн. — Я сожалею о нашем уходе. Первое, что ты увидел, были мы, верно?

— Да, вы. И не успел я узнать вас, как вы уже уходите.

— Думаю, ты полюбил нас, — произнесла Джейн.

— Ну, я привык к вам, — сказал Адам. — Хотя знаю вас всего-то ничего. И даже не представляю, сколько обычно требуется времени для этого.

— Ты тоже нам нравишься, Адам, — сказал Арчи. — Передавать эстафету всегда трудно. Предлагаю приступить к делу.

— Арчи, — укоризненно произнесла Джейн.

— Мы обязаны выполнить миссию, ты сама знаешь.

— Но Адам едва родился!

— И что? Разве нам предписан какой-то срок, в течение которого мы должны кружить вокруг него и нянчиться? И вообще, как можно нянчиться с кристаллической формой жизни?

— Арчи, не ревнуй! Нельзя ревновать к существу, которое выглядит как комок протоплазмы в оболочке из хрусталя.

— А вот ревность приплетать не надо.

— Почему?

— Ты прекрасно знаешь почему.

Они посмотрели друг на друга. К тому моменту Адам уже достаточно хорошо разобрался в человеческой манере общения, чтобы понять, что они сверлят друг друга взглядами. Это означало, что они говорят друг другу беззвучные слова, которые являются продолжением предшествовавшей ситуации и не предназначены для того, чтобы их слышала третья сторона. С внезапной болью Адам осознал, что он, уникальное и до недавнего времени единственное существо в природе, теперь стал тем, что называется не очень приятно: третья сторона.

Ему стало любопытно, каково это — сверлить кого-нибудь взглядом. Он пообещал себе испробовать это, как только появится хоть кто-то из его рода, на кого можно будет смотреть.

— Я не хочу создавать проблемы, — сказал он. — Но меня интересует одна вещь.

— Какая? — спросил Арчи.

— Почему мы способны общаться, несмотря на различие в происхождении и языке. Или у меня настолько развита интуиция? Или есть какое-то другое правило?

— Нет, ты воспринял слова правильно. Язык — действительно чудесное средство.

— Я думал, чудесно то, что я испытал, когда рождался из ничего, — сказал Адам.

— Конечно! И я этого не отрицаю. Но язык… Он помогает решать проблемы.

— Но мы их решили, — сказал Адам, — причем без труда. Как это возможно?

— Если бы я мог объяснить! — воскликнул Арчи. — Каким-то образом общение между различающимися существами возможно, и Вселенная не против этого.

— Вселенная, — повторил Адам. — Насчет Вселенной у меня вопрос.

— Вопросы позже, — сказал Арчи. — Сейчас нам действительно нужно показать тебе, что тут к чему, да и выметаться.

— Арчи! — воскликнула Джейн. — Это невежливо!

— Ничего личного, — сказал Арчи. — Ты и сама хорошо знаешь, Джейн, что нам пора.

Разговор породил несколько интересных вопросов. Адам собирался задать их, когда совершенно неожиданно произошло то, отчего у него задребезжали пластины, как он выразился бы на более поздней стадии своего развития.

Арчи начал двигаться. За ним начала двигаться Джейн.

Позднее Адам назовет себя наивным, вспоминая свое удивление, которое он испытал в тот момент, когда Арчи и Джейн пришли в движение. До этого он не подозревал о существовании такого явления, как движение. Ведь он не двигался, когда возник из ничего: каким-то образом он оказался здесь, но не посредством движения. И вот Арчи и Джейн поднялись и продемонстрировали его.

Увидев раз движение, постигнуть его суть было уже гораздо проще. И действительно, все было очевидно. Он видел, как Арчи начал перемещаться прочь от него, а за ним последовала Джейн. Возможно, он притягивал ее, если предположить, что объекты, находящиеся в движении, притягивают объекты, находящиеся в состоянии покоя.

— Идем с нами, — позвал Арчи.

— Я?

— Конечно ты.

— Чего вы от меня хотите?

— Мы хотим, чтобы ты пошел с нами.

— Это предполагает движение?

— Естественно.

— Но я не двигался раньше.

— Адам, мы знаем, что ты способен двигаться, — сказала Джейн.

— Наверное, да. Это не кажется таким уж сложным. Но с какой целью?

— Мы хотим показать тебе кое-что.

— А нельзя принести это сюда?

— Послушай, будет гораздо удобнее, если ты сам пойдешь с нами. Именно так все здесь и делается. Точнее, делалось. И пока мы с Арчи еще тут, будем придерживаться старых правил, если ты не против.

— Это имеет какое-нибудь значение, если я буду против?

— Никакого.

— Хорошо, — сказал Адам. — Это движение… Что нужно делать?

— Используй воображение, — подсказал Арчи.

Арчи и Джейн продолжили движение. Он мог бы сказать, что они были все дальше от него, потому что уменьшались в размерах. Это казалось не вполне разумным. Почему бы вещам не увеличиваться при удалении? Это способствовало бы лучшему обзору сцены. Он хотел было поразмышлять на эту тему, но тут заметил, что Арчи и Джейн почти покинули круг его осознания, как он временно называл область визуального восприятия. Он понял, что ему лучше поторопиться и разрешить проблему движения.

Первая попытка (как он скажет себе позже, когда будет оценивать ее в более спокойной обстановке) была грандиозной и непрактичной. Тонкие ленты, в которые он трансформировал свое тело, были, вне всякого сомнения, красивы, но, даже будучи оснащены рядами крохотных крылышек, они не продемонстрировали приемлемого результата, когда подул встречный ветер (а ведь никто не рассказал ему о ветре!). Время уходило, а время было пока еще неизвестной субстанцией, возможно даже ценной, и он начал раздражаться.

Сердился он оттого, что решение такого простого вопроса ему никак не давалось. Терзаемый недовольством, он в шутку свернул себя шаром и бросил. Его удивило, насколько легко и результативно он переместился. И научился он этому сам.

— Эй, подождите! — крикнул Адам.

Он начал двигаться и тут же сделал другое открытие. Понял, что значит «идти куда-то».

Арчи и Джейн привели его на плоскую вершину высокой горы. Он глянул вниз. Во все стороны расстилались бесконечные земли. Непосредственно перед ним внизу лежало обширное плоскогорье, поросшее сочной золотистой травой, а вдалеке проступали голубые горы.

— Это естественного происхождения или создано кем-то? — спросил Адам.

— Немного того, немного другого, — ответил Арчи.

— Зачем вы мне это показываете?

— Так удобнее всего познакомить тебя с нашей планетой.

— Я признателен.

— Это самое меньшее, что мы могли сделать, — сказал Арчи. — Ты можешь изменить сектор обзора, повернув голову.

— Красиво, — произнес Адам. — Как вы называете то, что лежит перед нами?

— Это один из уголков Африки, — сказала Джейн.

— Она красивая, — проговорил Адамс. — Но там совсем тихо.

— Потому что там никого нет.

— Нет других людей?

— Ни одного человека.

— А птицы, белки, насекомые — если позволите мне задать вопрос, который я на самом деле не смогу сформулировать, пока не разовьюсь в достаточной мере?

— Их тоже нет.

Адам повернул голову направо. Картина Африки поблекла. Вместо нее возник пейзаж, состоящий из высоких зданий, деревьев, парков и мостов.

— Мы еще в Африке? — спросил Адам.

— Нет, на другом континенте. Это Европа. Судя по всему, Париж.