И Гиппиус восклицает: О, мудрый Соблазнитель, Злой дух, ужели ты — Непонятый Учитель Великой красоты? Но так восклицала в 1895 г. не она одна: русских поэтов Серебряного века связывало с французскими символистами не одно только название. Вопрос о черте — проблема зла была поставлена уже Бодлером и Верленом[554]. Их влияние в этом вопросе на русских символистов несомненно. Семя упало на благодарную почву. Нет, отметить следует другое четверостишие: Гризельда победила, Душа ее светла… А все ж какая сила У духа лжи и зла! Тут в последних двух строках — поворот от созерцания к действию, — еще робкий, полусознательный, но уже роковым образом неудержимый. Впрочем, яд действует медленно. Пройдет 7 лет, прежде чем она, как всегда, с предельной ясностью выразит в стихотворении «Божья тварь» свои чувства к Дьяволу. В промежутке, в 1901 г. — за год до этого, — непонятные для непосвященных строки о чудовище, которое все куда-то ее зовет и сулит спасение: Мое одиночество — бездонное, безгранное, Но такое душное, такое тесное; Приползло ко мне чудовище ласковое, странное, Мне в глаза глядит и что-то думает — неизвестное. [555] Что оно думает — она узнает не скоро. Но вот что о чудовище думает она сама: За Дьявола Тебя молю, Господь! И он — Твое созданье, Я Дьявола за то люблю, Что вижу в нем — мое страданье. Борясь и мучаясь, он сеть Свою заботливо сплетает… И не могу я не жалеть Того, кто, как и я, — страдает. Когда восстанет наша плоть В Твоем суде, для воздаянья, О, отпусти ему, Господь, Его безумство — за страданья… [556] Она братски разделяет с Дьяволом его страданье — результат их общего безумья. В чем именно это безумие мы узнаем в свое время. А сейчас о ее трех встречах с чертом. О первой — стихотворение «В черту», помеченное 1905 г. Привожу его полностью: Он пришел ко мне, — а кто, не знаю. Очертил вокруг меня кольцо. Он сказал, что я его не знаю, Но плащом закрыл себе лицо. Я просил его, чтоб он помедлил, Отошел, не трогал, подождал. Если можно, чтоб еще помедлил И в кольцо меня не замыкал. Удивился Темный: «Что могу я?» Засмеялся тихо под плащом. «Твой же грех обвился, — что могу я? Твой же грех обвил тебя кольцом». Уходя, сказал еще: «Ты жалок!» Уходя, сникая в пустоту, «Разорви кольцо, не будь так жалок! Разорви и вытяни в черту». Он ушел, но он опять вернется, Он ушел и не открыл лица. Что мне делать, если он вернется? Не могу я разорвать кольца. Здесь сразу бросается в глаза, что черт приходит к ней отнюдь не как соблазнитель, ибо ее паденье совершилось до его прихода, а в некотором роде как бы для составления «протокола». Он, говоря современным русским языком, «констатирует факт». Далее следует отметить, что ведет он себя совсем не по-«чертовски». Он старается уязвить ее самолюбие, явно желая ей этим помочь «разорвать кольцо» — выйти из того неприятного положения, в какое она сама себя поставила. Кто он на самом деле — неизвестно. Однако есть все основания предполагать, что под плащом — ангел, а не черт. Вторая встреча через 13 лет, в сентябре 1918 г. в Петербурге (прошу запомнить эту дату). О ней в стихотворении «Час победы»[557]. Заглавие многообещающее: Он опять пришел — глядит презрительно (Кто — не знаю, просто Он, в плаще) И смеется: «Это утомительно. Надо кончить — силою вещей. Я устал следить за жалкой битвою, А мои минуты на счету. Целы, не разорваны круги твои, Ни один не вытянут в черту. Иль душа доселе не отгрезила? Я мечтаний долгих не люблю. Кольца очугуню, ожелезю я И надежно скрепы заклеплю». Снял перчатки он с улыбкой гадкою И схватился за концы кольца… Но его же черною перчаткою Я в лицо ударил пришлеца. Нет! Лишь кровью может быть запаяно И распаяно мое кольцо!.. Плащ упал, отвеянный нечаянно, Обнажая мертвое лицо. Я взглянул в глаза его знакомые, Я взглянул, и сник он в пустоту. В этот час победное кольцо мое В огненную выгнулось черту. [558] Итак, черт вернулся; предчувствие Гиппиус ее не обмануло. Но это уже не «декадентский» черт в романтическом плаще, а черт <19>18 г., в крылатке и в перчатках (в черных, конечно, а то в каких же?) — чекист-провокатор. Она его побеждает магическим словом «кровь» (ему ли ее бояться, и не потому ли он в перчатках, что руки у него в крови?), и он, как и его предшественник, «сникает в пустоту». Но победа Гиппиус лишь на бумаге: «сникает» черт исключительно из уважения к ее литературным заслугам. Иначе ему незачем было бы являться в третий раз. И вот эта третья встреча — уже в эмиграции. Дата не указана (предположительно между 1925—<19>30 гг.). Она описана с присущим Гиппиус мастерством — в стихотворении «Равнодушие». Он приходит теперь не так. Принимает рабий зрак. Изгибается весь покорно И садится тишком в углу, Вдали от меня, на полу, Похихикивая притворно, Шепчет: «Я ведь зашел, любя, Просто так, взглянуть на тебя, Мешать не буду, — не смею… Посижу в своем уголку, Устанешь — тебя развлеку, Я разные штучки умею… Хочешь в ближнего поглядеть? Это со смеху умереть! Назови мне только любого. Укажи скорей хоть кого, И сейчас же тебя в него Превращу я, честное слово! На миг, не навек! Чтоб узнать. Чтобы в шкуре его побывать… Как минуточку в ней побудешь, Узнаешь, где правда, где ложь. Все до донышка там поймешь, А поймешь — не скоро забудешь. Что же ты? Поболтай со мной… Не забавно? Постой, постой, И другие я знаю штучки…» Так шептал, лепетал в углу, Жалкий, маленький, на полу, Подгибая тонкие ручки. Разъедал его тайный страх, Что отвечу я? Ждал и чах, Обещаясь мне быть послушен. От работы и в этот раз На него я не поднял глаз, Неответен и равнодушен. Уходи, — оставайся со мной. Извивайся, — но мой покой Не тобою будет нарушен… И растаял он на глазах. На глазах растворился в прах, Оттого, что я равнодушен. вернуться Верлен Поль (1844–1896) — французский поэт-символист. вернуться Мое одиночество — бездонное, безгранное… — Из стих. «Не знаю». вернуться За Дьявола Тебя молю… — Стих. «Божья тварь» (1902). вернуться «Час победы» — в этом стих. Злобин опустил эпиграф: «…Он ушел, но он опять вернется. // Он ушел и не открыл лица… // Что мне делать, если он вернется? // Не могу я разорвать кольца…» «В черту» (1905). вернуться Он приходит теперь не так… — В стих. «Равнодушие» (1927) Злобин опустил эпиграфы: «Он пришел ко мне, а кто — не знаю,//Он плащом закрыл себе лицо…» (из стих. «В черту», 1906)и «Он пришел, глядит презрительно, // Кто — не знаю, просто он в плаще…» (из стих. «Час победы», 1918). |
