У двери («Путем случайным он пришел…») Путем случайным он пришел. Он постучался. Дверь отворилась. Он вошел И не остался. Но он придет, придет опять Уж не случайно. И снова будет он стучать У двери тайной. Вот всё исполнится сейчас, Вздохни глубоко… Но если он и в этот раз Придет до срока, И в этот раз душа твоя Со дна колодца Над ложью призрачного «я» Не вознесется, — Ты вновь останешься один В неволе тесной. Тебя крылатый андрогин — Двойник небесный — Введет улыбкою своей Во искушенье. И будет хуже всех смертей Твое паденье. «Душа моя, иль ты забыла…» Душа моя, иль ты забыла, В свой райский сон погружена, Какая радостная сила Тебе, сияющей, дана? Но обескрыленное тело Напрасно ждет твоих чудес. Ты улыбаешься несмело Счастливой пленницей небес. Ты совлекаешь все, что тленно. И вот свободна от оков, Одна, покоишься блаженно Среди несозданных миров. И легче жертвенного дыма Ты в небе таешь голубом… Но смерть присутствует незримо В чертоге солнечном твоем. Она таит, она лелеет Свою тяжелую стрелу. Она, как плод, что втайне зреет, Как угль, что рдеет сквозь золу. Ни совершенством, ни страданьем, Ни чистотой, ни красотой — Ты победишь ее слияньем Любви небесной и земной. С тех пор… («Мы встретимся на будущей неделе…») «Мы встретимся на будущей неделе…» Ты веришь? Что ж! Но я-то знаю, да, Что и обнявшись, и в одной постели, Не встретимся мы никогда. Не ложь, о нет, не мог преодолеть я. С тех пор… Но я молчу, не надо слов, Прошли не дни — века, тысячелетья, Мильоны световых годов. Ты далеко в созвездьи Ориона, Я на земле иль где-то на луне. И что мне в том, что трубку телефона Сниму и ты ответишь мне. Зеркала («О, ты, кого неутомимо…») О, ты, кого неутомимо В пустыне мира я искал, Явись, мелькни полунезримо В хрустальной ясности зеркал. Бесстрастно уст моих холодных Устами тихими коснись. Из глубины озер безводных Улыбкой вещей улыбнись. Прости обманчивые речи И праздные мои дела За чистоту грядущей встречи, Которой дышат зеркала. Моей неволи сон печальный Не вспоминай — он позади, И душу тайною зеркальной От смерти вечной огради. Ее голос («Тиха святая Женевьева…»)[661] «Тиха святая Женевьева За аркой белою ворот… Но от любви моей и гнева Тебя разлука не спасет. Нет, за тобой слежу я зорко Из грозной вечности моей. Воды кувшин и хлеба корка Тебе за верность — ешь и пей! И веселись. Я здесь — свободна. Покорен ты своей судьбе. Живи ж не так, как мне угодно, А как изводится тебе. Желаю счастья и успеха Во всем: люби и будь любим. Отныне больше не помеха Я скромным радостям твоим. Но если, сыт от пищи пресной Любовью проклятых пиров, Услышишь голос неизвестный, Что всех нежнее голосов, — То это я зову оттуда, Предвозвещая близкий час. Зову с надеждою на чудо, Зову опять — в последний раз!» Ответ («Еще не слышен голос Мой…») Зачем так горько прекословил Надеждам юности моей? Лермонтов «Еще не слышен голос Мой, Не долетает зов далекий, Но будь готов — наступят сроки, Мы снова встретимся с тобой. Не удивляйся ничему И ничему не ужасайся. Любви и гневу Моему, Как мертвый, не сопротивляйся. Молчи и втайне разумей, Какой венец тебе готовил, Зачем так горько прекословил Надеждам юности твоей». «Мы всё забыли, и растрачен…» Мы всё забыли, и растрачен Бессмысленно остаток сил, И час, который был назначен, — Победы час — не наступил. И вот скучаем и любовью Томленье сонное зовем. И словно соловьи над кровью, О гибели своей поем. вернуться Ее голос. Женевьева (ок. 420 — ок. 500) — католическая святая, заступница Парижа. |
