«Возникает вопрос: тот же ли это Н. Ульянов, — спрашивает М. Вишняк, — которому принадлежит уничтожающая критика русской интеллигенции в «Воздушных путях»? И если тот, то надлежит ли от восхваления «символа революции» умозаключать, что тем самым восхваляется и дело «того, чье имя теперь» носит город Петра, и его преемников? Осуждение Ульяновым Радищева, Белинского, Герцена, Чернышевского и других построено именно на таком призрачном и произвольном основании…»

Темное дело[427]

В «Новом русском слове» от 2 января 1960 г. напечатана статья М.Е. Вейнбаума о «Внешней политике США», посвященная вопросу освобождения порабощенных народов, в которой он отвечает на мою заметку «Гватемальское действо» в 95-й тетради «Возрождения».

Я писал: «М.Е. Вейнбаум, не отрицающий существования в американских политических кругах антирусских тенденций, в своем ответе на мою заметку («Возрождение», тетрадь 83) заявил, что если бы американское правительство приняло политику расчленения России, то он такую политику критиковал бы, считая ее вредной и “неразумной”».

И в конце статьи: «Мы надеемся, что М.Е. Вейнбаум сдержит свое обещание и выскажется против русской политики США, вредной и неразумной».

Верный своему слову, М.Е. Вейнбаум пишет: «Охотно это сделаю. Но прежде всего хочу спросить, какую именно американскую политику мне следует осудить? Ту ли, которая отразилась в упомянутых выше резолюциях (выше М.Е. Вейнбаум перечислил резолюции, давшие мне повод вновь поставить вопрос о русской политике американцев) и в указе президента о неделе порабощенных народов? Паи ту, которая ведет к соглашательству с Хрущевым и, следовательно, к ослаблению западных держав, военному, политическому и моральному?»

И прибавляет: «Я осуждаю обе политики. Но первую считаю глупой и в настоящее время совершенно бессмысленной. Политика расчленения России, поскольку она отразилась в гватемальской (Антигуа) и вашингтонской резолюциях, вызвана не завоевательными целями Соединенных Штатов — у них таких целей нет ни в России, ни где-либо в мире, — а надеждой ослабить мощного агрессора, каким является коммунистическая диктатура Советского Союза».

Я имел в виду первую политику, которую М.Е. Вейнбаум считает глупой и в настоящее время бессмысленной. Я ее тоже считаю не особенно умной, но она останется и, возможно, надолго… пока не освободятся все народы мира. Что Америка в территории не нуждается — знаю, ей нужны базы и рынки, но их без Добрянских не получить. Может не получить и с Добрянским. М.Е. Вейнбаум говорит: «…чтобы ослабить мощного агрессора». Знаем, знаем, сначала все так. Да и как же иначе? Даже Гитлер. А что дальше — известно…

Антирусской пропагандой главным образом занимаются украинцы-галичане, проявляющие исключительную непримиримость к «проклятым москалям».

Вот несколько выдержек из их газет. «Украiнська думка» писала: «Кажный москаль вид рождения е большевик, а большевизм — це московска натура». Газета «Шлях перемоги» доказывала, что все русские эмигранты без исключения — духовные дети московского большевизма.

В течение ряда лет расчленители разных мастей проникали через все вашингтонские щели, пробирались к сенаторам и конгрессменам, к чиновникам Государственного департамента, ко всем, кто готов был их выслушивать, с «доказательствами» того, что Россия — Советский Союз — лоскутное государство, в котором русский народ, составляющий меньшинство, угнетает все остальные народы. Только русский народ поддерживает советскую власть — все остальные борются против нее. Надо, следовательно, помочь угнетенным народам в их борьбе за независимость, чтобы Россия распалась, как карточный домик, и чтобы раз навсегда было покончено с угрозой русского коммунизма.

«Я первый в русской печати указал, — сообщает М.Е. Вейнбаум, — на деятельность Льва Добрянского, профессора Джорджтаунского университета в Вашингтоне и председателя Украинского конгрессовского комитета, самого энергичного антирусского пропагандиста в Америке».

Этот Добрянский в издаваемом им на английском языке «Бюллетене» позволил себе утверждать, что никакого геноцида в отношении русского народа в Советском Союзе не было. Коммунистическая диктатура уничтожила другие народы, но русский народ от нее не страдал, русских людей не морили ни голодом, ни чистками, ни пытками, ни ссылками в концентрационные лагеря, ни расстрелам они не подвергались.

«Что же удивительного, — спрашивает в заключение М.Е. Вейнбаум, — что сторонникам расчленения России удалось навязать свою резолюцию съезду в Антигуа? Ничего удивительного также и в том, что автором резолюции Конгресса был тот же Добрянский».

Теперь этот автор рвет и мечет по поводу того, что Конгресс «испортил» текст его резолюции, — он предлагал меры для освобождения порабощенных народов, а Конгресс ограничился призывом к молитве за их освобождение.

Но особенно интересно для нас то, что сообщает М.Е. Вейнбаум о борьбе с расчленителями русских организаций. «Все наши выступления были случайны и разрознены, — говорит он, — а противник действовал планомерно, неустанно и там, где это было важнее всего. Я не раз доказывал, что российской эмиграции в Соединенных Штатах следует объединиться на одном — на создании общими усилиями Комитета для правильного осведомления американского народа и правительства о России. Но этого не было сделано».

И не только этого не было сделано, но было сделано как раз обратное. Когда украинцы-галичане говорят, что большевизм — «це московска натура» или что все русские эмигранты без исключения — духовные дети московского большевизма — это одно, а когда то же говорит Н. Ульянов — это совсем другое. Что Ленин со своими приверженцами — в общей линии русской интеллигенции, что он продолжатель ее традиций — вытекает из статьи Ульянова само собой. И тогда прав не только маниакальный русофоб Добрянский, но и кардинал Спельман, утверждающий, что русский народ — это народ убийц.

И никакие статьи с угрозами, никакие резкие резолюции — делу уже не помогут. Все это запоздало. «После драки кулаками не машут», — говорит М.Е. Вейнбаум. «Кроме того, резолюция о молении за порабощенные народы потеряла всякий смысл в тот самый момент, когда она была принята, потому что Соединенные Штаты вступили на путь новой политики в отношении Советского Союза, которую с идеей расчленения связать никак нельзя».

Не знаю. Не уверен. Но не настаиваю. Поживем — увидим.

Спуск на тормозах[428]

«Скажем откровенно — советская литература знавала периоды больших дерзаний и больших успехов, чем за последние годы». Это говорит Илья Эренбург в новогоднем номере «Литературной газеты» — и ниже: «Но при всех успехах советской литературы мы еще не достигли высот наших предшественников».

Такова оценка Эренбурга советских достижений в области изящной словесности, и требовать от него большего было бы грешно. Потуги создать «по щучьему веленью» великую литературу не привели пока ни к чему.

Но если среди современных советских писателей нет ни одного, чей талант был бы по силе равен таланту Чехова или, на худой конец, Горького, писателя лишь наполовину советского, то справедливо ли винить в этом исключительно «партийное руководство»? Что «забота» о писателе «родной коммунистической» действует на творческую личность разрушительно — сомненью не подлежит, при условии, конечно, что таковая имеется, хотя бы в состоянии эмбриональном. Иначе непонятно, откуда и почему это количество несуществующих книг, что как из рога изобилия заваливают советский книжный рынок.