Экскурс о Валленштейне-диктаторе[178]

Как предводитель многочисленной армии (в те времена он назывался capo), пренебрегавший правами сословий и в то же время умевший сохранить большую самостоятельность перед лицом своего господина – императора Валленштейн и у своих современников, и в позднейшей историографии именовался диктатором[179]. Здесь речь, конечно, идет не об одном из многочисленных случаев, когда это имя употребляется в качестве политического словца. здесь ставится вопрос о том, насколько военные и политические полномочия Валленштейна оправдывают такое именование. Употребление этого слова в языке уже отчетливо сместилось в сторону суверенной диктатуры: к власти диктатора во внешней сфере добавляется особая, противоречащая боденовской характеристике комиссара, самостоятельность перед лицом заказчика. В тогдашнем учении о государственном праве слово «диктатор» применялось для обозначения не зависящего от вмешательства прочих должностных лиц высшего военного командования. Выше уже говорилось, что так Арумей называл принца Морица Оранского, часто так именовался и лорд-генерал Кромвель, а что, в частности, касается Валленштейна, то о нем и Пуфендорф говорит как о диктаторе[180].

В отношении первого генеральского срока Валленштейна у нас имеется прежде всего императорское Уведомление военного совета (intimax ex Consilio Bellico) от 17 апреля 1625 г., коим Валленштейн назначался предводителем (capo) «над всем Его (Императорского величества) народом, в это время обитающим в Священной Римской империи и Нидерландах»[181]. Титул capo был непривычен для обозначения предводителя императорского войска, хотя это общеупотребительное прозвище вовсе не было столь необычным, как, по-видимому, считает Гальвих[182], и его мог получить любой командующий офицер[183]. Слово это означает лишь, что Валленштейну было отдано «управление» императорскими войсками. Но по генеральскому патенту от 25 июня 1625 г.[184] ему было доверено командование не над всем императорским войском, а только над тогдашним «подкреплением, снаряженным для Священной Римской империи», в то время как войска, стоявшие в наследных императорских владениях, ему не подчинялись. Назначение Валленштейна главным полевым капитаном в июле 1626 г. (точная дата не установлена) имело, по мнению Гальвиха, то конкретное значение, что с этих пор он становился генералиссимусом всей императорской армии в Германской империи, в наследных землях и в Венгрии (Gesch. I. S. 493). В том, что войско Лиги ему не подчинялось, не было никакого сомнения. Он должен был советоваться с Тилли, объединяться с отрядами курфюрстов и князей, если уж это должно было произойти, но «без ущерба Нашему Императорскому превосходству и достоинству, а также выгоде и пользе» (unabbrüchlich Unserer Kaiserlichen Praeminenz und Respekts auch Nutzens und Frommens), как гласила императорская инструкция от 27 июня 1627 г.[185]. Императорское назначение от 21 апреля 1628 г.[186] дает ясное представление о той должности, которую занимал Валленштейн, и о ее комиссарском характере. В этом документе Валленштейн назначается «Верховным генеральным полевым капитаном» над всеми отрядами, входящими в императорскую армию и оплачиваемыми из его средств, причем со всем «такому высокому генеральному командованию подобающим авторитетом, превосходством и прерогативами». Он наделяется полномочием проводить медицинское освидетельствование войска, учреждать ревизии, если того потребует нужда или стечение обстоятельств – добывать деньги на выплату жалованья под свою подпись, замещать по своему усмотрению освободившиеся полковничьи и капитанские должности или, при случае, назначать снова и снимать. только для членов «генерального командования» ему нужна всемилостивейшая императорская резолюция, и потому он должен сперва представить их императору. Кроме того, он получает общее полномочие по административному обеспечению и командованию войском, право рассматривать как гражданские, так и уголовные дела лично или через своих «уполномоченных» (geuolmechtigte) во всех ситуациях и обстоятельствах, какие только относятся к этой сфере и «подвластны этому делу», но «сообразно их правам». Он становится генеральным главой провиантской службы и службы боеприпасов, которые, если это станет необходимо, он должен будет курировать, причем так (и тут вновь можно различить старую формулировку комиссарских полномочий), «как делали бы Мы сами, если бы присутствовали на месте и лично обо всем заботились и всем распоряжались» (alß wie Wier selbst tuen wurden, da Wier zur stöhl wären und selbst in der Persohn aliens herbey brechten, procurierten und bestelleten). Поэтому от всех чиновников, капитанов, полковников, прочих офицеров, а также от всех комиссаров, фенрихов, вахмистров, провиантмейстеров и казначеев требуется повиноваться и выказывать уважение к «действительному генеральному начальнику» (würrcklichen General-Obristen). и они должны подчиняться всем его письменным и устным, общим и особым приказам, как если бы (тут опять следует комиссарская формулировка) «Мы собственной персоной отдали такие распоряжения и приказы» (Wier in aigener Persohn solches ordinieren und beuelchen thäten). Bo всех перечисленных вопросах Валленштейн обладал всей властью, авторитетом и полномочиями. за невыполнение его приказов грозила «неотвратимая» (unableßliche) казнь от имени самого императора.

Таким образом, полномочия Валленштейна были чисто военного рода. Ему вверялось командование императорской «армадой». Не подлежит сомнению, что даже как генерал, командующий военными операциями, он обладал при их проведении «абсолютной властью» не в том смысле, что император переставал быть верховным главнокомандующим. И это всегда подчеркивал сам император, отвечая на жалобы имперских сословий. Кроме того, Валленштейн постоянно направлял императору запросы, и тот отдавал приказы непосредственно, без его «особого указа» Валленштейну, согласно инструкции 1625 г., не дозволялось вступать в пределы другого округа, нежели тот, в котором находился мансфельдер[187].

Правом обеспечивать эскорт и выдавать охранные грамоты, щадить и миловать, а также выпускать пленников на свободу за денежный выкуп – этим правом, которое обычно принадлежало военному командующему, обладал и Валленштейн, однако высокородных пленников, командиров, князей и прочих аристократов, а также инженеров и опытных военных он мог освобождать только по особому приказу (commission) императора. Контрибуции на поддержание войска могли быть увеличены только в соответствии с заведенным порядком тех местностей, в которых войско в данный момент находилось, причем все должно было быть тщательным образом занесено в книги и вычтено из жалованья солдат. Комиссары по вопросам медицинского освидетельствования, финансов и расквартирования были императорскими и подчинялись придворному военному совету. По инструкции от 27 июня 1625 г. Валленштейну в качестве советника был придан военный советник Альдринген, назначенный полковником и высшим комиссаром по освидетельствованию, финансам и расквартированию, который должен был контролировать комплектование полков, складское и продовольственное обеспечение. В этом отношении Валленштейн действительно был весьма самостоятелен[188]. Для подготовки и обеспечения смотрового плаца следовало отрядить особого императорского комиссара (его имя не называется), при этом подчеркивается, что к сословиям нужно относиться предупредительно, чтобы они не имели повода для жалоб из-за проделок солдатни. Но кроме военно-административного комиссара (Альдринген) и упомянутого смотрового комиссара был предусмотрен еще и пост третьего, а именно политического, комиссара, коим выступал имперский советник барон Иоганн фон Рекк, – чтобы Валленштейн не испытывал недостатка в добром совете при политических совещаниях (consilii), которые придется вести согласно установлениям Священной империи, ондолжен выслушивать мнение и совет этого правительственного комиссара при войске во всех вопросах государственной политики. Особому императорскому депутату из числа членов императорского военного совета, которого не называли комиссаром, хотя деятельность его во всех вопросах носила комиссарский характер, было поручено организовать тайную разведывательную службу. Наконец, речь ведется и о пятой разновидности комиссаров, а именно о тех, которых отряжает сам Валленштейн, чтобы «завоевывать умы тонкими политическими средствами и обхождением» (durch sanfte politische Mitteln und trattamenta die gemüeter zu gewinnen), вести переговоры с местными жителями, помогать им переносить неудобства и своевременной выплатой жалованья удерживать солдат от разбоев и прочих выходок, дабы «бедные подданные» не испытывали излишних притеснений[189]. Поэтому Валленштейн не был независим ни в административно-хозяйственных, ни в политических делах. По мере роста его политического влияния его мнение постепенно приобретало вес и в политических вопросах. Но еще 29 октября 1625 г, онпишет, что император должен своим приказом определить, насколько далеко ему позволяется заходить, если дело дойдет до переговоров «об укрытиях и прочих военных вопросах». «потому как дела политические мне не по плечу»[190]. Когда возникает надобность в мирных переговорах, Валленштейн наделяется особыми полномочиями и назначается императорским комиссаром[191].