Он передал в разум Талан образ Амарун Белой Волны — шатающейся в дверном проёме, глядя в никуда, вокруг поднятых рук пляшет молния — затем убрал молнию из этого видения.

— В этом облике он скрывается сейчас.

Созерцатель подался назад достаточно, чтобы одарить госпожу Делейру Трусильвер угрожающим взглядом.

— Найди Шторм Среброрукую и заставь её рассказать, кто — Эльминстер, а кто — нет. Не убивай её, пока не будешь уверена. Но после — убей. В первую очередь твоя задача — закопать Эльминстера поглубже!

Шторм покачнулась, всхлипнув от боли. Магия изливалась из тела в её руках, с треском сталкиваясь с дворцовыми печатями.

Там, где магия Эльминстера ударяла в печати, а печати ударяли в ответ, возникала энергия. Она клубилась вокруг Шторм и Амарун, сначала похожая на огонь и кислоту, затем скорее на солёный кнут рабовладельца, который давным–давно довелось испытать Шторм… или на вихрящиеся, безжалостно острые грани начарованного жрецом барьера сотен клинков…

Чтобы спасти их обеих, она вытолкнула Амарун в ночь, подальше от печатей. Назад на Променад, где Шторм тяжело упала на колени. Амарун осела мёртвым грузом у неё на руках.

Внезапно её окружило кольцо мечей, сверкающий круг смертоносных лезвий.

— Сдавайтесь! — рявкнул пурпурный дракон. — Покажите пустые руки и назовите себя.

Шторм посмотрела на него, задыхаясь, и подавила боль достаточно, чтобы сказать:

— Мы боевые маги, солдат! Горим изнутри от дикой магии! Ради вашей собственной безопасности, отойдите от нас и от того дверного проёма прочь!

Солдаты разом побледнели и отступили. Содрогнувшись, Шторм обхватила Амарун и покатилась, унося их обеих дальше по улице. Два дракона подозрительно двинулись за ними, но были отозваны меч–капитаном.

Стиснув зубы, Шторм поднялась, потащив за собой по–прежнему слепую, оглушённую Амарун, и медленно повела танцовщицу в ночь.

— Эл? — прошипела она, когда они достигли входа на боковую улочку в дальнем конце Променада.

Единственным ответом был нечленораздельный слабый стон.

Дальше по улице она заметила сгорбленного, спотыкающегося человека, который убегал прочь от них. Он был окутан блеклым, слабо мерцающим синим пламенем.

— Показали призраку, что по чём, — громко прошипела Шторм.

Когда она это сказала, далёкая фигура повернула за угол и исчезла.

Призрак синего пламени, которого не впечатлила её улыбка, атаковал бесстрашно, с собственной ухмылочкой, уверенным, почти беззаботным ударом.

Алусейр ловко отбила его меч в сторону своим призрачным клинком, и продолжая движение, ловким изгибом глубоко порезала ему бок, подлетела ближе, разрезая торс. Кончик меча проскрежетал по рёбрам, устремившись к горлу.

Синий огонь отступал перед серебряно–серым туманом её меча, расступаясь и темнея, обнажая человеческое тело. Алусейр ринулась вверх, уходя от его бешеной контратаки, и рубанула противника по тыльной стороне его сжимавшей меч руки, прямо над локтем.

Меч синего призрака прозвенел на дворцовом полу, Алусейр развернулась и налетела на него снова. Она не осмелилась попробовать прямой выпад или обезглавливающий удар, поскольку каждое прикосновение огненной ауры призрака к её мечу — который являлся частью самой принцессы, обретая плотность по её воле из той же призрачной эссенции, из которой состояло всё тело Алусейр — пожирало её не–жизнь.

Было бы глупостью убить этого нарушителя ценой её собственного существования и оставить её возлюбленный дворец совсем без охраны.

Так что она ограничилась рубящими ударами по рукам и корпусу, кружа вокруг противника в бесконечном кружеве острой стали, заставив его сжаться за собственным клинком, всё больше и больше угасая.

Призрак синего пламени вдруг резко рванулся и бросился бежать с криком боли и ужаса, бросившись прочь из дворца, дико махая мечом в попытке защититься от клинка Алусейр.

— Враг по крайней мере был заметно ослаблен, — удовлетворённо сказала призрачная принцесса пустому коридору, остановившись прямо перед бурлящим хаосом нарушенных, пытающих восстановить свою целостность печатей, чтобы проследить, как призрак несётся по Променаду. Он свернул на боковую улочку и продолжал быстро удаляться.

Снаружи драконы помогали бормочущему что–то младшему сенешалю Фентаблю встать на ноги. Он казался пьяным или оглушённым, а солдаты, придерживающие его, взволнованно говорили о «созерцателе, как в легендах, только размером с детский горшок!»

Один из них держал лезвие своего меча у горла Фентабля.

— Я слыхал о таких. На одной из лекций старика Даргуста о глазных тиранах, два года назад. Он говорит, что некоторые из них по–прежнему скрываются в сердце Хуллака, выжидая, пока не представится шанс захватить королевство!

— Ну, а я слышал, что некоторых видели прямо здесь, в Сюзейле! — проревел старый дракон. — Забудь о далёких лесах, от которых следует держаться подальше, у нас тут…

Хмурясь от любопытства, Алусейр подалась вперёд, чтобы лучше слышать.

И в этот момент нечто тяжёлое и острое пронзило её сзади, толкнув вперёд на кипящие печати.

Холодный презрительный смех сопровождал этот безжалостный удар, и Алусейр скорчилась в беспомощной агонии, разрываемая яростью волшебных печатей. Она едва чувствовала меч, который выдернули из неё, заставив закружиться её туманное тело.

Клинок, который пронзил её насквозь.

Клинок, который рубил призраков так же, как и живую плоть.

Паря у самого пола, омываемая болью, Алусейр подняла взгляд на свою мучительницу.

Та стояла в дверном проёме сразу за пределами действия печатей, с мечом в руке и жестокой усмешкой на лице.

Это была рыцарь смерти Тарграэль, спятившая старший рыцарь. Леди Тёмные Доспехи.

Которая зашипела на неё:

— Это я сторожу Лесное Королевство и забочусь о нём, вовсе не ты, испорченная и глупая сучка, потерпевший неудачу регент! Сейчас я иду охотиться на величайшего врага Кормира — но когда у меня будет свободное время, я вернусь, чтобы с тобой покончить! Можешь на это рассчитывать.

Мэншун ушёл, покинув взволнованную Талан.

Она испытала, да, наслаждение от приказа выследить Амарун.

Значит эта девка на самом деле была Эльминстером… Знай об этом Талан, она была бы не такой смелой во время их первой встречи — но неважно. Если он когда и был грозным чароплётом из всех этих безумных историй, сейчас Мудрец Долины Теней наверняка превратился в бледную тень себя прежнего, раз уж Мэншун доверил ей его убийство. Замки рушились и взлетали в облака, драконы приручались и убивались в небесах, архимаги сражались и превращались в груды дымящегося пепла…

Величественные истории, без сомнения. Но всё же, возможно, это только истории.

Талан посмотрела вниз на своё стройное тело, которое пересекали два широких пояса из кожи, хранящие не менее девяти кинжалов в специальных ножнах — бритвенно–острых и сбалансированных для метания, включая тот, что недавно она швырнула в глаз сембийского купца–обманщика — и решила, что готова.

Что было хорошо, учитывая, что Мэншун горел желанием разобраться с этим делом как можно скорее.

Она проверила свой полый каблук на правом сапоге, где хранились ключи к кое–каким дверям в её особняке. Ключи оказались на месте. Она в последний раз сдвинула свой пояс с мечом, чтобы убедиться, что он не мешает ножевым поясам.

Хорошо. Время для охоты.

Талан схватила великолепный ночной плащ из мерцающего кружева, доходящий до самых лодыжек — такое носили, чтобы показать всем, что Трусильверы легко могут превзойти богатством дюжину любых дворян помладше, любым подходящим для покупок солнечным утром — и обернула его вокруг себя, чтобы скрыть кожаные доспехи от слуг, которые могли стать свидетелями её ухода. Бросив последний взгляд на свою спальню, чтобы проверить спрятанные там вещи, она вышла на балкон.