Но этот конкретный уголок заброшенной части дворца она посетила не ради праздной прогулки.

Годами она прислушивалась к сплетням о том или ином спрятанном тайнике с волшебным оружием. Большая их часть была преувеличена, со временем превратив мерцающий кинжал или спрятанное в полой ножке кровати кольцо в небольшой арсенал, хранящий многочисленные летающие доспехи и статуэтки, которые превращаются в рычащих львов или ездовых драконов, но несколько дворцовых сокровищ Тарграэль находила сама и узнала достаточно, чтобы понять, где находятся крупные схроны. Или находились прежде.

Особый интерес представлял «марширующий в синем пламени», упоминавшийся в древней описи сокровищ, которыми когда–то публично хвастался Мятежный принц Салембер, и которых, похоже, никогда больше не видели. Тарграэль надеялась, что пятеро мудрецов, которые на протяжении вот уже многих лет тайно сравнивали дворцовые записи, что–нибудь отыщут… и похоже, наконец они отыскали.

Ничего особенного, просто строчка в конце заметки Йорунгаста: «Самого грозного стерегут три колонны». Большинство решили бы, что это туманная строчка ничего не значит, но только не эта леди старший рыцарь.

Во всей этой части дворца была лишь одна колонна, изваянная в подобии трёх расположенных треугольником сливающихся колонн.

Колонна подобно форштевню стояла там, где от главного здания дворца отходило крохотное крыло в три комнаты длиной. На всех пяти этажах этого крыла некогда жили старшие боевые маги, ремесленники заклинаний и исследователи, которые были слишком стары, чтобы путешествовать по стране и выходить на поле боя.

Юный Палагард, когда был ещё принцем, однажды написал юной леди, которая привлекла его внимание, записку, где говорилось следующее: «Если вам потребуется спрятаться, колонна Друса широко отворится». Так вот, в одной из тех комнат однажды обитал боевой маг по имени Джерет Ардрус, и тройная колонна должна была служить концевой стойкой с тыльной стороны кладовой комнаты Ардруса — Друса.

Притянуто за уши, но такую возможность стоило расследовать. Призраков синего пламени могли использовать, чтобы уничтожить дом Обарскиров и погрузить королевство в многолетнюю борьбу за престол — но под её комадованием призраки могли сохранить Кормир сильным, а Драконий Трон охранялся бы куда лучше, чем когда–либо прежде.

Боевые маги перестали быть достойны доверия; текущие представители королевской семьи были слабы; высокопоставленные царедворцы представляли собой настолько испорченную и продажную шайку высокомерных жадин, что Тарграэль казалось это недопустимым даже для слабого короля.

Нет, всё зависело от неё.

И когда ей призраки синего пламени окажутся в её власти, она наконец сможет…

Вот она. Вот эта дверь.

Закрыта и заперта, но для рыцаря смерти это ничего не значило. Вытащив меч, она нацелила его в щель между дверью и косяком и высоко замахнулась.

А затем обрушила клинок вниз со всей силы, резко и прямо, с единственным взвизгом металла разрубив кованный замок.

Затем она осторожно потянула за дверное кольцо, позволила большой двери широко распахнуться и вошла внутрь.

Комната за дверью, конечно же, пребывала в полном беспорядке. Окна давным–давно были разбиты, и на столе, полках и постели устраивали гнёзда целые поколения голубей и других птиц, снег и ветер раскидали пергамент по полу, и тот начал гнить на заплесневелых остатках ковра. Кладовка была прямо вон там.

Занавес с неё упал…

Дверь, которую Тарграэль только что взломала, резко захлопнулась за спиной, и дверной засов со стуком встал на место. Рыцарь смерти с рычанием обернулась, занося клинок.

Её встретила женщина, небрежно облокотившаяся на собственный меч. Знакомая женщина. Призрак принцессы Алусейр Накации Обарскир. Стальная принцесса. Стальной регент.

— Здравствуй, — сухо сказала Алусейр. — Я ждала тебя.

Тарграэль не стала тратить время на болтновню. Она с воплем бросилась на своего ненавистного врага, и её яркий клинок запел.

— Ты предательница и воровка секретов Обарскиров, — почти нежно произнесла Алусейр, поднимаясь в воздух, чтобы парировать выпад и увести Тарграэль вглубь комнаты.

Рыцарь смерти наступал, пытаясь сбить призрака на пол в вихре рубящих ударов.

Хотя принцесса–призрак и была нематериальна, она была достаточно вещественной, чтобы удерживать меч и наносить удары — даже меч, сотканный из её собственной призрачной субстанции, моментально обострённый до состояния настоящей боевой стали. Так что ей можно было нанести урон.

Алусейр засмеялась посреди звона и лязга оружия.

— Это всё, на что ты способна, повариха с тесаком? В скольких постелях тебе пришлось побывать, чтобы заслужить звание старшего рыцаря?

— Я никогда! — наконец завопила Тарграэль. — Ты сука! Ты злобная, безрассудная, похотливая шлюха…

Её клинок попал в цель, прошёл прямо через призрачный меч Алусейр — и сквозь призрачную грудь за ним, пришпилив принцессу к полу.

Тарграэль триумфально закричала, когда Алусейр выгнулась и затрпептала в беззвучной агонии у её ног.

— Ха–ха! Уже не так самоуверена, да, ничтожный регент? Позор королевства! Глупая и неумелая воительница!

Несмотря на жуткую боль, Алусейр выговорила слова:

— Лети, Клык.

И улыбнулась.

Прямо сквозь неё, с заплесневелой груды мусора, на которой она лежала, взлетел мерцающий синий кинжал.

Остриём вперёд он пронзил Тарграэль, прошёл сквозь её кожанные доспехи, через рёбра в грудь и внутренности, как ледяной огонь, прокладывая путь наверх.

— Познакомься с Клыком Беровуса, — прошептала Алусейр. — Предметом синего пламени, что ты искала… единственным, что остался у нас, Обарскиров. Надеюсь, он тебя порадует, несостоявшийся тиран!

Принцесса угасла до крошечного светлячка, который медленно поплыл над полом к двери.

Тарграэль рубанула наискось своим мечом, тщетно пытаясь разрубить эту крохотную тень, когда та пролетела мимо и затем, как змея, проползла под дверью.

Но Клык Беровуса уже был в её горле и резал дальше…

В отчаянии она бросила меч, обеими руками сломала собственную шею, гротескно вывернув голову, чтобы та повисла за спиной.

Как раз вовремя. Клык ударил в потолок, прихватив по пути одно из её ушей, и высек там облако искр.

А затем он вылетел за дверь, сквозь оставленную ею прореху на месте разрубленного замка.

По жуткой боли Тарграэль поняла, что для любого смертного с текущей в жилах кровью её раны стали бы смертельны. Она чувствовала себя слишком слабой и смогла лишь соскользнуть на пол и застонать.

В самом старом и самом помпезном экипаже Делькаслов обивка на сиденьях была довольно толстой, но больше поездку ничего не смячало. В результате Амарун цеплялась за Арклета, что не упасть, а одна из её ног была зажата между колен Мирта, сидящего напротив лорда и танцовщицы. Неровности мостовой заставляли экипаж оглушительно грохотать на пути к особняку Делькаслов, где они решили остановиться, пока не появятся Шторм или Эл, чтобы забрать Мирта в другое место с другим лицом и именем.

— Так кто же убил повариху? — спросила Рун.

— Это мог сделать почти кто угодно, — отозвался Арклет, чувствуя себя неуютно.

— Не совсем так, парень, — пророкотал Мирт. — Убийцы работали на знатного лорда.

— Скорее всего, да, — признал Арклет, — но расскажи, почему ты так считаешь. Очередная мысль из серии «за всем стоит проклятая знать»?

— Нет. Они похитили леди Грейтгонт без шума и суматохи. Они не забрали её платья со всеми драгоценными камнями, крови не было, борьбы тоже, требований о выкупе не поступало. Они следовали подробным и чётким приказам.

Мирт взмахнул рукой.

— А значит, они работают на лорда, а?

— Ага, — с усмешкой согласился Арклет.

— Я… — Амарун помешкала, затем продолжила, — я многое узнала из разума Эльминстера, пока он был во мне. Будет правильно, если вы будете знать обо всём этом столько же, сколько и мы. О призраках, я имею в виду.