— По твоему «опыту»? — глаза Алусейр вспыхнули. — Глатра Баркантл, и какой же у тебя есть опыт общения с призраками? Ты всегда стараешься не обращать на меня внимания, когда встречаешь меня во дворце, но, на самом деле, не имеет значения, кто я — хоть грязная горничная или уличный мальчишка! Услышав хотя бы намёк на измену одного из боевых магов, ты обязана это расследовать — иначе дом Обарскиров обречён, как и Кормир, который станет царством волшебников!

Глатра злобно посмотрела на принцессу.

— Призрак учит меня моей работе? А что ты дальше…

— Утихомирьтесь, — спокойно произнёс король Форил Обарскир, наградив Глатру взглядом, превосходившим по свирепости её собственный. Он долгое мгновение смотрел на неё, прежде чем обернуться и наделить таким же взглядом Фентабля, заставив младшего сенешаля неловко заёрзать и схватиться за какой–то талисман или магический предмет из поясного кошеля.

— Айронхорн, — мягко добавил король Кормира, — кажется, госпожу церемоний требуется привести в чувство. Изволите?

Затем он повернулся прямо к Алусейр, кивнул ей, как равной, и мрачно произнёс:

— Ваше величество, благодарю вас за совет.

Призрачное лицо подплыло ближе к нему и улыбнулось.

— Вы оказываете мне честь, государь. Я всего лишь «высочество» и не более того. Я никогда не правила, как королева — только как регент.

Форил махнул поросшей седыми волосами рукой.

— Любой, кто защищал Драконий Трон и королевство, когда мог захватить оба, для меня — всё равно что настоящий монарх. Ваше величество.

Фентабль поперхнулся.

Король повернулся к нему и строго произнёс:

— Это моё решение, преданный сенешаль, и моё суждение. Эта принцесса знала, о какой ноше речь, и приняла её, отказавшись от награды. Она служила королевству верой и правдой, и многие наши дворяне при ней стали куда преданней Короне, чем когда–либо прежде. Так что не смейте проявлять к ней неуважение — в моём присутствии или у меня за спиной. О, и кстати, сейчас самое время вам и вашим товарищам–царедворцам — не говоря уже о прочих в королевстве — перестать принимать мою привычную сдержанность и вежливость за слабость и малодушие.

— Хорошо сказано, — пробормотали в унисон Айронхорн и Алусейр, и король удивил всех в комнате, всего на секунду покраснев и ухмыльнувшись мальчишеской улыбкой в ответ.

Затем он повернулся к Глатре и вежливо сказал:

— Госпожа Глатра, я приказываю взять боевого мага Рорскрина Мрелдрейка под стражу и допросить с применением заклинаний, вмешательства жрецов и других средств, за исключением выжимки мыслей. Обыщите его покои во дворце. И незамедлительно отправьте сборщиков податей для обыска любой собственности, которой он может владеть в Сюзейле и окрестностях города. Если мы зря его обвинили, я принесу свои извинения.

Форил мрачно оглянулся на Алусейр и добавил:

— Но очень в этом сомневаюсь.

Фентабль, покрасневший и поникший после королевской отповеди, находился позади Форила Обарскира, скрытый его телом от остальных присутствующих в комнате. И хорошо для него, потому что никто не увидел, как он напрягся, его лицо изменилось, а глаза вспыхнули на миг огнём — крайне необычно для Фентабля или, если уж на то пошло, для любого младшего сенешаля любого высокородого дома.

Мгновение спустя Фентабль снова надел свою привычную робкую, почти ничего не выражающую личину, но разум позади этих задумчивых глаз оказался переполнен, поскольку собственное сознание Фентабля сжалось под холодным грузом воли Мэншуна. Мэшун, пребывая не в лучшем расположении духа после завоевания разума лорда Яссура Драгонвуда, торопливо вернулся в разум сенешаля, как раз вовремя, чтобы услышать, как Мрелдрейка обвиняют в предательстве.

Мэншун заставил Фентабля отвернуться и закрыть ладонью глаза, чтобы скрыть любую гримасу или искру во взгляде, которые могли бы выдать перемены в его сознании. Он должен был немедленно попасть к Мрелдрейку.

— Предатели, повсюду предатели, — сардонически произнёс он, и эти слова следом пробормотал сенешаль.

Прозвучавшая фраза заставила всех присутствующих мрачно кивнуть, за исключением госпожи церемоний Джалессы Виндстоун, которая только начала приходить в себя.

Эта мысль была для всех не нова.

Боевой маг Рорскрин Мрелдрейк только встал со стульчака в своём любимом дворцовом туалете, расправил одежду, проинспектировал содержимое своего носа опытным пальцем и направился к дверям, когда Мэншун тёмной молнией ворвался в его разум.

Мрелдрейк застыл, его пальцы замерли у дверной ручки, недостаточно близко, чтобы сомкнуться на ней, а затем в спешке вылетел за дверь.

Ему нужно было попасть на верхний этаж дворца, спуститься по дальней лестнице в самый восточный тоннель, что связывал дворец с разросшейся тушей королевского двора, пересечь этот проход, подняться из верхнего погреба двора в определённую ничем не примечательную кладовую в восточном углу нижнего этажа двора, и пройти сквозь спрятанный там портал. И желательно, остаться незамеченным — неопознанным, по крайней мере — и не поднять никакого шума.

Портал доставит его в королевскую башню в Марсембере, и, будем надеяться, даст достаточную фору, чтобы успеть взойти на борт корабля, отплывающего куда–нибудь подальше Западных Врат, прежде чем его выследят.

Выжимка мыслей — не самая приятная из возможных смертей.

Он бежал по коридору, когда Мэншун снова ухватил его разум, заполнив его растущим презрением к паническому бегству, и Мрелдрейк был вынужден замедлить шаг до нормального, открыть следующую дверь, к которой он подошёл, спокойно войти в свободную комнату за этой дверью и использовать изменяющее внешность заклинание.

Спустя несколько долгих, успокаивающих вдохов, из комнаты вышла коренастая и простоватая волшебница средних лет, аккуратно закрыла за собой дверь и зашагала по коридору усталой скучающей походкой, как будто вовсе никуда не торопясь.

Она чувствовала лёгкое головокружение, но помнила, что ей необходимо попасть в Марсембер и сесть на корабль в Тёрмиш или любой другой далёкий край — так, чтобы никто во дворце об этом не узнал. Она выполняла миссию столь тайную, что суть задания ей раскроют только тогда, когда она окажется в море. Её звали… звали Мифандрой, но запомнить это было тяжело — и тяжело было вспомнить очень могущественный и пылающий холодной злобой разум, который в спешке покинул её сознание и выжег по пути большую часть воспоминаний.

У Мифандры болела голова. Она нечленораздельно зарычала от боли и направилась к дверям, ведущим к дальней лестнице.

— Предатели, повсюду предатели, — пробомотала она. Затем остановилась и, нахмурившись, подняла голову. А это ещё откуда?

Боевой маг Эллард Гонтур был юн, неопытен, полон чувства собственной важности и очень ретив. И в текущий момент ему определённо не хватало воздуха.

Он задыхался от волнения и напряжения, только что промчавшись через весь королевский двор вместе с пятью пурпурными драконами в полных доспехах, пыхтящих и лязгающих следом. Он резко остановился перед дверью, которая требовала его руки и произнёсённого шепотом пароля, и торжествующе распахнул её.

Наконец у него появился шанс сделать нечто важное, шанс на то, что его заметят — шанс стать героем!

О, ну и конечно послужить Кормиру, да…

— Здесь есть один портал, о котором обычно забывают! — воскликнул он. — Наверное, он не пойдёт этим путём — но если пойдёт, мы будем здесь, чтобы помешать!

Его сердце подскочило, как взметнувшееся пламя факела, когда он увидел, что драконы кивают. На лицах ветеранов было одобрение! На лицах Нарбрейса и Хетеля!

Миновав дверь, они прошли по тёмному и узкому проходу, повернули за последний угол и…

У дверей кладовой кто–то стоял. Кто–то в одеждах мага!

— Мрелдрейк! — крикнул Гонтур. — Ни с места!

Волшебник у дверей обернулся, чтобы посмотреть на него — затем бросился внутрь, оставляя за собой лишь беззвучную вспышку света, означавшую, что портал принял её.