— Угу, два раза, — фыркнула Блейз, бесцеремонно шлепнув меня по тыльной стороне ладони. Я притворно надулся.
— Тебе что, совсем не страшно?
— Учитывая, что отпаивал тебя от всех зелий Северус? Совсем не страшно, — припечатала она.
— Мда… — пробормотал я, потеребив ухо кончиками пальцев. Крыть было нечем. — Ладно, пошли уже, — вздохнул я.
Шутливая перепалка с Блейз помогла мне немного сбросить напряжение, что оказалось совсем не лишним. Атмосфера в Больничном Крыле была ничуть не лучше, чем внизу, у наблюдательных постов. Да и новости тут были весьма неутешительными.
Буквально час назад у шедшей было на поправку Грейнджер снова случился приступ боли, причем опять, как и раньше, было совершенно непонятно, что могло ее вызвать. Девушке давно уже не давали ни новых зелий, ни необычной пищи или питья, да и магический фон вокруг нее старались поддерживать стабильный. Казалось, ничего не изменилось, но… Но факт оставался фактом: бледная как смерть, с темными кругами под глазами и синюшными, искусанными в кровь губами, Гермиона казалась больше похожей на привидение, чем на прежнюю бойкую и деятельную, хоть и невыносимо заумную девчонку.
Гарри и Рон, естественно, торчали возле нее и выслушивали сетования мадам Помфри, хлопочущей рядом. Блейз тут же устремилась к Поттеру, я же ограничился сочувствующим взглядом и кивком Грейнджер, и огляделся вокруг. Нет, конечно, я сочувствовал Гермионе, но целитель из меня аховый, и уж если сама Помфри не знает, что делать, то мне вообще надо молчать в тряпочку, расшитую бисером. Проку в том, чтобы с печальным видом ошиваться возле больной и вздыхать, или время от времени полушепотом говорить что-нибудь бессмысленно-ободряющее, я не видел.
Мой взгляд остановился на знакомой женской фигуре в дальнем конце палаты, у лабораторного столика. Сделав Гарри знак рукой, чтобы не волновался, я пошел к ней.
— Мам?
— Драко! — Нарцисса при виде меня заулыбалась. Я быстро поцеловал ее в щеку, а она, потрепав меня по плечу, придирчиво осмотрела с головы до ног. — Ну, хвала Мерлину, выглядишь ты уже гораздо лучше, чем вчера, — заметила она. — Как ты себя чувствуешь?
— Со мной все в полном порядке, как видишь. А как дела здесь?
Разговор с матерью облегчения, впрочем, не принес: хоть пациентов оставалось немного, состояние их было тяжелым. Хуже всех дела были, как ни печально, у Дамблдора — как и предполагалось, старческое тело с трудом находило силы бороться с отравой, даже при поддержке сыворотки, которую приготовили совместно Северус и мадам Помфри. Кроме него среди «тяжелых» были и еще несколько членов Ордена — кто-то из Пожирателей оказался любителем разного рода режущих и разрывающих проклятий, которыми и швырялся направо и налево. К несчастью, не все раны от них поддавались магическому лечению: по-видимому, какие-то из заклятий относились к Черной Магии, а с ее последствиями шутки плохи. Взять хоть ту же Грейнджер, которой вроде становилось уже лучше…
Честно говоря, узнав, что мама отправилась помогать мадам Помфри, я надеялся, что она сможет помочь снять проклятие с Гермионы. Все-таки, Нарцисса, как супруга бывшего Главы Рода, и как мать нынешнего, не чужда Родовой Магии, причем как раз в области целительства. Да и знаний о всевозможных проклятиях-заклятиях у нее немало — пусть, по большей части, и чисто теоретических. Однако мать лишь развела руками: по-видимому, проклятие было из числа родовых секретов Лестрейнджей, к которым, несмотря на близкое родство, доступа у нее не было.
Среди всех новостей, более-менее обнадеживающей была лишь одна: Джинни уверенно шла на поправку, и, хотя медсестра и не рекомендовала пока ее перевозить, все же чувствовала себя гораздо лучше. Впрочем, когда я заглянул к ней, прием меня снова встретил довольно холодный. Как и прошлой ночью, Джинни была неразговорчива, да и держалась как-то отстраненно, словно устанавливая между нами дистанцию. Как я ни убеждал себя, что это всего лишь результат пережитого потрясения, ее поведение меня сильно тревожило. Я не мог понять, что с ней происходит? Может, она обвиняет меня в том, что произошло? Она утверждала, правда, что это не так, однако кто знает, возможно, в подсознании девушки дела обстояли иначе? Сознательно или неосознанно, но она вполне может винить меня том, что я не смог противиться власти зелий и вступил в Ритуал. Или, может, что не предупредил ее, что у нас есть надежда? Но как бы я мог это сделать, на глазах у Лорда и Пожирателей? Одно дело — исподтишка шепнуть пару слов, и другое — объяснять ситуацию… Впрочем, умом я понимал, что все это лишь отговорки. Я могу гадать хоть до возвращения короля Артура с острова Авалон, но знать точно буду лишь тогда, когда она сама мне об этом скажет. А она сказала, что ей прежде всего нужно время… Так что все, что мне оставалось — вздыхать и ждать.
В Больничном крыле мы проторчали довольно долго, пока мадам Помфри, наконец, нас не выставила. В самом деле, несмотря на «осадное» положение, пациентам необходим был покой. Перед уходом я на всякий случай попросил Нарциссу присмотреть за Блейз, чтобы неугомонная сестренка не натворила еще каких-нибудь дел. По-правде говоря, в ее искреннее раскаяние я верил с трудом. Нет, конечно, в том, что Блейз все поняла, сомнений не было — но она не из тех, кто так легко сдается. Раз уж она вбила себе в голову, что имеет право защищать то, что ей дорого, то можно не сомневаться — наизнанку вывернется, но придумает, как влезть, куда не просят. Пока что она была слегка ошеломлена моими доводами и ощущала себя виноватой — но, можно не сомневаться, это скоро пройдет. Блейз — при всей своей новоприобретенной гриффиндорской бесшабаности, — слизеринка до мозга костей. Стоит ей немного опомниться, как, можно не сомневаться, она опять начнет придумывать «планы». А что самое жуткое — Гриндевальд ее знает, какие «мудрые» идеи придут в ее «светлую голову»! Стоит только начать прикидывать варианты — так мне аж самому страшно становится…
Мой план с «защитой» Блейз Гарри, откровенно говоря, в восторг не привел. Поттер неохотно согласился, что он имеет смысл — однако особенно воодушевленным не выглядел. Впрочем, в этом я понимал его даже и без мыслесвязи — все-таки стремно, что ни говори, в такое время как сейчас, отправить любимую девушку неизвестно куда, полагаясь на голословное утверждение, что это «сравнительно безопасное место». Особенно учитывая то, что, после ее выходки, лично я бы не стал особенно полагаться на благоразумие сестренки. Вот и Гарри, кажется, тоже не очень настроен был рисковать…
Честно говоря, не знаю, как все остальные, а я серьезно сомневался в том, что Волдеморт вообще намерен еще напасть на Хогвартс. Элемент внезапности был уже утерян, и, даже с ослабленными щитами, сломить защиту древнего замка было бы ох, как непросто. К тому же каждая прошедшая минута делала его положение при атаке все менее выгодным: велика была вероятность, что к нам прибудет еще какое-нибудь, дополнительное подкрепление, а кроме того, он не мог быть уверен, что мы не придумаем, как выйти из положения с Дамблдором. Ведь должен же существовать способ передать защитные чары от старого директора к другому, не дожидаясь его смерти! Ведь отправляли же директоров в отставку — и не формально, как Дамблдора во время истории с Тайной комнатой, или при «правлении» Амбридж, а по-настоящему! Наверняка Лорд должен был это понимать! Странно, кстати, что наши еще этого не сделали — хотя, Мерлин их разберет, какие там с этим сложности. Может, надо, чтобы Директор хотя бы пришел в себя, чтобы передать Чары? Ну или что-то в этом роде…
А впрочем, бурная деятельность Лорда, которую все еще «ощущал» Поттер, наводила на мысль, что принесенные Блейз сведения играли роль всего лишь отвлекающего маневра. Благодаря им и Аврорат, и Министерство, и Орден Феникса — все сосредоточились именно на Хогвартсе. Чем не идеальный момент для атаки на любой другой объект? Вопросом оставалось только одно — на какой именно? Основные интересы Темного Лорда, как ни крути, лежат именно здесь. Недобитый Дамблдор, все еще представляющий для Волдеморта угрозу. Гарри-чертов-Поттер, — вечная заноза в его «седалищном органе». Сама школа, наконец — ключ к будущему, к детям! Взяв ее под контроль, он действительно ухватит Британию «за горло»…
