— Слизеринская — неслизеринская… — проворчал Малфой. — Логика у всех одинаковая… Мерлин его разберет, этого Волдеморта. Я думаю так — там не должно быть ничего такого, что можно зацепить и активировать случайно. Не думаю, что в интересах Волдеморта было подвергать риску случайных студентов, особенно под носом у Дамблдора. Привлекать внимание директора к крестражу и его местоположению — уверен, это последнее, чего он мог пожелать. Но с другой стороны, это не значит, что там совсем ничего нет. Вполне может оказаться нечто такое, что повлечет беду при непосредственном контакте с диадемой.

— Ну что ж, значит, нам придется соблюдать осторожность вдвойне, — подытожил я. — Готовы? Тогда вперед. Остался последний рывок. Ээээ…. Ну, на сегодня, — я хмыкнул, и друзья ответили такими же заговорщическими и понимающими ухмылками. На душе у меня почему-то было легко и спокойно, несмотря на грядущую опасность и общую мрачность ситуации. Внутри меня, где-то в подсознании, именно благодаря этим улыбкам, чуть ярче засиял крохотный лучик надежды…

Pov Драко Малфоя

Убедившись, при помощи карты Гарри, что ни в коридоре возле Выручай-комнаты, ни в окрестностях, не наблюдается ни единой живой души (да и привидений тоже), мы втроем браво выдвинулись «на подвиги». Сам не знаю, каким образом я позволил этим двоим увлечь меня настолько, что абсолютно проигнорировал голос своей слизеринской сущности, пытавшейся время от времени пискнуть что-то о нецелесообразности наших действий. Однако энтузиазм Рона и Гарри — особенно Гарри! — оказался чересчур заразительным. А возможно, дело было еще и в том, что после двух недель эмоциональной пустоты я был слишком захвачен новыми переживаниями, чтобы прислушиваться к гласу рассудка. Хотя, если по большому счету, вся ситуация казалась лично мне какой-то не очень правильной. Сам по себе этот «поход» за крестражем был слишком важен — и для нас, и для освобождения Джини, и для всего Магического Мира, — а мы собирались осуществить его, как-то, словно походя, на скорую руку. Почему-то это казалось проявлением… неуважения, что ли, хотя к чему, или к кому — я затруднялся с ответом. К Волдеморту? Да с какой, собственно, стати, нам уважать этого выродка? К его магии и к крестражам? Тот же ответ. Нет, конечно, нельзя было не признавать, что его чары были могущественны и опасны, но говорили они не столько о силе и уме своего создателя, сколько о его беспринципности и коварстве. Волдеморт был не просто врагом — он был… Злом.

Врага можно уважать, признавать его достоинства, с ним можно даже примириться и подружиться, как подружились-таки мы с Гарри. Примирение со Злом невозможно. С ним нельзя ни подружиться, ни даже заключить временный нейтралитет — именно в силу того, что само его существование, как и все его действия, для тебя неприемлемы. Ты не можешь ни принять их, ни даже смириться с ними. И как только раньше, пусть даже будучи глупым, избалованным мальчишкой, я мог находить нормальными — и даже правильными — образ мыслей и принципы Волдеморта? Ну, впрочем, тогда он еще не пытался убить меня самого и мою семью, не угрожал моему лучшему другу (ну хорошо, угрожал, но тогда Поттер еще не был моим другом — наверное, так тоже считается?), и, что самое главное — тогда он еще не похищал мою девушку!

Вход в саму комнату на сей раз не вызвал у нас проблем. Трижды пройдя перед главной стеной, Гарри напряженно и четко произнес — мысленно, но я слышал каждое слово, — «Мне нужно место, где Волдеморт спрятал Диадему Ровены Рейвенкло! Мне нужно место, где Волдеморт спрятал Диадему Ровены Рейвенкло! Мне нужно место, где Волдеморт спрятал Диадему Ровены Рейвенкло!» В стене возникла почти неприметная деревянная дверь, которая вполне могла вести в какой-нибудь небольшой чулан для щеток и чистящих средств. Гарри нахмурился, и я прекрасно понял его сомнения. Действительно, маловероятно, чтобы Темный Лорд, с его склонностью к театральности и помпезным эффектам, мог спрятать свой бесценный крестраж в простой чулан.

Конец нашим сомнениям, как ни странно, положил Рон. Уизли решительно положил руку на ручку двери, и, пожав плечами, потянул ее на себя. Открыл… и присвистнул. Мы с Гарри, не сговариваясь, в пару шагов преодолели расстояние, отделявшее нас от рыжего гриффиндорца, и заглянули в комнату через плечи парня.

Да, меньше всего представшее перед нами громадное помещение напоминало чулан. Скорее, по размерам и по готическому потолку, терявшемуся где-то в вышине, оно походило на гигантский старинный собор. Сквозь высокие стрельчатые окна, несмотря на ночное время, проникал вроде бы дневной свет — впрочем, не очень похожий на солнечный. Лучи падали со всех сторон, а не с одной, как в случае с небесным светилом, да и за окнами при всем желании не было видно ни неба, ни окружающего пейзажа. Скорее, это вообще были не окна, а что-то вроде ламп — светящиеся стекла, не более.

Оторвавшись, наконец, от разглядывания просторов под потолком открывшегося зала, я перевел взгляд вниз, — и испытал еще одно потрясение. Под высоким сводом располагался, кажется, настоящий город — с улицами и зданиями, перекрестками и аллеями, высотными башнями и крохотными приземистыми хижинами. Ну, по меньшей мере, это был макет города, конечно, не в натуральную величину, но все равно потрясающий своими размерами… И только немного оправившись от удивления и присмотревшись, я осознал, что все это — вовсе никакие не дома, и вообще, не постройки. «Макетом города» на деле оказалось невообразимое множество самых разнообразных вещей. Уж не знаю, кто или что разложило и расставило их в столь причудливом порядке, что при первом взгляде этот своеобразный склад действительно можно было принять за модель города в миниатюре. Впрочем, как оказалось при ближайшем рассмотрении, большинство вещей здесь были либо слишком старыми, либо испорченными. По-видимому, именно сюда относили сломанную мебель домовые эльфы, а может, и нашкодившие ученики. Повсюду громоздились горы книг — частью запрещенных, а частью просто порванных или залитых чернилами. Старые тетради, свитки пергамента, брошенные как попало предметы одежды, бутылки с зельями, старые метлы, оббитые статуи, покореженные котлы, и даже скелеты каких-то давно умерших существ… список можно было продолжать до бесконечности. Одним словом — комната была наполнена всевозможным хламом и мусором. Очень маловероятно, чтобы хоть что-то из этого когда-нибудь снова могло понадобиться хоть одной живой душе.

— Вот тебе и раз… — пробормотал Рон. — Заклятия, говорите? Охранные чары? Да на кой ляд они тут? Кому в здравом уме придет в голову искать ЗДЕСЬ крестраж, а если кому и придет — на то, чтобы отыскать среди всего этого хлама одну-единственную диадему, уйдет не одна сотня жизней!

— Похоже, что ты прав… — ошеломленно пробормотал Гарри. — И держу пари, «Акцио» не сработает.

— Может, попробуем? — предложил Рон. Гарри и я переглянулись. Поттер пожал плечами.

— Попытка — не пытка, — не очень уверенно сказал он, доставая палочку. — «Акцио диадема!»

— Ты прав, — пробормотал Уизли через пару минут. — «Акцио» не работает.

— Мда, повезло еще, что, по крайней мере, оно просто не сработало, а не пробудило какие-нибудь охранные чары, — заметил Гарри, нервно сглатывая. Я хмыкнул — эта мысль уверенности в себе не добавляла.

— Знаете что, предлагаю войти и воспользоваться поисковым заклятием, — сказал я. — Не знаю, как вы, а я начинаю чувствовать себя неуютно от того, что мы уже десять минут топчемся на пороге.

— Поддерживаю, — согласился Гарри, первым проталкиваясь мимо Рональда внутрь. — Вот только… А вдруг поисковые чары тоже не сработают? Волдеморт мог поставить против них защиту…

— Это как, интересно, если их тогда еще в помине не существовало? — поинтересовался я, входя в комнату следом за Уизелом и осторожно прикрывая дверь. — Я же их всего три месяца, как изобрел!

— А, ну да… Я забыл, — смутился Поттер.