Наконец, через какое-то время он завозился, приходя в чувство, и, опершись о постель, отстранился от меня, приподнимаясь и окидывая меня пристальным взглядом. Его очки мы сняли еще вместе с толстовкой, но, к счастью, на таком ничтожном расстоянии Гарри видел и без них — ну, по крайней мере, если и не совсем хорошо, то хотя бы достаточно.

— Как ты? — спросил он чуть срывающимся голосом, и во взгляде парня читалось чуть ли не благоговение.

— Все хорошо, — отозвалась я, стараясь ободряюще улыбнуться.

— Ты уверена? — он слегка нахмурился. — Ты ведь не…

— Нет, — согласилась я. — Но это ничего, правда. Это был мой первый раз, а в первый раз многие девушки не могут расслабиться достаточно для того, чтобы… ну, ты понял.

И кто из нас теперь страдал косноязычием? Почему-то все известные термины и эвфемизмы, обозначающие «пик любовного экстаза» казались мне сейчас глупыми, неприличными или чересчур напыщенными, чтобы употреблять их. Впрочем, к счастью, этого и не требовалось. Гарри же продолжал хмуриться.

— Но это уже второй раз, когда я оказываюсь полным эгоистом, — проговорил он. — Тебе не кажется, что это как-то… несправедливо?

— Ну… Наверное, — легкомысленно пожала плечами я. — Но правда, Гарри, это не страшно. Самое страшное позади, так что, уверена, теперь все пойдет легче.

— Ну хорошо, если ты так считаешь… — неуверенно пробормотал парень. — Но может, я мог бы все-таки что-нибудь сделать, чтобы… эээ… облегчить твое положение?

— Положение? — в первый момент я не очень поняла, что он имеет в виду, а потом до меня дошло, что это намек на не получившее разрядки возбуждение. Я не сдержала слегка нервного смешка.

— Гарри, я же говорила тебе, у девушек с этим немного сложнее, чем у парней, — сказала я. — К тому же, у меня внутри все сейчас намного саднит, так что не думаю, что пытаться вызвать там какие-то приятные ощущения имеет смысл.

— Оу… понятно, — слегка смутился он. — Жаль… То есть…

— Все хорошо, — с новым смешком повторила я, притягивая своего любовника к себе. — Чем спорить, лучше поцелуй меня, — потребовала я, собрав все свое нахальство. К счастью, об этом его дважды просить не пришлось.

— Блейз… — Гарри оторвался от меня, и как-то странно замер, словно боясь пошевелиться. — Я… Я не знаю никаких чар контрацепции. Я ничего такого сейчас не применял… Что если ты забеременеешь?

В глазах парня плескалась настоящая паника, грозя захлестнуть и меня, но я не позволила себе поддаться ей.

— Во-первых, зачать с первого же раза — это очень маловероятно, — сказала я уверенным голосом, стараясь убедить в этом нас обоих. — Ну а во-вторых, есть зелье, которое помогает избежать беременности, если чарами воспользоваться не удалось. Я смогу его приготовить, мне только нужно будет место, где можно пристроить котел.

— С этим мы что-нибудь придумаем, — отозвался Гарри, заметно успокоенный, и, в подтверждение, снова поцеловал меня. Однако не прошло и минуты, как нас прервал настойчивый стук в дверь и голос Рона.

— Гарри! Блейз! Вас тут директор вызывает, эй, ребята!

— Дамблдор, — проворчал Гарри, неохотно выпуская меня и опрокидываясь на спину. Кровать была довольно узкой, так что я, потеснившись, чтобы дать ему место, уперлась спиной в холодную каменную стену и невольно взвизгнула. — Мы сейчас идем, Рон! — крикнул Поттер, и, потянувшись всем телом, неохотно поднялся.

Собрав раскиданную по комнате одежду, мы кое-как привели себя в порядок при помощи магии — вот только никакие заклинания не уберут легкой припухлости зацелованных губ, равно как и особой, сладкой поволоки во взгляде, который устремлен на любимого человека. А еще меня несколько позабавила сентиментальная реакция Гарри, когда он увидел кровавое пятно на белом покрывале кровати: уменьшив его до размера носового платка, он свернул его и забрал с собой. Новое покрывало пришлось изготовить из одной из медицинских салфеток, лежавших на тумбочке.

— Ты что, собрался предъявлять кому-то «окровавленную простыню»? Вообще-то, насколько я помню, ее вывешивали из окна. Что, хочешь украсить таким образом вашу Гриффиндорскую башню? — поддела я его. Гарри только хмыкнул и ухмыльнулся в ответ.

— Может быть, — неопределенно сказал он. — А может быть, я ее сохраню и буду в старости показывать внукам и рассказывать им семейную историю. Если доживу.

То, с каким спокойствием он добавил последнюю фразу, заставило меня невольно улыбнуться, и, честно признаться, внушило некоторое чувство гордости. Может, наш первый раз был не великолепным. Может, я и не достигла пика удовольствия, а Гарри теперь чувствует себя неловко… Но если это помогло ему поверить в то, что еще возможно вот такое вот будущее — с внуками и семейной историей, — значит все было не напрасно. Наш первый раз не был великолепен. Но для нас — он был идеален, и по-другому быть просто не могло.

Pov Драко Малфоя

Мне всегда казалось, что пребывать в заточении — ужасно скучное занятие. Читая приключенческие романы, где герои попадали в плен, а то и томились в темнице по нескольку лет, я всегда поражался тому, как же они могли выдерживать это и не сходить с ума? Ну, вероятно, мое представление о пребывании в плену было довольно примитивным — все, что я мог придумать, это что несчастный узник целыми днями томится в своей камере, и единственное его развлечение — это приход его палача раз в сутки — ну, или чаще/реже, в зависимости от пожеланий его пленителя. Сириус Блэк, наверное, мог бы порассказать о том, как дела обстоят на самом деле, но, вот беда, мне как-то не приходило в голову расспрашивать его, пока была такая возможность.

Ну, зато теперь у меня была возможность выяснить все на собственном опыте (хотя я не то чтобы так уж рвался знать это, в самом деле). Впрочем, конечно, общество Джинни практически сводило все неудобства на нет… До определенной степени. Естественно, в ее присутствии и намека не могло быть на скуку. Но, увы, это, ни в коей мере, не отменяло визитов «палача»…

После первой бессонной ночи мы смогли уснуть только под утро — даже не раздевшись, прижавшись друг к другу, как испуганные дети, мы свернулись на огромной кровати и провалились в тяжелый и какой-то вязкий сон. Подсознательно я констатировал наступление описанного в учебниках побочного эффекта от зелья Покорности, хотя ничего удивительного в этом, конечно же, в нашей ситуации не было.

Я проснулся через несколько часов — от непонятного, странного ощущения покалывания, источником которого было мое левое бедро, на котором я, собственно, и лежал. Джинни все еще спала, свернувшись калачиком, и спиной прижавшись ко мне — точно в такой же позе мы проснулись после нашей первой ночи, вспомнил я со странным щемящим чувством. Покалывание в бедре, тем временем, стало настойчивее, и мне все-таки пришлось обратить на него внимание. Поначалу-то я подумал, что это просто результат нарушения кровообращения от долгого пребывания в одной позе — но теперь был вынужден признать свою ошибку. Нехотя отстранившись от Джинни, я перекатился на спину, и зашарил рукой по бедру в поисках источника беспокойства. Девушка, ощутив, видимо, некоторый холод, когда я отодвинулся, недовольно что-то проворчала и заворочалась, тоже просыпаясь.

В первый момент, спросонья, я даже предположить не мог, в чем же все-таки дело — но сунув руку в карман, к собственному удивлению, обнаружил под пальцами небольшой мешочек из мягкой, хорошо выделанной кожи. Заморгав, я вытащил его, просто не веря, что Пожиратели, которые меня обыскивали, оставили ЭТО при мне! Развязав тесемки дрожащими руками, я вытряхнул на ладонь зеркальце в темной деревянной рамке. Стеклышко светилось ровным голубовато-серебристым светом и вибрировало так, что свербение отдавалось чуть ли не в костях. В голове у меня все еще царил туман после короткого сна, но я все-таки с трудом заставил себя вспомнить, что нужно делать и уставился в стекло.