— Ты сошел с ума, сын, — негромко проговорил он, и в голосе его звучала горькая ирония — но не надо мной, а над самим собой. Он покачал головой. — Что ж, учитывая обстоятельства и твой теперешний круг общения, наверное, мне стоит благодарить судьбу уже за то, что это все же Джинни Уизли, а не Гермиона Грейнджер?

— Я не НАСТОЛЬКО проникся духом их идей, — отозвался я, скорчив гримасу отвращения при мысли о Грейнджер. Не то, чтобы я действительно считал ее такой уж отвратительной — нет, внешне она была вполне ничего, да и ум ее нельзя было недооценивать, но в моем понимании Грейнджер все равно была и навсегда останется ущербной, неполноценной в магическом плане. Конечно, чисто теоретически, даже если бы я женился на ней, у наших детей мог быть шанс унаследовать Родовую Магию при отсутствии других наследников, как это произошло с Гарри, но… Всегда оставалось это крохотное «но». Что если этого не произойдет? Что если ее магловская кровь окажется недостаточно магически сильной, чтобы Родовая Сила признала ее детей? Что если… Да все эти расчеты в любом случае не имели смысла, в конце концов! Я мог сколько угодно ценить Гермиону, как подругу Гарри — и даже как свою! — но все равно не испытывал к ней ни малейшего влечения! С другой стороны, стоило только подумать о Джинни…

— Насколько далеко ты зашел? — прямо спросил отец. Я ответил твердым, решительным взглядом.

— Достаточно далеко, — отозвался я.

— Ты, в самом деле, сошел с ума, — покачал головой Люциус. — Драко, даже если у тебя все это действительно серьезно, тебе же всего семнадцать лет!

— Я и не собираюсь жениться прямо завтра! — буркнул я. — А если ты беспокоишься о возможных «осложнениях», то…

— О, об этом я могу не беспокоиться, — отмахнулся отец. — Я знаю, насколько ты осторожен, и как хорошо обучен. Я беспокоюсь об осложнениях, которые возникнут с ее семьей. Ты не думаешь, что хотя бы эта история с дневником существенно осложнит их?

— Да, наверное, — вздохнул я. — Ну что ж, мне просто придется доказать им, что я — не ты.

— Если этого окажется достаточно, — проворчал Люциус. — Не живется тебе без проблем, ты сам находишь их на свою голову…

— Тебя не беспокоит, что она Уизли? — полюбопытствовал я. Отец вздохнул.

— Ты мог бы найти себе партию и получше, — поморщившись, сказал он. — Из благородного семейства, с приданым и подобающим воспитанием, а не дочку нищего чудака-маглолюбца. Но раз уж тебе так приспичило…

— Отец! — возмутился я. Люциус хмыкнул.

— Шучу, сын. Во-первых, я еще надеюсь, что со временем ты передумаешь. В конце концов, многие молодые парочки расстаются очень и очень быстро.

— А как насчет того, что все Малфои однолюбы и так далее?

— Чушь и ерунда, — снова отмахнулся он. — Здесь речь о НАСТОЯЩЕЙ любви, а не о юношеской влюбленности. Возможно — ВОЗМОЖНО! — она и перерастет в нечто большее, а может быть, напротив, зачахнет и пропадет на корню. Как бы там ни было, девушка, по крайней мере, чистокровная. Ну и, насколько я помню по Хогвартсу, она ведь хорошенькая?

— Более чем, — хмыкнул я. — Хотя как ты можешь судить, ты ведь видел ее, в лучшем случае, когда подкидывал ей дневник!?

— Ну, если не ошибаюсь, именно она стояла у дверей Больничного Крыла вместе с Блейз, когда я навещал тебя после своей мнимой смерти, — возразил отец. — Так что кое-какое представление о ее внешности я все-таки имею.

— Ладно, — примирительно сказал я. — Выходит, та не против наших отношений?

— Кто я такой, чтобы что-то запрещать главе своего рода? — пожал плечами Люциус, весело хмыкнув. — А если серьезно, Драко, мне действительно остается только радоваться тому, что девушка чистокровная, учитывая то, с кем ты в последнее время водишь компанию.

Разговор в этот вечер так и не вернулся больше к крестражам, однако я твердо дал себе слово вытянуть из отца все, что только возможно. Однако до ужина время мы потратили на обсуждение достоинств и недостатков теоретического брака между мной и Джинни, так что к дневнику вернуться не удалось. После ужина я засобирался домой. Памятуя о том, как произошло мое интимное знакомство с Эмерельд и Сапфирой, я благоразумно отказался от предложения переночевать в замке, и вернулся в Манор, пообещав непременно заглянуть еще пару раз до конца каникул. Мне в любом случае еще предстояла недюжинная исследовательская работа в семейной библиотеке.

Pov Блейз Забини

Несмотря на отъезд Драко, лично для меня первые дни каникул выдались редкостно беззаботными. Конечно, воспоминания о смерти Диего все еще причиняли боль и временами заставляли грустить, но здесь, в Хогвартсе, это ощущалось не так остро, да и рядом все время был Гарри, всегда готовый поддержать или утешить, как мне того и хотелось с самого начала. В общем, оставшиеся дни до самого Нового Года пролетели незаметно, — наша компания, оставшаяся в замке, бездельничала, и даже сама Гермиона отложила учебники, и, что удивительно, не приставала ни к кому с бесконечными напоминаниями о необходимости упорно учиться, и о важности ТРИТОНов. В общем и целом эти дни можно было бы назвать вполне счастливыми, если бы не… Ну, вообще-то, если уж совсем честно, таких «если бы не» было несколько.

Ну, во-первых, — и, наверное, «в основных» — темным облаком на горизонте маячил Темный Лорд, а заодно с ним и ужасающая перспектива того, что Гарри рано или поздно придется иметь с ним дело лицом к лицу. Лично меня от одной мысли об этом пробирал озноб, и холод, казалось, проникал в самое сердце, сковывая его стылым ужасом. Я никогда не видела Волдеморта сама, и знала о его внешности только по рассказам Драко и Гарри, но и этого хватало, чтобы мое богатое (иногда чрезмерно) воображение рисовало картинку жуткого скользкого монстра, мало похожего на человека. И это чудовище все равно не оставит нас в покое — да и кто может быть спокоен, зная, что оно где-то рядом, выжидает, выбирает подходящий момент для удара? Да еще не стоит забывать о том, что Салазар-основатель силенкой наследничка не обидел…

Но перспектива открытого противостояния с Темным Лордом была все еще призрачной и туманной — находясь в безопасном замке, под защитой Дамблдора — все еще самого могущественного волшебника современности, — и наслаждаясь свободными, праздничными деньками, трудновато было помнить о Волдеморте все время. Однако были и другие проблемы, омрачавшие всем безоблачное настроение. И одной из них была Дафна. Предупреждение Драко о том, что именно она наложила на него Обливиэйт, заставило нас держаться настороже. Лично мне приходилось хуже всех — мне ведь приходилось делить с ней одну спальню! Сказать, что мне было не по себе — ничего не сказать, я старалась, как могла, избегать ночевать на своем месте. Пару ночей я засиживалась в компании своих гриффиндорских друзей допоздна, так что можно было без стыда напроситься переночевать в комнате Гермионы, где мы легко трансфигурировали из стула довольно удобную кушетку. Странно, но здесь это не вызывало проблем, в отличие от того, сколько мучился в аналогичном случае Драко. Еще одну ночь я провела в гостиной нашего факультета, наложив на выход из спален предупреждающие чары. Правда, в результате я чудовищно не выспалась и встала ни свет ни заря, в отвратительном настроении. Хорошо еще, что Малфой, с которым я связалась через волшебное зеркальце, сжалившись, разрешил зайти к нему и выпить бодрящее зелье из его запасов. После этого я откровенно забила на все опасения, рассудив, что возможностей у Дафны и так больше чем достаточно, а шарахаться от каждой тени не только глупо, но и подозрительно. Так что предновогоднюю ночь я спала в своей постели, ограничившись лишь чарами недосягаемости на пологе. Впрочем, никаких поползновений со стороны Дафны не было, она вообще ни о чем не подозревала, и лишь подчеркнуто игнорировала меня. Я тоже не забыла, кто наплел Гарри всю эту чушь о том, что мы с Драко любовники, и, несмотря на то, что дразнить Дафну было опасно, вовсе не собиралась отказываться от мести. Баночка с капсулами изменчивости покоилась на дне моего чемодана, дожидаясь своего часа…