— Речь пойдет о… О Темном Лорде, — наконец выдавил я. Отец вздохнул, и медленно кивнул.

— Что ж, вот мы и добрались до истинной цели твоего визита, — заметил он. Я вздрогнул.

— На самом деле нет, — сказал я хрипло. — Я пришел, потому что меня напугало обращение Динки. Я подумал, что с тобой могло что-то случиться. Но… этот разговор действительно важен. И, так или иначе, он состоялся бы в ближайшее время, не сегодня, так в другой день.

— Хорошо, — согласился Люциус, но в его глазах мелькнула улыбка. — И что же ты хочешь знать?

— Когда я учился на втором курсе… — начал я. — Ты ведь помнишь ту историю, не так ли? Дневник Темного Лорда, Тайную Комнату, уход Добби и все прочее?

— Да, не самая удачная из моих затей, — улыбнулся отец. — Хотя, если бы она была САМОЙ неудачной из всех, я бы отнюдь не возражал…

— Речь не о том, чего нам это стоило, — возразил я. — Меня интересует кое-что другое.

— И что именно?

— Дневник Темного Лорда. Тот самый, который ты подбросил Джинни Уизли, — я изо всех сил постарался, чтобы мой голос звучал ровно, но при мысли о том, какой опасности подвергалась Джин, хотелось то ли придушить Люциуса, то ли бежать и расцеловать спасшего ее Поттера.

— И что именно ты хочешь узнать? — все так же невозмутимо спросил отец, словно я спрашивал его о содержании прочитанной книги. Я впился ногтями в ладонь, чтобы удержаться от отчаянных действий.

— Все, что ты можешь о нем рассказать. Откуда он у тебя, как к тебе попал, и что ты знал о его свойствах. Что говорил о нем Лорд… Как он отреагировал на его уничтожение, и прочая, и прочая. Словом, все, что сможешь припомнить, — сказал я. Люциус ненадолго задумался.

— Полагаю, спрашивать, зачем это тебе, бесполезно, не так ли? — медленно сказал он. Я кивнул. — Не понимаю, какое отношение та давняя история имеет к тому, что происходит сейчас. Дневник уничтожен, не без участия твоего нового приятеля Поттера, и какими бы свойствами он ни обладал, они безвозвратно утрачены.

— Мне просто нужна информация, — ровно сказал я, в упор глядя на него. Люциус все так же медленно потер кончиками пальцев подбородок, и задумчиво посмотрела на меня.

— Ну что ж, если ты так настаиваешь, — сказал он со вздохом. — Этот дневник у меня хранился уже очень давно, еще со времен самого начала предыдущей войны, когда Лорд был в зените своего могущества. Новые и новые последователи присоединялись к нему буквально пачками. Правда, большая часть их была неоперившимися юнцами, которые либо очень быстро погибали, либо бежали в страхе, когда понимали, во что ввязались. Впрочем, спастись все равно почти никому не удалось… Как бы там ни было, речь не об этом, — встряхнулся он тут же. — В общем, я рассказывал тебе о том, как тогда обстояли дела, не так ли? — я кивнул, и отец продолжал: — Когда дело дошло практически до открытого противостояния, стало понятно, что у наших противников есть несколько… скажем, точек опоры, мест, где достать их было практически немыслимо. Аврорат, естественно, Орден Феникса, хотя и там и там были свои возможности, вроде того же Хвоста, и других шпионов. Но своего рода «бельмом на глазу» для Лорда всегда оставался Хогвартс. Оплот Дамблдора, воплощение его идей, да что там, практически вызов всему, чего Лорд добивался — ведь школа продолжала работать даже в самые темные времена, и туда все равно принимали тех, кому не место в Волшебном Мире — и грязнокровок, и полукровок, словом, всех подряд. Драко, что с тобой?

Я поймал себя на том, что стискиваю зубы, и потрясенно откинулся в кресле, осознавая, что на привычные слова, которые раньше казались мне мудрыми и правильными, теперь реагирую чуть ли не как Поттер — сжатыми кулаками и еле сдерживаемой злостью. Отец с недоумением смотрел на меня.

— Я в порядке, отец, продолжай, — выдохнул я, выпрямляясь. Люциус скептически фыркнул, но, тем не менее, возражать не стал.

— Как хочешь. Так вот, как раз в тот момент мой отец — твой дед Абрахас, — подхватил драконью оспу и слег, так что мне пришлось принять все дела. Таким образом, я получил и место в попечительском совете школы, а следовательно, и доступ к ней — какой-никакой, но все же лучше, чем ничего. И у Лорда родился план. Он дал мне тот дневник, и объяснил, что в нем содержаться определенные чары, способные подчинить себе наивную, непосвященную в тонкости черномагического искусства душу. Чары куда более тонкие, нежели банальный Империус, а потому их куда труднее отследить и остановить. Предполагалось, что я незаметно пронесу этот дневник в школу, и подкину кому-нибудь из учеников. А дальше, по словам Лодра, все само по себе придет в норму, о чем позаботился его славный предок. Слизерин, как ты понимаешь, конечно же.

— И что, ты удовлетворился столь простым объяснением? — фыркнул я. Отец покачал головой.

— Естественно, нет, — ответил он. — Ну, в тот момент я понимал, что план осуществить очень непросто. Я, конечно, не афишировал открыто своей принадлежности к Пожирателям, но Дамблдор никогда не верил представителям нашего факультета, и всеми силами противился моему появлению в Хогвартсе. Но и Лорд тогда не торопился — возникла какая-то путаница, пророчество, Лорд углубился в какие-то вычисления, и, казалось, совсем позабыл об этом плане. Ну а потом произошла та история с Поттерами, и он исчез. Какое-то время — довольно долгое — я хранил дневник как… своего рода реликвию. Вернулся бы Лорд или нет, но вещь, наделенная темными чарами, и некогда принадлежавшая одному из самых известных темных магов в Мире, со временим могла превратиться в ценнейший магический артефакт.

— И что же заставило тебя им пожертвовать? — поинтересовался я. Люциус хмыкнул.

— Может быть, ты не помнишь этого, но в тот год, когда ты пошел на второй курс, видимо, в связи с тем, что творилось в предыдущий год, Министерство ужесточило проверки. Кроме того, что они очень неприятны — уж этого-то, полагаю, мне объяснять тебе не нужно, самое унизительное заключалось в том, что их проводили вовсе не по тому ведомству, которое стояло за всем этим. Иначе говоря, Министерство не могло официально натравить на нас Аврорат, ибо им нечего было нам предъявить, а даже намек на недоверие вызвал бы бурю негодования среди чистокровного сообщества. Поэтому все обыски и рейды по домам всех, кто когда-либо попадал под подозрение в причастности к делам Пожирателей, проводили по мелким ведомствам, вроде Отдела контроля за Магическими Существами или Отдела По Борьбе с незаконным использованием Магловских Артефактов. Можешь себе представить, проверки эти были не просто неприятными — они к тому же становились… назойливыми, и причиняли определенные… хм, неудобства. Ну и в довершение всего, это позволяло всяким ничтожествам, вроде Артура Уизли расхаживать во время обысков по нашим домам с таким видом, словно они хозяева жизни.

— И ты решил его дискредитировать, — заметил я. Артура Уизли я помнил, и не питал к нему особенного уважения, несмотря на то, что он и был отцом Джинни. Нет, я готов был при случае вести себя с ним максимально вежливо, однако при этом лично был с ним почти незнаком, и не имел причин злиться на причиненные ему неудобства. Странно было оказаться в некотором роде меж двух огней.

— Именно так, — с усмешкой согласился отец. — Думаю, не нужно рассказывать тебе, как все обернулось. Девчонка Уизли почти выполнила свою… хм, «миссию», если можно так выразиться, но… Вмешался Поттер, и, как всегда, все пошло прахом.

— Скажи, отец, — я снова начинал злиться, и понимал, что на сей раз вряд ли сдержусь — да, по правде говоря, и желания сдерживаться особенного не испытывал. — Ты даже не думал о том, чем это кончится для нее, не так ли?

— Что за тон, Драко? — удивленно спросил отец. Я встал и отвернулся к камину, тщетно пытаясь успокоиться. — Сын, да что с тобой? — продолжал недоумевать отец. — С каких пор тебя волнует судьба этой… дочери этого маглолюбца?

— Я бы на твоем месте, отец, осторожнее отзывался о своей вероятной будущей невестке, — почти прорычал я, оборачиваясь к нему. Вот это да — ТАКОЕ выражение у него на лице я точно видел впервые в жизни! В кои-то веки мне удалось удивить невозмутимого Люциуса Малфоя! Отец побледнел, стальные серые глаза распахнулись в пол-лица, и недоверчиво впивались в меня, стремясь прочитать, увидеть ответ в моих глазах. Я фыркнул и ответил вызывающим взглядом, вздернув подбородок. На несколько невыносимо долгих, бесконечных минут в гостиной замка вейл воцарилась тишина. Наконец отец глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза и горько усмехаясь.