Чтобы сделать шаг, пришлось ухватиться за спинку ближайшего стула. Потом — облокотиться на крышку стола, а оттуда уже кое-как добираться до стены. На путь до лестницы у меня ушли, казалось, целые часы — хотя, на самом деле, наверное, все было не так уж плохо. Да и не настолько уж медленно. Просто каждое мгновение казалось мне невыносимо долгим, а темпы моего продвижения — чересчур медленными. Но это и понятно, ведь я горел от нетерпения попасть поскорее в Хогсмид и узнать, жив ли Дамблдор, и вернулась ли вместе со всеми Блейз, и как дела у Джинни и Драко… До горгульи, вниз по лестнице я доплелся уже изнемогая, опираясь на стену и кляня на чем свет стоит архитектора, который не предусмотрел здесь перил. Я уже осознал, что такими темпами буду несколько часов ползти только до дверей школы. Ухватив каменное чудище за крыло, я практически повис на нем всем телом, кусая губы и изо всех сил стараясь придумать, что же мне делать. Пойти подземным ходом? Можно, конечно, но как же охранные чары? Это пока Дамблдор был в школе, они лояльно относились к студентам — но перед битвой, теперь, директор наверняка затянул их так, чтобы никто не мог ни выйти из школы, ни войти туда. Да и потом, не такая уж большая разница, идти подземным ходом или поверху — расстояние все равно почти одинаковое, и я едва ли одолею его сам в таком состоянии. По крайней мере, это точно не будет быстро…

Я снова подумал о магии и тлевшем где-то глубоко внутри меня огоньке моей Родовой Силы. Да, вот в такие минуты становилось по-настоящему жаль, что в Хогвартсе нельзя аппарировать. Как бы парадоксально это ни звучало, физически я был совершенно обессилен, — и вместе с тем, магические силы во мне еще оставались. Правда, как я подозревал, это в основном относилось к новообретенной Родовой Магии. Нет, конечно, она была во мне и раньше, но только теперь я окончательно получил к ней доступ и мог использовать сам, по своему усмотрению. За окном в конце коридора вдруг полыхнула сухая зарница и послышался раскат грома. Неужели собирается гроза? Вот только дождя нам сейчас не хватало! И тут — будто с опозданием, но от этого не менее ясно, — меня озарило! Перекинув палочку обратно из левой руки в правую, я поднял ее. Как учил Драко, и как я привык делать под его руководством, я потянулся к тлеющей внутри меня искорке силы и выкрикнул уже ставшее «коронным» заклинание:

— Акцио, Молния!

Pov Драко Малфоя

— …Там Поттер! И… И Дамблдор!

Слова юного Пожирателя ошеломили всех, кроме, пожалуй, Снейпа. Впрочем, надо отдать ему должное: уж что-что, а соображал Волдеморт быстро. Узкий язык мимолетно скользнул по нижней губе, и Лорд небрежно махнул рукой, отсылая незадачливого посланца. Тот неуверенно шагнул назад, хлопая ресницами, не в состоянии поверить, что его Повелитель так спокоен. Но впечатление, конечно, было обманчиво. Холодная маска скрывала напряженные размышления — и Волдеморту хватило нескольких мгновений, чтобы сопоставить факты.

— Ты ничего не хочешь объяснить мне, Северус? — бесстрастно спросил он, не глядя на зельевара. Взгляд Темного Лорда был все еще устремлен в проход, откуда явился вестник.

— Я… Мой Лорд, я… — как мне казалось, впервые в жизни Снейп не знал что сказать.

Да и что тут скажешь? Никакие оправдания не прикроют его теперь: ТАКИХ совпадений не бывает. Во-первых, мои старанья вывести из игры Лавуазье. Объяснения о том, что я пытался сорвать ритуал, или избавиться от домогательств — да они шиты белыми нитками. Я не мог не понимать, что у Волдеморта под рукой есть замена в виде Снейпа, и ему о моей осведомленности было известно не хуже. Во-вторых, прибытие Северуса и его слишком настойчивая и явная критика работы Лавуазье — а вместе с ней и все полускрытые попытки избавить и оградить нас с Джинни от очередных зелий. Ну, и в-третьих, конечно, сам факт нападения: до сих пор охранные и маскирующие чары достаточно надежно прятали Ставку — и дали сбой как раз теперь, всего лишь через несколько часов после прибытия зельевара? Да в подобное стечение обстоятельств не поверил бы и Хагрид, не говоря уже о Волдеморте, которому для расправы всегда было достаточно и простого подозрения. А тут еще моя чокнутая тетка подлила масла в огонь.

— Мне кажется, мой Лорд, здесь пахнет…Изменой? — промурлыкала Беллатрисса, выступая вперед, и одновременно стягивая с головы капюшон.

— Мой Лорд, я всегда был предан только вам! — Просто поразительно, как быстро Северус справился с замешательством и отчаянием. Впрочем, это в любом случае уже не могло ему помочь. — И я удивлен сейчас не меньше вашего, — продолжал Снейп, понимая, что его жизнь висит на тонюсенькой ниточке, готовой оборваться в любой момент. — . Я могу поручиться, что когда я покидал Хогвартс, у Ордена не было ни малейшей зацепки о местонахождении вашей Ставки!

— Тогда у тебя, разумеется, найдется подходящее объяснение тому, что нам сейчас сообщили? — предположил Волдеморт с плохо замаскированной угрозой в голосе. Мое сердце екнуло. На какой-то момент мне показалось, что у крестного еще есть шанс вывернуться, объясниться, пустить пыль в глаза, но… Я кожей чувствовал опасность — опасность, грозящую именно ему! — Тебе лучше объясниться поскорее, — прошипел Лорд.

— Это сделал я! — выпалил я, вскакивая на ноги и едва успев подхватить мантию, лежавшую у меня на коленях. Прижав ее к груди, я отчаянно стиснул руки, комкая тонкую ткань. Волдеморт обернулся ко мне с таким выражением лица, будто я был выползшим на середину комнаты тараканом, который вдруг заговорил.

— Ты? — спросил он недоверчиво. — Каким образом?

— Мысленная связь с Поттером! — соврал я, даже глазом не моргнув.

— Та лжешь, — спокойно сказал Волдеморт. — Я наблюдал за твоими жалкими попытками восстановить вашу странную мысленную связь с этим мальчишкой. У тебя ничего не вышло.

— Это ты так думаешь! — дерзко отозвался я, однако сердце у меня упало. Я не ожидал, что Лорд так запросто раскусит мою ложь, несмотря на все мои таланты в Окклюменции.

В ответ на неуважительную реплику, мою щеку ожгла пощечина. Беллатрисса, раздувая ноздри от гнева, стояла передо мной. Странно, но в этот момент она чем-то напомнила профессора МакГонагалл. Я собрал всю свою фамильную наглость и с вызовом посмотрел сначала на тетку, а потом — на самого Лорда.

— Ты не можешь быть уверен наверняка, — выдал я как можно язвительнее. Волдмеорт продолжал спокойно и холодно взирать на меня, и я невольно ощутил пробирающий меня холодок.

— Даже если это так, — негромко сказал он наконец, — то одно не отменяет другого. Круцио!

Его палочка взметнулась, и я невольно отшатнулся, ожидая чудовищной боли… Однако, вопреки моим ожиданиям, вместо меня вскрикнул, падая на колени, Северус. Я дернулся к нему — и, останавливая меня, мне в шею уперлась теткина палочка. На лице Беллатриссы играла почти довольная улыбка, а взгляд был угрожающим настолько, что если бы он мог испепелять — я бы был уже развеян по ветру. Родовая сила во мне всколыхнулась, отвечая моему гневу, волнению, стремлению помочь крестному — да сделать хоть что-нибудь! — и словно наткнулась на невидимый барьер. Проклятые запреты чертова зелья все еще были на месте — и то, что я однажды, будучи на алтаре, смог их нарушить, не освободило меня от них, как я втайне надеялся. Волдеморт одарил меня насмешливым взглядом.

— Алекто, Дафна, — обратился Лорд к все еще неподвижно стоящим Пожирательницам, которые при его словах обе вздрогнули как по команде. — Присмотрите за ними, — он кивнул в мою сторону, потом сделал жест в сторону Джинни, которая уже приподнялась с алтаря. Вид у нее был нерешительный и потерянный — да, наверное, и мой сейчас был не лучше.

— Да, мой Лорд, — тут же склонилась в поклоне Кэрроу. Дафна, мелко дрожа, наоборот, отступила к стене, однако ослушаться своего Повелителя не посмела, так что вытащила палочку и наставила ее на Джинни. Волдеморт презрительно усмехнулся, и только теперь, будто вспомнив о своей жертве, опустил палочку. Конвульсии, сотрясающие тело Северуса, прекратились, но крестный не шевелился, скорчившись у ног Темного Лорда, сжавшись в комок, словно пытался казаться как можно меньше.