При виде падения своей любимицы, Волдеморт издал полный гнева и негодования рык, подавшись вперед всем корпусом, словно хотел этим физическим движением усилить и магический напор со своей стороны. Золотые бусины сперва катились по соединяющей наши палочки световой нити от меня к Темному Лорду, а теперь, будто нехотя, повернули обратно. Я вслух чертыхнулся, невольно делая шаг назад, но, слава Годрику, не оступившись. В прошлый раз, на четвертом курсе, я весь был сосредоточен на том, чтобы не позволить этим бусинам двигаться от Волдеморта ко мне. Я собрал тогда всю свою волю, все, на что был способен, понимая, что от моего успеха зависит все. Сейчас же это было не более, чем средство задержать врага и дать друзьям несколько столь необходимых им минут. Судьба Сириуса и Дамблдора занимала меня куда больше этого противостояния. Директор лежал неподвижно, не слышно было даже стонов. Неужели он… Нет, нет, Мерлин Великий, я и мысли не мог допустить, что он умер! Ведь яд Нагайны убивает не сразу! Ведь мистера Уизли она тогда, два года назад, покусала гораздо серьезнее, но его все равно удалось спасти!
Волдеморт оскалился и злобно зашипел, посмотрев на него, я увидел, как от усилий вздулись вены на его сжимающих палочку руках. Странное дело, но на сей раз нити магии не пели вокруг нас песнь феникса. Не было и купола из светящихся нитей, отгораживающего нас от остальных — лишь тонкая, унизанная золотыми каплями-бусами связующая нить межу палочками. Бусины, ускоряя движение, устремились ко мне, и я волей-неволей должен был сосредоточиться, чтобы остановить это движение. Конечно, в принципе, я уже знал, чего мне ждать, даже если у Волдеморта получится сделать так, чтобы «Приори Инкантатаем» на сей раз выдала моя палочка. Ну что ж, ничего страшного, — и даже мало-мальски интересного — он не увидит. Щиты, стандартные атаки… Я немало поколдовал в последние часы, но уверен, все эти чары ему и без этого знакомы. И все-таки что-то мне подсказывало, что процедура насильственного извлечения памяти палочки будет не из приятных — по крайней мере, для меня. Так что лучше бы все-таки постараться ее избежать. Стиснув зубы от усилий, я сосредоточился на том, чтобы остановить бег светящихся бусин и направить их обратно к нему. Но все, что мне удалось — это лишь немного замедлить их ход. Впрочем, это неудивительно: я все равно не мог целиком сосредоточиться на процессе. Мой мозг лихорадочно искал выход из ситуации — и кажется, нашел!
— Сириус! — крикнул я, не отрывая взгляда от сузившихся в напряжении глаз Волдеморта, натужно шипевшего на смеси английского и Змеиного какие-то ругательства. — Хватай Дамблдора и уноси отсюда! Аппарируй! Ему нужна помощь!
— Нет, Гарри! Я тебя не брошу! — почти зарычал крестный. Я, не сдержавшись, смачно выругался: ближайшая бусина рывком преодолела сантиметров пятнадцать, и теперь была от моей палочки меньше чем в полуметре.
— Да уходи же! — рявкнул я. — У меня есть портключ, я не пропаду!
Как же, видит Мерлин, я в тот момент боялся, что Сириус не послушается. У меня уже дрожали руки и подкашивались коленки от напряжения, я понимал, что еще немного — и я буду окончательно повержен. Если бы я мог переключиться на борьбу целиком, у меня еще был бы шанс — но внимание приходилось делить между Темным Лордом и строптивым крестным, а это значило…
Даже несмотря на все глупости, совершенные им сегодня, стоило отдать ему должное: Сириус не был дураком и вполне мог адекватно оценить ситуацию. Коротко рыкнув, он прянул вперед, прямо через заледенелый участок склона, к неподвижному телу Дамблдора, на ходу превращаясь в огромного черного пса. Уж не знаю, то ли в зверином облике ему было легче балансировать на льду, то ли просто падать с высоты собачьего роста несравнимо менее неприятно, чем с высоты человеческого, — а может, просто на скользком льду четыре лапы всяко устойчивее двух. Скатившись вниз, Сириус снова перекинулся в человека, обхватил руками неподвижное тело директора, и, бросив на меня полный боли взгляд, исчез с громким хлопком.
Как же вовремя! До ближайшей золотой бусины оставалось сантиметров пять, не больше! Моя палочка вибрировала и была такой горячей, что почти обжигала вспотевшие ладони. Я осторожно разжал пальцы левой руки, готовясь опустить палочку. Едва только связь прервется, я смогу схватиться за болтающийся на правом запястье портключ «последнего шанса» и исчезнуть. Конечно, можно было бы и попросту аппарировать, но для этого надо настроиться, собраться с силами и все такое — может попросту не хватить времени. И тут Волдеморт, который, вроде бы, одерживал верх, сделал то, чего я мог ожидать от него в последнюю очередь: он резко дернул собственную палочку вверх, высвобождая ее. Нить щелкнула, будто кнут циркового дрессировщика. Мне показалось, будто меня действительно хлестнули горячей, раскаленной плетью — а может, это была молния? Золотистая нить исчезла, связь распалась — а на меня в упор уставились горящие торжеством багрово-красные глаза с вертикальными зрачками.
— Акцио, портключ Поттера! — приказал Волдеморт, направив палочку на меня. Камушек, висящий на моем запястье, чуть дрогнул — или мне это показалось, а на самом деле виновато в этом было мое собственное случайное движение? Как бы там ни было, это напугало меня. МакГонагалл сказала, снять его с меня невозможно, как и отнять против моей воли — но вдруг Темному Лорду удастся? Недаром же он по силе и искусству уступает одному только Дамблдору — и то, после увиденного поединка, я поневоле начинал сомневаться в превосходстве директора, как бы крамольно это ни звучало. Сражались они вполне на равных…
Я все еще был слишком сильно ошеломлен отдачей от разрыва связи, чтобы мыслить адекватно, но мое тело, похоже уже привыкло выживать в любых условиях. Левая рука почти автоматически перехватила палочку, я тряхнул освободившейся правой рукой, переворачивая цепочку так, чтобы округлый камушек упал во влажную от пота ладонь.
«Кабинет Дамблдора!» — подумал я, словно выкрикивая мысленно адрес по каминной сети, и зажмурился. Я почти готов был к тому, что это не сработает. Волдеморт, снова ткнув палочкой в мою сторону, что-то прокричал, очевидно, очередное темное проклятие, однако закончить его не успел. Я ощутил сильный, знакомый рывок в районе пупка. Вообще-то от портключа ощущения обычно бывают сродни полету — только быстрее и напряженнее. Но сейчас это больше напоминало аппарацию: меня сдавило со всех сторон, словно пропихивая через крохотное игольное ушко, — и с каким-то странным звуком, напоминающим взвизг заезженной пластинки, выкинуло вперед, прямиком на ковер в кабинете директора. Я рухнул вперед, плашмя, и ткнулся в ковер носом, чуть не потеряв очки.
Вперемешку накатили облегчение и слабость. Я уперся ладонями в пушистый ворс, на находя сил даже приподняться. Я понимал, что мне сейчас нужно встать и бежать к камину — или нет, стоп, он ведь закрыт «из соображений безопасности»… Значит, до Хогсмида придется добираться пешком. Только… Вот бы встать еще… Я тяжело дышал, руки — даже локти! — тряслись так, словно я весь день перетаскивал с места на место мешки с камнями. Не то, чтобы мне приходилось когда-нибудь делать что-то подобное — ну, если не считать перетаскивания мебели, когда тете Петунье однажды пришло в голову сделать во всем доме перестановку. Вообще-то, я, конечно, двигал мебель тогда не один, просто помогал дяде Вернону, но щадить меня, естественно, никто и не думал, а ведь мне тогда было всего-то лет восемь-девять. После целого дня работы руки у меня тогда с непривычки тряслись точно так же…
Через несколько минут я все-таки собрался с силами в достаточной степени, чтобы встать. Ноги подгибались, но все-таки держали. Да, МакГонагалл ведь предупреждала, что перемещение с помощью этого портключа, сильно меня ослабит — но я думал, речь шла о магической силе, а не о физической! Интересно, а в кабинете у директора найдется что-нибудь вроде бодрящего зелья? Теоретически, должно бы, но фактически — ну, не стану же я обшаривать шкафы и полки, точно какой-нибудь домушник! Глубоко вздохнув, я изо всех сил постарался встряхнуться и собрать остатки сил. Лиха беда — начало, уговаривал я себя. Стоит только начать двигаться, а там, постепенно, силы вернутся — или откроется второе дыхание, ну или я просто привыкну… В общем, самочувствие наладится, главное — не дать слабости победить себя!
