Понимая, что сопротивление сейчас ни к чему не приведет — от одной мысли мне становилось дурно — я постарался максимально отрешиться от происходящего и сосредоточиться на чем-то другом. Я ведь так и не успел сообщить Гарри о том, что мне удалось выполнить его просьбу и вывести из игры Лавуазье. Но что будет дальше? Из тех скудных сведений, что я почерпнул вчера в разговоре с Поттером, я знал только то, что их план начнет работать, если на смену Лавуазье Волдеморт вызовет Снейпа. Тогда, если Северус прибудет сюда… и что? Насколько я помнил рассказы отца, метка может привести Пожирателя к Лорду, но только его одного, или, в лучшем случае, еще пару человек с ним. И что это даст? Что могут двое — ну хорошо, считая крестного, трое — сделать против той чертовой уймы Пожирателей, которая ошивается в доме? Не говоря уже о самом Лорде? Да это же чистое самоубийство!
Так, стоп, Драко, стоп. Северус не пойдет на настолько откровенную глупость. Наверняка план куда сложнее — тем более, раз придумала его Блейз, а Снейп согласился в нем участвовать. Если только они не поддались панике от отчаяния. ЕСЛИ… Вот именно, «если»! Слишком много «если» — и в плане, и во всех надеждах. И если всего лишь одно из этих «если» не сработает — пиши пропало! Например — предполагается, что Волдеморту нужен зельевар. А что если не так уж и нужен? Что если Лавуазье успел сделать бОльшую часть работы, и то, что осталось может проконтролировать любой маг, мало-мальски понимающий в зельях? Правда, мэтр говорил, что кое-какие его зелья нуждаются в постоянном присмотре — но вдруг у него было в ассистентах кто-то из Пожирателей? А вдруг сам Лорд займется этим — лично? Он, Салазар побери, как ни крути, сильный маг, и в своей области практически гениален. Уж во всяком случае, сварить пару-тройку зелий ему точно по плечу. Да и Алекто, кажется, что-то в этом роде упоминала. Вот и получается, что все мои старания насмарку. Хотя нет, опять же, Лорд ведь что-то говорил о том, что в его распоряжении не один зельевар? Можно ли это расценивать как намек на Северуса? Наверное, да, но… Все опять упирается в то же самое «если».
Занятый своими раздумьями, я не очень торопился с мытьем — но меня никто и не думал подгонять. Времени до заката оставалось не так уж много — часа четыре, а если принимать во внимание, что плескался я довольно долго, то, может быть, и три. Наконец, когда ощущение окружающей тело воды перестало быть комфортным, а подушечки пальцев сморщились, я подплыл к бортику бассейна, там, где его дно постепенно повышалось, и, сделав усилие, выбрался из воды. Круг Пожирателей распался. Один из них протянул мне огромное и чистое белоснежное полотенце, на удивление пушистое и мягкое, которое разом укутало меня всего, чуть ли не с головой. второй достал откуда-то объемистый непрозрачный фиал, видимо, с какой-то жидкостью, и жестом указал мне на низкую кушетку. Я припомнил, что Волдеморт, вроде бы, приказывал натереть меня какой-то мазью. Зачем, интересно? Подспудно снова пришла мысль о сопротивлении, но чьи-то сильные руки уже отобрали у меня полотенце и толкнули к кушетке. Я невольно ощутил себя какой-то куклой. То ли из-за зелья, то ли от общей атмосферы и долгого купания — а может, из-за того и другого сразу, — мое тело казалось будто чужим. Я пребывал в странном, отстраненно-расслабленном состоянии, и даже если бы моя воля вдруг освободилась от гнета чужого контроля — что маловероятно, — едва ли я сейчас был способен сопротивляться, даже в чисто физическом плане. Дезориентированный, я улегся лицом вниз в ожидании того, что произойдет дальше.
Дальнейшая процедура больше всего напоминала сеанс массажа. Я окончательно размяк, хотя и понимал, что цель не в том, чтобы доставить мне удовольствие, а в том, чтобы покрыть мою кожу слоем непонятного вещества из этого Ьфиала. Это оказалась не совсем жидкость, а что-то вроде крема или лосьона, легкое, и быстро впитывающееся в кожу. Чего я никак не ожидал, так это того, что у одного из моих дюжих тюремщиков окажутся такие на удивление мягкие и заботливые руки. Казалось, мною занимается не Пожиратель смерти, а профессиональный массажист — мелькнула дурацкая мысль, что возможно, так оно и было? Хотя я с трудом мог представить себе чистокровного, занимающегося чем-то подобным. Или вообще просто — любого человека, способного совместить в себе стремление делать людям массаж и сочувствие идеям Волдеморта. А может, это просто какой-нибудь массажист, которого сюда привели под заклятием Империус? Под маской не разберешь лица, и совсем не обязательно иметь метку, чтобы носить ее.
Тем временем «массажист» деловито перевернул меня на спину и спокойно продолжил свое дело. Теперь я получил возможность рассмотреть его внимательнее. Из всех Пожирателей он был, пожалуй, самым «субтильным», если можно так выразиться в отношении человека, бывшего минимум вдвое крупнее меня, и головы на полторы выше. Если МакНейра, или тех же Крэба и Гойла я узнал довольно легко, то определить личность этого человека мне никак не удавалось. Глаза в прорезях маски были бесхитростно-карими — и практически равнодушными. Нет, в них не было характерной для подчиненного Империусу человека пустоты. «Массажист» явно полностью контролировал себя, а значит, скорее всего, находился тут по своей воле. Но в его взгляде не было ни злости, ни презрения, которыми пылали ко мне все Пожиратели за то, что я выкинул их из своего дома два года назад. Не было даже злорадства.
Вроде бы, то что он делал со мной — втирал легкий крем в кожу, не пропуская ни малейшего участочка, должно было бы быть… на грани неприличия. Лавуазье показался мне извращенцем и развратником из-за куда меньшего. Но, очевидно из-за этого равнодушного взгляда, я совсем не чувствовал себя ни униженным, ни даже смущенным. Этот Пожиратель и не думал приставать ко мне — даже когда касался эрогенных зон. Он просто выполнял поручение Темного Лорда — натереть мое тело этой непонятной мазью.
Наконец «массажист» закончил и поднялся с края кушетки, отставляя в сторону опустевший фиал. Интересно, для чего нужна эта мазь? Я пошевелился, собираясь сесть — и чуть не вскрикнул от пронзивших меня ощущений. Казалось, не было ничего необычного в том, что кожи касалась пушистая махровая ткань еще одного полотенца, покрывавшего кушетку. И все-таки то, что я ощутил, было в несколько раз острее и сильнее обычного. Я ошеломленно заморгал, и услышал, как злорадно фыркнул МакНейр при виде удивления на моем лице.
— Эта мазь сделала твою кожу в несколько раз более чувствительной, чем обычно, — подал голос «массажист», все так же равнодушно глядя на меня. — Не бойся, мальчик, это приятно… пока, — он хмыкнул, и это было первой эмоцией, которую он проявил. — Уверен, после ритуала наша Белла найдет, как этим воспользоваться в своих целях — что уже не доставит тебе удовольствия. Поэтому наслаждайся, пока можешь.
— Вот еще не хватает, чтобы этот сопляк вертел тут перед нами своей задницей! — фыркнул Макнейр, вытаскивая что-то из стоящего у стены сундука, который я сначала не заметил. Это что-то он кинул мне на колени — и при ближайшем рассмотрении это оказалось мантией из струящегося черного шелка. Когда я взял ее в руки, я заметил еще одну особенность — на фоне черной ткани моя кожа, казалось, светилась странным перламутрово-жемчужным отливом. В первый момент я подумал, что мне это показалось — но нет, видимо, благодаря этой мази, мое тело действительно светилось. Теперь до меня начинало потихоньку доходить, что это за вещество. Что-то подобное использовали иногда в Парижских борделях, куда меня возил отец. Правда, сам я с этим не сталкивался, — как объясняли девушки, с которыми я имел дело, это были штучки для клиентов постарше, которым уже не хватало естественных ощущений (ну и хотелось выглядеть попривлекательнее — или сделать привлекательнее партнершу). Я хмыкнул: похоже, Волдеморт решил не ограничиваться афродизиаками (а я был практически уверен, что дойдет и до них).
Дальше потянулось ожидание. Я надел мантию — прикосновение шелковистой ткани было чрезвычайно приятным, но ощущение все равно казалось каким-то неправильным, так что я старался не делать лишних движений, и просто уселся на кушетку, скрестив ноги и откинувшись на небольшое изголовье. Пожиратели негромко переговаривались между собой — но так тихо, что слов было не разобрать. Я лениво рассматривал складки своей мантии. Готов поспорить на половину своего состояния, что Джинни тоже обрядят в подобное одеяние, но почти наверняка в белое. Все-таки Лорд не изменил своим привычкам и любви к дешевым театральным эффектам…
