Потянувшись, я сел и осмотрелся. Ну надо же! А пока я спал, безликости в комнате немного поубавилось! Самую чуточку, но не заметить этого было невозможно. Начать с того, что полог кровати сменил цвет на бутылочно-зеленый, — не такой агрессивный, как факультетский красный. Нет, я конечно, любил Гриффиндорские цвета, но использование их в интерьерах меня всегда слегка… напрягало, что ли? А может, я просто полюбил зеленый с недавних пор, когда стал теснее общаться со слизеринцами? Хотя этот оттенок не походил на цвет «змеиного факультета» — он больше напоминал цвет моей достопамятной парадной мантии, которую мне перед четвертым курсом купила миссис Уизли «под цвет глаз».
То же самое творилось с покрывалом кровати, бережно сложенном на одном из кресел, да и с бархатными занавесками на окнах, на которых теперь еще и проступил какой-то растительный узор. Каминную полку украшало несколько статуэток, одна из которых изображала волка (как я позже догадался, оборотня), другая — собаку, припавшую к земле, то ли играя, то ли — готовясь к атаке, а третья — великолепного оленя с большими ветвистыми рогами. Люпин, Сириус и отец… У меня комок встал в горле. В некотором опасении я пошарил глазами в поисках статуэтки-крысы, но таковой, к счастью, не обнаружилось. Интересно, откуда все это? Здешние домовики умеют считывать сознание во сне? Или они тут не при чем, и все это — магия дома? Подумав, я склонился, пожалуй, ко второму варианту. По словам деда, Родовая Магия дома должна была «прочитать» меня за ночь, так что ничего удивительного, что она изменила комнату по моему вкусу. И действительно, перемены мне нравились, хотя несколько опечалила мысль о том, что при отце здесь все было по-другому… Впрочем, отец — это отец, а я — это я, и повторять его судьбу я не собирался. По крайней мере, надеялся, что не повторю…
Приняв душ и умывшись, я переоделся, надев вместо свитера захваченную чистую рубашку. Все мои вещи оказались заботливо вычищенными за ночь — даже носки, — но мысль о том, что пока я спал, в комнате хозяйничали домовики, меня, признаться, не особенно обеспокоила. В конце концов, они и в Хогвартсе обычно так поступали, так что к такому я успел привыкнуть. Жаль было только, что я не мог позвать кого-то из них, чтобы осведомиться, встал ли Джаред.
Выйдя из комнаты, я направился по коридору в сторону лестницы. Вообще-то, в этом крыле дома (а их было несколько) было и еще несколько комнат, но я понятия не имел, в которой живет дед — и вообще, живет ли он в этом крыле, или оно целиком отведено для наследника рода и его возможных гостей? Кроме того, я все еще не знал, как рано он привык вставать, и не горел желанием будить его. По словам Джареда выходило, что времени у нас до вечера полным-полно, так что можно было не торопиться. Правда, я не отказался бы от завтрака, но это вполне могло и подождать.
Как оказалось, ждать нужды не было. Стоило мне ступить на лестницу, как передо мной с тихим хлопком — как и давешний, — материализовался домовик. Этот был поменьше ростом, чем вчерашний, с большими щенячьими карими глазами, смотревшими на меня так, что самому Добби стало бы завидно. Махровое полотенце на нем было зеленым, однотонным, и, кажется, по цвету подходило к новому убранству моей комнаты (и когда я успел мысленно начать называть ее своей?).
— Чего изволит молодой хозяин? — вежливо осведомился эльф, и меня приятно удивило отсутствие в его голосе визгливых ноток, обычно сопровождающих восторги Добби.
— Я… эээ…. А ты — кто? В смысле, как тебя зовут? — спросил я, несколько смешавшись. Эльф снова поклонился.
— Типси, к вашим услугам, юный сэр, — пискнул он. — Хозяин Джаред отправил Типси в распоряжение юного хозяина, и Типси с радостью выполнит любое ваше распоряжение!
Ну наконец-то, более-менее знакомые интонации.
— Меня зовут Гарри, — сказал я. — И я… Ну, я немного голоден, по-правде говоря, но не знаю, когда будет завтрак, и…
— Типси проводит хозяина Гарри в столовую и подаст ему все, что он пожелает! — пискнул эльф. — Овсянку, или яйца, или, может быть, сэндвичи? Или хозяин предпочитает наши чудные булочки?
— Только не овсянку! — мигом выпалил я. — И хорошо бы кофе. А в остальном — не принципиально…
Ну, вообще-то с моей стороны подобное заявление было, наверное, несколько опрометчивым — эльфы могли натащить столько провизии, что мне и в месяц не справиться, — но, как оказалось, забеспокоился я напрасно. Проводив меня в столовую (к слову, это была средних размеров комната, уютная и совсем не такая пугающая, как я мог ожидать, насмотревшись магловского кино). отодвинув для меня стул по правую руку от того, что стоял во главе стола, Типси исчез и появился через пару минут с подносом, на котором красовалась аппетитная яичница с беконом, чашка кофе и пара тостов. Домовик с гордым видом поставил все это передо мной на стол, но прежде чем я успел хотя бы поблагодарить его, щелкнул пальцами — и возле тарелки материализовался высокий запотевший стакан с жизнерадостной желто-оранжевой жидкостью. Я удивленно посмотрел сначала на стакан, потом — на эльфа. Это не походило на традиционный тыквенный сок, который я любил только поначалу, в первые годы после того, как попал в Волшебный Мир, а в последнее время он мне опротивел. Впрочем, в Хогвартсе нам давали и апельсиновый, но мне казалось, что это дань либеральным традициям школы — что-то вроде потакания вкусам маглорожденных студентов. Хотя, если задуматься, Блейз и Драко оба тоже тыквенный сок терпеть не могли.
От размышлений меня отвлекло появление деда. Джаред, одетый в светло-лиловую, явно домашнюю мантию, вошел в столовую и тепло мне улыбнулся.
— О, ты уже встал, Гарри. Доброе утро.
— Доброе утро, сэр, — опять на автомате отозвался я, и тут запоздало вспомнил его просьбу. — Ой, то есть, я хотел сказать… Ээээ… — однако само его имя упорно не шло с языка, и дед, понаблюдав за моими мучениями, покачал головой.
— Все нормально, я понимаю, тебе пока трудно привыкнуть, — сказал он. — Надеюсь, со временем все… придет в норму. Линки! — позвал он, усаживаясь во главе большого овального стола, и возле него мгновенно появился домовик в странном бордовом одеянии, которое оказалось чехлом от небольшой диванной подушки. Это немного напомнило мне Добби, и я как-то запоздало подумал — если у деда все эльфы безукоризненно опрятны, а их одежда, хоть и изготовлена из неподходящих вещей, все равно чистая и без единой дырочки, то как же аристократы-Малфои мирились с жутковатой, дырявой и замусоленной наволочкой своего домовика? Мда, с тем, сколько я сегодня размышляю об эльфах, я скоро начну ощущать себя Гермионой… — невесело подумал я.
Остаток дня я провел за разбором отцовских вещей на чердаке. Вопреки ожиданиям, занятие это оказалось совсем не таким волнующим, как я думал. Ну, может быть, исключая процесс разбора фотографий, которые дед снабжал своими комментариями. В остальном… Одежда, которой под завязку был набит самый большой из сундуков, детские игрушки, горы каких-то школьных конспектов… Я не сомневался, что каждая вещь здесь имеет свою, особую ценность, но чтобы узнать ее, нужно было знать связанную с ней историю. Эх, попади сюда Сириус… Вот уж кто мог порассказать обо всем кучу интересного! Мысленно пообещав притащить сюда крестного как только подвернется случай, я с сожалением оставил сундуки в покое, прихватив с собой на память подвернувшуюся под руку вещицу — что-то вроде магловского кубика-рубика, только вместо разных цветов грани различались непонятными руническими символами, словно бы нарисованными несмываемой краской на матово-жемчужной поверхности. Наверное, Гермиона сможет их перевести, надо будет спросить ее, как вернусь в школу… Сам не знаю, чем меня привлекла именно эта безделушка — возможно, просто понравилось ощущение гладкой поверхности маленьких квадратиков под пальцами, а возможно я пошел на поводу у едва слышимого где-то в глубине сознания внутреннего голоса, который настойчиво убеждал, что эта штука мне скоро понадобится. Вообще-то это могло быть и проявлением моей Родовой Магии — но я все время здесь подспудно чего-то такого ожидал, и не мог теперь быть уверен, что мне не померещилось — именно из-за того, что я ждал этого…
