— Ты расспрашивала об этом Драко? — переспросил я, не очень уверенный в собственной реакции. Наверное, было в ней всего по чуть-чуть — и гнева, и растерянности, и даже легкой обиды, что она в первую очередь взяла в оборот не меня, а Малфоя… Блейз только отмахнулась.

— Ну, естественно — да! — фыркнула она. — А ты как думал? Я должна была сидеть и молчать? Ну, должна признать, что основные зацепки я получила в ту ночь, когда вы с Драко исчезли из Выручай-комнаты. Уж слишком много неясностей и оговорок допустил директор, да и сами по себе события дали о-очень богатую пищу для размышлений. Снейп, правда, посоветовал мне не лезть — но он не мог запретить мне думать. Да я и сама не могла остановиться… Потом Малфой сказал, что эти знания само по себе могут быть опасными — что если Волдмеорт узнает о том, что я знаю эту тайну, он не остановится пока не убьет меня, неважно, чья я девушка и даже на чьей я стороне.

— Да, это правда, — кивнул я, про себя поражаясь искусству Драко играть словами. Как он умудрился объяснить такое, не вдаваясь в подробности? Вот что значит — слизеринец… Ну что ж, кажется, теперь мой черед проверить, насколько права была Шляпа, предлагая мне зеленый факультет. — Ну, ты же понимаешь, Лорду вовсе не с руки, что кто-то знает тайну его «бессмертия».

— Понимаю, — кивнула Блейз. Она и бровью не повела, когда я озвучил то, с чем связана эта «тайна» — значит, или знала, или просто догадалась. — Драко сказал немного, но тоже дал мне пищу для размышлений. Он говорил — прежде чем убить В… Сам-знаешь-кого, нужно… выполнить ряд условий. А из ваших оговорок я поняла, что эти условия, это… какие-то артефакты? Вол… Волдеморт, — она произнесла это имя с видимым усилием, но решительно, словно желая показать, что не боится, — он нашел какие-то защитные артефакты, которые поддерживают его жизнь? Так?

— Ну, я бы сказал, не нашел, а скорее создал, — осторожно ответил я. — Но в целом — да, именно так. Блейз, ты уверена, что хочешь знать это? Это только подвергнет тебя опасности, и не принесет никому никакого облегчения. Поверь мне. Сейчас еще не поздно — ты знаешь не больше того, о чем может догадаться разумный человек, располагая кое-какими фактами. Но все твои знания до сих пор — все равно, не более чем догадки…

— Это уже не важно, — тихо ответила она, поднимаясь, и нервно заходила по хомнате. — Гарри, я больше не могу. Я больше не могу оставаться в стороне, сидеть и ждать, пока ты рискуешь жизнью в борьбе с эти уродом. Дамблдор сказал — любая палочка на счету. Я совершеннолетняя, и не так слаба в Защите… Я могу драться, как и все остальные! Могу помогать тебе…

— Ты с ума сошла, если думаешь, что я допущу это! — резко сказал я и поднялся на ноги, несмотря на ее предупреждающий жест.

— Тебе не кажется, что это МНЕ решать!? — вспылила Блейз.

— Нет, не кажется! — в тон ей рявкнул я. Девушка ошеломленно застыла и уставилась на меня так, словно я объявил о своем решении обставить Волдеморта и самолично захватить этот мир. Фыркнув, чтобы несколько спустить пар, я подошел вплотную, и чуть наклонился к ней. Моя кровь, казалось, кипела — но не от гнева, хотя некоторая его доля там, все же, присутствовала. Во мне бушевал… протест против самой возможности подвергать Блейз опасностям битвы — сколько бы она ни хорохорилась, утверждая, что готова к этому. — Слушай меня внимательно, Блейз Элизабет Забини, — негромко произнес я, чеканя каждое слово. — Если ты хотя бы попробуешь, еще хоть раз — всего раз в жизни! — сунуться в битву, клянусь Мерлином, я костьми лягу, но обезоружу тебя, свяжу, обездвижу, если понадобится, и запихну в самую далекую и самую безопасную комнату в самом безопасном месте, какое только смогу найти! И буду держать там до тех пор, пока все это не закончится! Ты хорошо меня поняла? Заруби себе это на своем очаровательном носике, потому что я не шучу!

— Ты не посмеешь! — слабо запротестовала Блейз, но безрезультатно.

— ЕЩЕ КАК посмею! — припечатал я.

— Ты… Ты не имеешь права! — возмутилась она. Мда, если б я рассчитывал на быстрое согласие, я просчитался бы… Однако я на него даже и не думал надеяться. — Ты… Да кто ты такой, чтобы командовать!? Ты мой парень, а не хозяин и не господин! — выкрикнула она, впрочем, это тоже не произвело на меня надлежащего впечатления. Я просто не разрешил себе воспринимать ее всерьез и позволить обидным словам ранить меня.

— Знаю, — невозмутимо отозвался я. — Но, будь уверенна, это меня не остановит. Если понадобится, я сделаю это и безо всякого права. — В первый момент девушка просто задохнулась от возмущения, но, по-видимому, что-то в моем взгляде все-таки убедило ее в серьезности моих намерений.

— Гарри… — проговорила Блейз чуточку растеряно, словно еще не верила в то, что я действительно могу осуществить свои угрозы, и не оставляла надежды меня переубедить. Я не дал ей продолжить — взял за руки и притянул к себе, прижав ее ладони к груди и накрыв своими.

— Блейз, прошу тебя, пойми, — сказал я уже совсем другим тоном, — серьезно и без тени угрозы. Теперь я уже не грозил — я уговаривал. — Я… Я многое могу вынести. Я десять лет терпел издевательства своего кузена Дадли, пережил гибель Седрика на моих глазах, возрождение Волдеморта… Потом, пусть кое-как, но смирился с мнимой смертью Сириуса… Но если что-то случится с тобой — я не справлюсь. Если ты будешь ранена, или погибнешь — я с ума сойду. Я не знаю, что могу натворить, если потеряю тебя, — но уверяю, я способен буду на любое безумство. И не факт, что это будет просто самоубийство. А если я обращусь во Тьму? Я… Сама мысль кажется дикой, но я ведь могу стать еще ужасней Волдеморта. Я знаю.

— Гарри… — снова начала было девушка, но я опять не дал ей договорить.

— Блейз. Ты… Ты не понимаешь. Это ведь не единственный вариант развития событий. Ты же… Ты же можешь не только погибнуть! Что будет, если ты попадешь в плен? Ты хоть понимаешь — я сделаю все что угодно, если на кону будет твоя жизнь! Да я пятки буду Волдеморту лизать, лишь бы он тебя не тронул — он и его Пожиратели!

— Ты… — Блейз задохнулась снова, но уже не возмущением, ее ладони сжались, комкая мою толстовку, и девушка, рывком подавшись вперед, буквально впилась в мои губы жадным, почти свирепым поцелуем, на который я тут же ответил, едва отдавая себе отчет в том, что делаю. Сознание затуманилось почти мгновенно — на меня волной, вмиг захлестнувшей целиком, накатило возбуждение, страсть, пыл, заставляющие кровь кипеть в тысячу раз сильнее, чем давешнее ощущение протеста. Да-а… За полгода, что мы встречались, у нас бывало всякое — и ссоры, и споры и примирения, — но ТАКОЕ…? Мы прижимались друг к другу так, что это было почти больно, руки лихорадочно шарили по телам, сминая, задирая и только что не разрывая одежду.

Ничего удивительного, что вежливого покашливания от дверей я не услышал, и очнулся только от громкого оклика «Гарри!». Ошеломленный и потрясенный, почти ничего не соображая, я лишь каким-то чудом сумел оторваться от Блейз и, подняв голову, шальными глазами уставился на стоящего в дверях Рона — Мерлин знает, как он умудрился их открыть! Хотя, вообще-то мы не накладывали никаких запирающих чар, только прикрыли дверь — и все… Лицо моего лучшего друга пылало как помидор, так что даже его неизменных веснушек совсем не было заметно, — он смущенно кусал губы — и не отводил виноватый взгляд, так что волей-неволей игнорировать его я не мог. Нееет, ну это просто судьба — уже второй раз за сегодня именно Рону выпадает редкая «честь» прервать нас! Блейз, обернувшаяся через мгновение после меня, прорычала сквозь зубы что-то, подозрительно похожее на ругательство, и уткнулась мне в плечо, тяжело дыша. Моя грудь тоже ходила ходуном, но постепенно возбуждение схлынуло, шум крови в ушах утих, и я ощутил внезапную слабость в коленках. В груди нарастало глухое раздражение.

— Рон, — хрипло выдохнул я наконец, — Гриндевальд тебя побери, какого лысого боггарта ты здесь забыл?

— Тебя, приятель, — хмыкнул Рон и снова виновато улыбнулся. — Вы уж простите, ребят, что помешал, но тебя МакГонагалл ищет, Гарри. Точнее, это она МНЕ велела тебя найти.