Расположившись в одной из беседок, где в это время дня было сравнительно прохладно, я положила на колени учебник (это оказалась ЗОТИ — вот неожиданность!), однако за полчаса не прочитала ни строчки. Точнее, одну фразу я все-таки смогла прочитать, но ни понять ее смыла, ни хотя бы вообще просто обратить внимание на то, что читаю, я не могла. Слова проскакивали мимо сознания, не оставляя в нем ни малейшего отпечатка и не вызывая ассоциаций. Мысли продолжали крутиться вокруг Хогвартса.

Странное дело, но даже боль и горе после смерти Диего несколько притупились. Возможно, я просто начала верить в нее, побывав на похоронах. А может быть, как ни крути, я все же слишком недолго знала его. Мы едва ли успели стать родными, или хотя бы по-настоящему подружиться. Мы были не более, чем хорошими приятелями. Естественно, я была к нему привязана, и мне было очень больно его потерять, однако жизнь с его уходом для меня не закончилась. Она даже мало изменилась — ну, не здесь, конечно, но дома, в Англии, от Диего в ней зависело очень мало. Вот случись нечто подобное, например, с Драко… нет, даже думать о таком не могу! Потерять Малфоя — все равно, что потерять частичку себя.

Малфой, легок на помине, словно в ответ на мои мысли, тут же дал о себе знать. «Пудреница», лежащая в кармане моего тонкого темного платья, завибрировала, как всегда бывало при вызове «с той стороны». Я вытащила ее и открыла.

— Я здесь, Драко, — устало сказала я, бросая взгляд на светящуюся поверхность зеркала… И замерла, чуть не выронив пудреницу из рук. На меня смотрели знакомые зеленые глаза, яркий цвет которых не могли скрыть даже дурацкие круглые очки. — Гарри… — шепнула я. Он смотрел на меня чуть растеряно, даже с легким испугом, словно не ожидал того, что произошло — не ожидал увидеть меня, похоже? А я не могла оторвать взгляд от его лица, с болью осознавая, как сильно соскучилась. Гарри все еще молчал, то ли не зная, что сказать, то ли просто не желая со мной разговаривать, а мне волнение и набежавшие на глаза слезы мешали как следует разобрать выражение его лица. Ногтями свободной руки я чуть ли не крови впилась в ладонь, сжимая кулак, и надеясь, что боль поможет мне найти в себе силы, и прервать эту затянувшуюся игру в гляделки. Очевидно, Гарри вовсе не хотел говорить со мной — наверное, он вообще связался со мной по ошибке. Я не дала себе труда подумать, откуда у него зеркальце— мало ли как оно могло к нему попасть. Надо попробовать связаться с Драко, и выяснить, его это зеркало, или постороннее.

Усилием воли я заставила себя закрыть глаза, потому что отвести взгляд не получалось. Мне казалось, что прошли минуты, тогда как на самом деле минуло всего лишь несколько секунд. Но, стоило прервать нашу зрительную связь, как мне стало легче, и я с легким всхлипом захлопнула крышку «пудреницы». Все. Довольно. Нет смысла мучить и его, и себя. Он, очевидно, тоже впал в некий ступор, если не прервал контакт сразу…

Глубоко вздохнув, я трясущимися руками открыла крышку пудреницы снова.

— Драко Малфой! — сказала я. Зеркальце послушно мигнуло серебристым светом, и посветлело почти мгновенно, словно Дрей уже сидел с ним в руках, и ждал контакта.

— Блейз, — удивился он тем не менее, увидев меня. — Рад тебя видеть, сестренка, но ты уж извини, ты малость не вовремя. Мы тут пытаемся что-то вроде эксперимента провести. Видишь ли, у Гарри нашлось еще одно зеркальце из того же комплекта, наследство Сириуса Блэка. Вот мы и пытаемся выяснить, будет ли оно работать на связь с моим.

— Не знаю насчет твоего, а с моим оно работает, кажется, — отозвалась я, кисло усмехнувшись. Вот и ответ на мой вопрос. На один из, по крайней мере. — А он для тебя, выходит, снова «Гарри»? — как можно холоднее спросила я. Драко кивнул, даже не потрудившись сделать виноватое лицо.

— Ну да, — сказал он. — Сестренка, я ведь говорил тебе, что все улажу. Вы что, опять поссорились?

— Нет. Мы ни слова друг другу не сказали, — покачала головой я. — Он просто появился, и смотрел на меня, как… — я запнулась, к глазам подступили слезы. — Не знаю, я подумала, что он попал на меня случайно…

— Не думаю, — серьезно покачал головой Малфой. — Он собирался попросить у тебя прощения. Только был не очень уверен, что ты его простишь. Слушай, сестренка, ты все еще намерена его помучить?

— Не намерена я никого мучить, — возразила я. — Я просто…

— Эй, — снова мягко сказал Драко. — Слушай, я знаю, он не подарок, но он не так уж виноват. Ты бы слышала, с чьей подачи все началось.

— Не верю, что Пэнси, — равнодушно сказала я.

— Нет. Дафна, — отозвался Дрей. — И кстати, у меня есть определенные подозрения на ее счет. Но об этом я тебе потом расскажу.

— Ну-ну, — бесстрастно сказала я, опустив глаза. — Ладно. Увидимся еще.

— Эй, погоди, — заторопился Драко, явно еще не закончивший. — Блейз, ты не все знаешь…

— Благодарю. Я знаю все, что мне нужно, — отозвалась я, захлопывая крышку пудреницы.

Пудреница почти сразу снова завибрировала, но я засунула ее под книжку, чтобы не мешалась, и задумалась. Во мне боролись ставшая уже привычной апатия, и неизвестно откуда поднявшийся боевой дух — уж не Диего ли с того света вселил его в меня? Засунув все еще вибрирующую пудреницу в карман, я наложила на нее заглушающие чары, и поспешила обратно к дому, задвинув апатию в самые дальние и темные уголки души. Признаться, за прошедшие выходные она мне уже порядком осточертела!

Игнорировать вызов зеркальца оказалось не так уж сложно. В принципе, особенных причин делать это у меня не было, кроме, разве что, только одной — я не хотела выслушивать извинения от Гарри через стекло, на расстоянии. Правду говоря, я еще сама не была уверена в своей реакции — то ли я брошусь ему на шею, заливаясь слезами, то ли залеплю пощечину, рыча от негодования. Однако оба варианта предусматривали личный контакт.

Первым делом я наведалась к себе, и парой взмахов волшебной палочки упаковала вещи. Последней я собиралась убрать успокоившуюся было пудреницу, однако а опять завибрировала. Взяв ее в ладонь, я вздохнула. Искушение оказалось слишком велико. Интересно, кто из двоих на сей раз — Драко или Гарри? Зажмурившись на мгновение, я про себя загадала — «если Драко — задержусь здесь еще, пусть помучаются. А если Гарри…» додумывать я не стала, одернув себя. Глупо ставить под сомнение уже почти сложившийся план из-за дурацкой загадки.

Распахнув глаза, я резко нажала кнопку, удерживающую крышку «пудреницы», и, откинув крышку, уставилась в зеркальце. И в первый момент ничего не поняла — в стекле ничего не отражалось — точнее, сплошная темнота. Я возмущенно фыркнула — это еще что за шуточки? В зеркальце мигом что-то замелькало, изображение поплыло, задвигалось, и через мгновение в нем снова появилось взволнованное лицо Гарри. Видимо, отчаявшись достучаться до меня, он опустил зеркало, догадалась я.

— Блейз, — начал он, но я не дала ему договорить. Отчасти я действительно чувствовала настоятельную потребность на него наорать — что-то вроде мести за причиненную мне боль, — а отчасти это было необходимо, чтобы сработал мой план не выслушивать извинения Гарри через зеркало.

— Что? — резко спросила я, уставившись в стекло с максимально разъяренным видом. — Что еще тебе нужно от меня, Поттер? Решил еще в чем-нибудь меня обвинить? Валяй, не стесняйся! Мы, слизеринцы, такие — нам можно приписать любую подлость, не ошибешься! Знаешь что, я не намерена, и не обязана выслушивать очередные бредни! Будь добр, вспомни свое хваленое гриффиндорское благородство и оставь меня в покое! Я не железная, в конце концов! — крикнула я, едва сдерживая наворачивающиеся слезы. Это не было игрой, не совсем, хотя я и понимала, что обвинения были запоздалыми и несправедливыми. Зато я чувствовала себя хоть отчасти отмщенной.

— Блейз, подожди, нет, я совсем не собирался… — поспешно вклинился в мой «монолог» Гарри, но я снова оборвала его, не позволив закончить:

— Ты что, Поттер, еще и оглох, вдобавок к слабому зрению? Я сказала — ОСТАВЬ! МЕНЯ! В ПОКОЕ! — рявкнула я, и захлопнула крышку. Снова наложив на пудреницу заглушающие и сдерживающие чары, я запихнула ее на дно своей сумки, среди вещей, и отправилась к матери, чтобы договориться о том, чтобы она обеспечила мне разрешение на отъезд.