— Из дивизии СС «Галичина».

— СС «Галичина»? — с иронией произнес Красов. — Вот оно что? Была такая!

Красов рассказал бойцам о том, как гитлеровцы создали из украинских буржуазных националистов, уголовных элементов, завербованных насильно солдат из западноукраинского населения дивизию под названием 14-я пехотная дивизия СС «Галичина». Ее подразделения были брошены под Золочев, Броды и на другие участки фронта, где вся 14-я вместе с восемью немецкими дивизиями попала в котел.

Сюда подъехал на своей помеченной снарядными вмятинами «тридцатьчетверке» Горенчук. Рука забинтована, хромает. Красов укоризненно посмотрел на комбата:

— Феодосий Иванович, что же это такое? Ранены, а никому ни слова?

— Важно, что Хильчицы взяли, — ответил Горенчук. — А ранение — это чепуха, царапина, — воевать можно… Теперь надо двигаться на Почапы. Там немцы напирают… Да, как у вас с боеприпасами?

— На исходе…

— Вон там Савин доставил боеприпасы, берите.

Обычным транспортом из-за сильного обстрела подвезти снаряды на передовую было трудно.

Рискуя жизнью, их доставил на своем танке Петр Савин.

Миновав засады противника, к утру 22 июля батальон вышел к восточной окраине Почапов. Танкисты сразу же окунулись в самое пекло боя.

Захватив Почапы, гитлеровцы быстро превратили село в сильный опорный пункт. Непрерывно подходили орудия, бронетранспортеры, танки. Отсюда противник намеревался прорваться, чтобы уйти от преследования наших войск. Но на пути врага встал непреодолимый заслон.

Роты танкового батальона Горенчука с ходу пошли в атаку. Взвод Федора Кулькова наткнулся на замаскированную немецкую минометную батарею. Кульков первым ворвался на огневую, утюжа гусеницами окопы. По броне танка барабанили гранаты и пули. Механик-водитель сержант Сопов был смертельно ранен. Его заменил старшина технической службы Савин. Он повел машину дальше в атаку.

Обстановка на восточной окраине села еще более усложнилась. Наши танки осколочными снарядами били по густым цепям гитлеровцев. А они, не считаясь с потерями, с диким отчаянием пытались втиснуться в боевые порядки танкистов, словно видели в этом спасение. Гитлеровцам было известно: преодолев еще около десяти километров, они могут соединиться со своими частями. Поэтому фашисты с таким ожесточением предпринимали одну за другой атаки.

Бой достиг предельного накала. И Горенчук, и Красов понимали, что сейчас требовался новый подъем духа, энергии наших воинов, чтобы одолеть обреченного, но сильного оружием и упорством противника.

Экипаж Красова в этом огневом поединке разбил тяжелый немецкий танк. Замполит видел, что автоматчики после длившихся уже двое суток ожесточенных боев сильно измотаны. Он оставил танк и вскоре появился в боевых порядках пехотинцев.

— Ребята! — закричал он. — За танками, вперед! Впере-е-ед! — и с автоматом в руках бросился на врага, увлекая за собой бойцов.

В контратаку пошли танкисты всего батальона, бригады. За танками устремилась пехота.

Красов будто не чувствовал, что ветер сорвал с головы танкошлем. Вдруг голос капитана оборвался. Сраженный вражеской пулей, замполит упал, окропив своей кровью поле жаркого боя.

Сейчас на том месте, у дороги, выросли стройные белокурые березки. В шепоте их листьев будто слышится героическая легенда о том, как сражался русский воин с красивой фамилией и бесстрашной душой — коммунист Виктор Красов.

Каждый раз останавливаются у этих березок пионеры, слушая рассказ о жестоком бое, гремевшем когда-то у Почапов.

Проехал дорогами, где бились воины танкового батальона, и полковник Феодосий Иванович Горенчук. После боев у Хильчиц и Почапов ему и его другу замполиту Красову было присвоено звание Героя Советского Союза. Только он, Горенчук, с незажившими ранами продолжал водить в атаки танки до конца войны, побывав под Берлином и в Праге. А славный боевой путь Виктора Никитовича Красова закончился в июле сорок четвертого года здесь, на западноукраинской земле.

Е. П. Зубров

А. Г. Анчугов

Утром 19 июля 242-я танковая бригада остановилась на привале в только что занятом нами Ясенове. Дымятся походные кухни. Всюду группки оживленно беседующих воинов, смех и шутки не умолкают. Еще бы — впереди Львов, а там и государственная граница. Сколько исхожено фронтовых дорог и сколько утрачено боевых друзей и товарищей, пока мы вернулись на эти рубежи!

Меня как помощника начальника штаба бригады по разведке вызвали к комбригу.

— Наступление продолжается! — сообщил полковник Тимофеев. — Наша боевая задача — овладеть Хватовом, Олеско, Ожидовом и, двигаясь на Буск, рассечь группировку противника. Будете со своими разведчиками наступать с головным танковым батальоном майора Каразина, взаимодействующим с моторизованным батальоном автоматчиков. Поддерживайте с нами постоянную связь…

Командир разведгруппы лейтенант Абрамов доложил:

— Хватов и Олеско превращены противником в опорные пункты. Обнаружены доты, артиллерийские, минометные позиции.

Мы выступили ночью, рассчитывая на внезапность. Когда до Хватова оставалось совсем близко, небо озарилось вспышками выстрелов. Заговорила вражеская артиллерия и минометы. Мотострелки занимают оборону. Уходят в засаду танки. Группы лейтенантов Абрамова и Попова ведут дополнительную разведку.

Разведчики Абрамова пробирались вдоль шоссе. Издали нарастал звук мотора. Появились два огонька. Бойцы перегородили дорогу, залегли. Подъехал немецкий штабной автомобиль. Молниеносная схватка закончилась победой разведчиков. Захвачены обер-лейтенант, два эсэсовца и шофер.

Обер-лейтенант неплохо знает русский язык, и это облегчает допрос. Он оказался офицером штаба и вез приказ любой ценой удержать Олеско. Гитлеровец понимает, что война для него закончилась, и охотно дает показания. Изъятая у пленных карта дополняет сведения. Олеско обороняет полк дивизии СС «Галичина». Там же находятся склады боеприпасов и продовольствия.

Много важных данных сообщил обер-лейтенант. Под конвоем старшего сержанта Мухутдинова и нескольких бойцов пленные были отправлены на командный пункт штаба корпуса.

Прибывают другие разведгруппы, подробно объясняют обстановку. Вырисовывается и оборона Хватова.

Четыре часа утра. Над лесом повисают три зеленых ракеты. Грохочут мощные артиллерийские залпы наших самоходок, как смерч проносятся огневые дуги «катюш». Противника атакуют танки и батальон автоматчиков. В ожесточенном бою захватываем южную окраину Хватова. Но огонь вражеских минометов прижал к земле мотострелков. Захлебнулась и атака танкистов.

— Огонька! — требует Каразин у командира батареи.

И опять вступают в бой артиллерия и «катюши». А после нового огневого налета мотострелки и танкисты в стремительной атаке овладевают Хватовом.

Начинается наступление на Олеско. Издали виден старинный замок. Где-то там притаился враг.

К небольшой рощице неподалеку Олеско приближался танк старшего сержанта Александра Вишневского. Вдруг рядом разорвался артиллерийский снаряд. Это обнаружила себя тяжелая артиллерийская батарея противника. Все решали мгновения. Развернувшись, танк мчался на позиции гитлеровцев. Прошли минуты — и от вражеской огневой остались лишь искареженные орудия.

Танкисты устремились на новую цель. Но в этот раз первой открыла огонь самоходка врага, затаившаяся в зелени сельской окраины. Советский танк и фашистская самоходка, сцепившись в смертельном поединке, горят. Выполняя воинский долг, погибли бесстрашные разведчики — танкист Александр Вишневский и его боевые товарищи.

Олеско — крепкий орешек. Нам пришлось перейти к обороне.

Докладываю комбригу о первых боях и пока безуспешных действиях.