— Леди? — удивлённо переспросил мужчина.

— Понимаете, я оказалась в отчаянном положении, — жалобно прошептала я.

— Ты — попрошайка? — удивился он.

Я низко опустила голову, как будто стыдясь своего позора.

— Простите меня, Леди, — смутился мужчина. — Сейчас трудные времена.

Я подняла лицо, сверкнув глазами над завесой.

— Вы понимаете меня, — прошептала я.

— Простите, я был груб, — развёл он руками. — Мне очень жаль.

— Такой человек, как Вы не может быть грубыми, — почти всхлипнула я. — Мне ясно, что Вы добрый и благородный.

Да, а ещё он был крупным и сильным.

— Я могу чем-то помощь Вам? — осведомился он.

Я немного отстранилась от него, как будто бы в смятении и позоре. Меня научили, как надо играть такие эмоции. Мужчины моего нового владельца долго репетировали их со мной.

— Пожалуйста, — сказал он.

— Я не должна была беспокоить Вас, — отшатнулась я.

— Возможно, Вы нуждаетесь в деньгах, — догадался он. — Я человек не богатый, но немного у меня есть.

— Уж лучше умереть на улице или ошейник, чем то унижение, которому я вынуждена подвергать себя, ради того, чтобы воспользоваться Вашим великодушием.

— Ты голодна? — спросил мужчина.

— Да, — кивнула я.

— Твоя одежда, хотя поношенная и потертая, довольно хорошо сохранилась, — заметил он.

— Я из скромной касты, — пробормотала я.

Признаться, меня крайне нервировал этот момент. Для рабыни, заявлять о своей касте серьезный проступок. Впрочем, точно так же не было бы для неё мудро быть пойманной в одеждах свободной женщины. Это, также, является ужасно серьезным нарушением.

— Из какой Вы касты? — сразу заинтересовался мужчина.

Сам он, насколько я могла видеть по его одежде, был из касты кузнецов.

— Из вашей, — тихо ответила я, — из касты кузнецов.

— Мы одной касты, — кивнул кузнец и, усмехнувшись, сказал: — Хочу заметить, что ваша скромная каста, также и моя. Но где были бы жители городов, не будь нас?

Это было одним из способов сказать на языке касты, что предметы, сделанные из металла важны для развитой цивилизации. Теперь он смотрел на меня довольно доброжелательно и говорил серьезно.

— Вы не нужно были ни на мгновение смущаться при разговоре со мной, — сказал мужчина.

— Вы очень добры, — пролепетала я.

Следует заметить, что по линии касты часто организуются различные благотворительные мероприятия, сообщества помощи братьям по касте и вечерние пикники. Каста чрезвычайно важна для большинства гореан, даже когда не все они занимаются традиционными ремеслами своей касты. Можно сказать, что для гореан каста, то же самое, что для землян национальность. Также можно сравнить с национальностями, родовые организации, такие как кланы, группы кланов, племена, и сообщества объединяемые преданностью Домашнему Камню, обычно жители одной деревни, поселения или города. Наверное, в далёком прошлом Гора, эта родовая преданность была сродни преданности политической, но по мере того как жизнь становилась всё сложнее а население мобильнее, эти два понятия разделились. В целом, теперь родственные отношения в гореанской общественной жизни играют крайне незначительную роль. Хотя в некоторых городских группах электората, свободные граждане, наделенные правом участвовать в выборах и референдумах, по-прежнему основываются на них.

— У меня с собой есть шесть бит-тарсков, — сказал он. — Я дам Вам три.

Я вспомнила, то чему меня учили. А ещё в памяти всплыл эпизод, когда во время одного из занятий, один из мужчин моего хозяина приставил остриё своего кинжала к моему животу чуть ниже пупка, вдавил его на четверть дюйма и сообщил мне, что ему ничего не стоит намотать мои кишки на руку.

— Одного было бы более чем достаточно, — обрадовалась я. — Честь не позволит мне взять больше.

— Вот возьмите два, — предложил кузнец.

Для виду поколебавшись, я взяла два бит-тарска. Я торопливо сунула их, усиленно изображая радость, в кошель, висевший сбоку на моём поясе на двух шнурках. Само собой, позже подручные моего хозяина заберут и их.

— Желаю Вам всего хорошего, — сказал мужчина и начал отворачиваться.

Моя рука остановила его движение. Кузнец озадаченно посмотрел на меня.

— Пожалуйста, разрешите мне отблагодарить Вас, — опустив голову, сказала я.

— В этом нет необходимости, — отмахнулся он.

— Я хочу отблагодарить Вас, — не поднимая головы, пролепетала я, и совсем уж шёпотом добавила: — по-женски.

— В этом нет необходимости, — повторил мужчина.

— Другие мне говорили, — сказала я, — что я достаточно красива, даже для того, чтобы быть рабыней.

— Я в этом и не сомневался, — заверил он меня.

— Я готова служить Вам, именно как рабыня.

— Я могу найти это в таверне, — улыбнулся он. — А Вы — свободная женщина, к тому же из моей собственной касты.

— И, тем не менее, — настаивала я. — Я готова служить Вам именно так.

— Кто-то заставил Вас служить таким способом за их монеты, я прав? — спросил кузнец.

— Да, — прошептала я, опустив голову ещё ниже, как если бы стыдясь.

— Я сожалею, — покачал он головой. — Мне не нужно было выпытывать.

Я стояла перед ним, не поднимая головы.

— Вы бедняжка, — пожалел меня мужчина. — Но те животные, что же это были за негодяи.

— Они — мужчины, — сказала я, шмыгая носом и пожимая плечами, — а я — только женщина.

— Не бойтесь, — успокоил меня он. — Я не собираюсь оскорблять Вас.

— Но я хочу служить Вам, — сказала я, поднимая голову.

Мужчина озадаченно уставился на меня.

— Я же не просто так, выбрала Вас среди других, — сказала я.

— Ах, — тихо вздохнул он.

Это доставило ему удовольствие. Конечно, на самом деле его выбрала не я, а подручные моего владельца. Они украдкой указали мне на него, когда он прошёл мимо них.

— Пожалуйста, — попросила я.

Передо мной стоял гореанский мужчина, так что я нисколько не сомневалась, что он меня захочет. Дальше оставался только вопрос преодоления его запретов, связанных с моим воображаемым статусом, ведь он считал меня свободной женщины, членом своей касты и, возможно, некоторые соображения относительно того, что он может использовать в своих интересах мои предполагаемые стеснённые обстоятельства.

Я сделала шаг назад, в проход между двумя зданиями.

— Нет, — тихо проговорил мужчина, покачав головой.

Но он не остановил меня когда, я изящным движением, но с определенной, как могло ему показаться робостью, сделав ещё один шаг в узкий проход между стенами, сдвинула назад мой капюшон и оттянула вниз мою вуаль.

— Вы красивы, — признал он.

Мои волосы были зачесаны назад и вниз, прикрывая мои уши, а чтобы порывом ветра их не откинуло в сторону, продемонстрировав проколы, они были стянуты в хвост. Он поражённо смотрел на меня. Он любовался мной!

На какое-то мгновение я испугалась, что он меня раскусил. Мужчина вдруг поднял руку, потянувшись к моему горлу, но, немного не донеся, опустил её. Почувствовав, что он хотел сделать, я оттянула ворот одежды, оголив горло.

— Ох, — выдохнул он, не увидев на мне никакого ошейника.

Моё горло было свободно от ошейника! Я, замерев, стояла перед ним. Думаю, он нашёл меня красивой. Моё лицо было открыто для него. Этот факт является весьма значимым для любого гореанина. Глаза мужчины сияли.

— Позвольте мне, распустить перед Вами мои волосы, — прошептала я, поднимая руки.

— Не здесь, — проговорил он, внезапно охрипшим голосом. — Назад. Ещё назад.

Не сводя с него глаз, я всё глубже отступала перед ним в простенок. Теперь мужчина был возбуждён до предела. Наконец мы достигли конца дорожки, моя спина прижалась к стене здания.

— Нет, — внезапно встрепенулся кузнец. — Я не должен использовать Ваше положение.

— Тогда, пусть это будет самым легчайший из всех поцелуев, — прошептала я, — всего одно и лишь самое мимолётное прикосновение моих губ к вашим, или пусть это буду вся я, и так, как Вы того пожелаете.