Прежде всего назовем вообще удобства, из коих

Немаловажно и то, что тебя не посмеет ударить

Штатский: напротив, удар получив, он сам его скроет.

10 Выбитый зуб показать не осмелится претору либо

Черную шишку, синяк, на лице его битом распухший,

Или подшибленный глаз, что, по мненью врача, безнадежен.

Кто наказания ищет за это, получит бардейца

В судьи себе, и в сапог военный обутые икры

Будут видны на скамьях судейских: обычай Камилла

Надо блюсти, и солдат не должен судиться вне вала

Иль далеко от знамен. Справедливейшим будет, конечно,

Центурионов разбор солдатского дела: наказан

Будет обидчик, коль есть законный для жалобы повод.

20 Недружелюбны, однако, манипулы все, и когорта

Вся как один человек показанье дает, что возмездье

Горше гораздо самой обиды. И будет пригоден

Только Вагеллий один с его ослиным упрямством,

Чтоб свои обе ноги подставлять под столько военных

Грубых сапог, на гвоздях без числа. Да и кто же решится

В лагерь пойти, кто настолько Пилад, чтоб забраться за грани

Вала? Пусть слезы сейчас же подсохнут; зачем беспокоить

Ваших друзей? Все равно им придется просить извиненья.

Скажет судья: «Дай свидетеля», — пусть кто-нибудь, кто побои

30 Видел, посмеет сказать: «Я видал», — и его я признаю

Бороду предков достойным носить и длинные кудри.

Мог бы скорей привести ты свидетеля ложного против

Штатского, чем отыскать такого, кто правду сказал бы

Против военных людей или что-нибудь против их чести.

Дальше отметим другие достоинства, прибыль другую

Службы военной: бесчестный сосед у меня отнимает

Дол или поле в поместье отцов и камень священный[394]

Из середины межи вырывает — тот камень, что кашей

Я ежегодно чту и большим пирогом в приношенье;

40 Или должник не желает вернуть мне занятых денег,

Будто бы подпись руки недействительна, мол, на расписке;

Ждать придется годами, когда-то начнут разбираться

В тяжбах народа всего, да и там ты натерпишься много

Тягот и много отсрочек, — знай ставят скамейки для судей:

Вот уж речистый Цедиций готовится скинуть лацерну.

Вот определяется Фуск, мы готовы — и снова уходим,

Ноги свои волоча по площади рынка песчаной.

Тем же, которые ходят с оружьем и перевязь носят,

Время ведения дел предоставят, когда им угодно.

50 В тяжбе задержки им нет, и дела их решаются скоро.

Кроме того, у одних лишь военных имеется право

Дать завещанье при жизни отца: ибо все, что добыто

Воинской службы трудом, не включается в список имений,

Принадлежащих всецело отцу. Потому-то Корана,

Спутника знамени, деньги копящего воинской службой,

Ловит уже одряхлевший отец: ведь его выдвигает

Правый почет, получает дары он за труд благородный.

Для самого императора важно, конечно, чтоб всякий

Храбрый вояка был счастлив вполне, чтоб радостны были

60 Все и довольны как сбруей коней, так и цепью почетной.

Сульпиция

Сатира

^{7}

Муза, таким же стихом, коим славишь героев и брани,

Мне разреши рассказать в коротких словах мою повесть.

Я удаляюсь к тебе, чтобы замысел свой мне обдумать

Наедине. Прибегать не хочу ни к размеру Фалека,

Ни к шестистопному ямбу, ни к ямбу с хромою стопою,

Что применил Клазоменский поэт к выражению гнева.

Даже и все те стихи, какими я часто играла,

Римских жен научив впервые с гречанками спорить,

Новые шутки вводя, — совсем я теперь оставляю

10 И со стихами, в каких занимаешь ты первое место,

Я обращаюсь к тебе: снизойди к поклонницы просьбам.

О Каллиопа, скажи, что задумал всевышних родитель?

Уж не меняет ли он и землю и предков заветы?

Не отменяет ли он искусства, им данные смертным?

Не заставляет ли нас, бессловесных, лишенных рассудка,

Вновь, как и раньше, когда мы в первом веке явились,

За желудями к земле припадать и за чистой водою?

Иль, сохраняя другим города благосклонно и земли,

Он на изгнанье обрек авзонийцев и Ромула внуков?

20 Что же? Причины есть две возвышенья великого Рима:

Доблесть его на войне и мудрость в мирное время.

Но эта доблесть в самом государстве и внутренних войнах

На сицилийских морях и в кремлях Карфагена явилась,

И одолела других, и весь мир целиком захватила.

Как победитель потом, что один на ахейской арене

Вяло стоит и свою теряет в бездействии доблесть,

Так же и Рима ослабла рука, перестав напрягаться,

И ослабели бразды его мирные, длинными ставши,

После того как заимствовал он у греков законы

30 И покоренными он областями на суше и море

Всюду стал управлять и благоразумно и мягко.

Рим на этом стоял и не мог сохраниться иначе,

Ибо напрасно б сказал Диэспитер лживый супруге,

Как сообщают: «Я власть даровал бесконечную Риму».

Значит, того, кто теперь злополучным властвует Римом,

Вовсе не власть извела, а он бледен от жизни распутной.

Издал указ он, чтоб все науки и все поголовно

Люди ученые вон удалились из города Рима.

Как же нам быть? Мы ушли от людей и покинули греков,

40 Чтобы получше снабдить учеными римлян столицу;

Ныне ж, как галлы, мечи на весах оставив, бежали

От Капитолия вспять, смятенные храбрым Камиллом.

Так и у нас, говорят, рассеялись старцы и сами,

Как смертоносную кладь, истребили свои сочиненья.

И в заблуждение впал Сципион Нумантийский с Ливийским,

Он, чьим наставником был родосский ученый философ;

Как во вторую войну и весь сонм ораторов славных,

Как и маститый Катон, размышлявший божественно-мудро

И неуклонно всегда желавший узнать: при удачах

50 Или в несчастьях должно окрепнуть римское племя?

Видно, в несчастьях: когда, любовью к отчизне влекомо

И домоседкой-женой, оно за оружие бралось,

То собиралось, как рой пчелиный, что, выпустив жала

Желтого тела, на ос поднимается в храме Монеты;

Но наступает лишь мир, как, забыв о бедах минувших,

С маткою пчелы своей в ленивом сне засыпают.

Следственно, длительный мир и тяжел и погибель для римлян.

Так я окончу рассказ. После этого, лучшая муза,

Я бы хотела, чтоб ты, без которой мне жизнь безотрадна,

60 Так же внушила покинуть Рим, как некогда бросил

Лид погибавшую Смирну. Иль что угодно, богиня,

Выдумай ты, наконец, но лишь отврати ты Калена

Прочь от римской стены и приятных сабинских имений.

Кончила я, и меня богиня почтила ответом:

«Брось справедливый свой страх, поклонница наша: тиранна

Ненависть страшная ждет, и наша честь его сгубит.

Мы ведь живем в родниках и в лаврах Нумы, как прежде,

Вместе с Эгерией там смеясь всяким вздорным затеям.

Будь же здорова, прощай! Эта скорбь искупится славой:

70 Римский тебе Аполлон и муз тебе хор в том порука».

Аноним

Завещание поросёнка

^{8}

Сим начинается завещание поросенка.

Марк Визгуний Хрюкалон, поросенок, составил нижеследующее духовное завещание; поелику же собственноручно начертать не мог, с голосу моего писано.

Кухарций-повар промолвил:

— Подойди-ка сюда, доморазрушитель, землеразрыватель, беглый подсвинок: нынче я пресеку твою жизнь.