- Я только об одном прошу тебя, Матвей: дать мне возможность детальней ее обследовать. Я потом своих спецов подтяну, из Березовска, и из Питера. Уверен - там можно "накопать" много интересного. Ну а на счет Навь Острова, надеюсь, все остается в силе?

На следующий день, с самого утра, Звягинцев повез Платонова с найденной полевой сумкой в райцентр, а Федор и Матвей остались готовить снаряжение для похода по болотам. Когда все было готово, егерь занялся домашними делами, а Матвей с Ларисой отправились прогуляться по деревне.

Платонов и Звягинцев заявились только к ночи. Усталые, но довольные.

- Чуем мы с Мотом, глядя на ваши светящиеся рожи, - начал Федор, - есть положительные результаты?

- Есть, - подтвердил Игорь, - прочитали мы тетрадку, почти всю прочитали. И не только тетрадку.... Только от того, что мы прочитали, у нас волосы дыбом встали! Вон, Леха не даст соврать!

- Точно, - кивнул Звягинцев, - не дам.

- Так рассказывайте же скорее! - Заелозил на стуле от нетерпения Матвей.

Платонов положил на стол папку на молнии, открыл, достал несколько стандартных листов с напечатанным текстом.

- Планшетку - полевую сумку, то есть, после некоторой обработки открыли без труда. Хорошая кожа, хорошо сохранилась, и хорошо сохранилось все то, что было внутри. А внутри были: несколько цветных карандашей, перочинный нож, увеличительное стекло, несколько восковых свечей, сверток с погонами штабс-капитана и двумя "Георгиевскими Крестами", тетрадка в клеенчатой обложке. Тетрадка была исписана мелким, но аккуратным и красивым, а поэтому легко читаемым почерком. Писали химическим карандашом. В общем, ребята в музее должным образом ее обработали, а мы с Лешкой у меня прочитали и перепечатали.

- Знали бы вы, мужики, кому эта тетрадка принадлежит! - С загадочным видом произнес Звягинцев.

- Погодите, молодой человек, не забегайте поперед батьки в пекло! - Погрозил пальцем Платонов.

- Ох, и отхватит сейчас этот батька, если и дальше мытарить будет! - Покачал головой Федор. - Говори!

- Вот же ведь, чуть сенсация не сорвалась! - Сокрушился профессор и покосился на Алексея. - А все из-за нетерпеливости молодого поколения! В общем, господа изыскатели, тетрадку эту исписал, ни кто иной, как... граф Левашов!

Платонов и Звягинцев, с хитрыми минами на лицах, наслаждались эффектом, который произвела на их друзей новость.

- Сам Левашов?! - С вытаращенными глазами переспросил егерь. - Это, каким же "Макаром"?!

- Он что, бессмертный?! - Добавил Матвей.

- Да нет, ребята, - поспешил разъяснить Игорь, - все как раз просто: записи принадлежат Сергею Константиновичу Левашову - потомку Михаила Константиновича, который является главным действующим лицом во всей этой истории. В общем, Сергей Константинович, чьи бренные останки мы нашли в пещере, приходится внуком самому старшему из сыновей Михаила Константиновича.

- То есть, правнуком самому Левашову.

- Соответственно. - Кивнул Платонов. - Так вот, несколько первых страниц тетради были заполнены скрупулезными списками, или - перечнями драгоценностей. Коротенькими - всего в несколько пунктов, и подлинней. Списков таких - восемь. В каждом - краткое описание, размер, или вес изделий. С датами и названиями населенных пунктов под каждым перечнем. Тут и царские золотые червонцы, и камни, и перстни, и подвески и.... Всего сто восемьдесят семь пунктов.

- Это что, списки кладов с сокровищами рода Левашовых?

- Мы тоже так подумали вначале, Матвей, но прочитав все остальные записи в тетради.... Короче, не будем ходить вокруг да около!

- Да что вы! - Хлопнул в ладоши Федор. - Как жаль! А мы с Мотом так хотели еще посидеть да погадать - что там написал, в своей тетрадке-то, этот золотопогонник! Версии всякие повыдвигать, предположения! А вы бы с Лехой, подсказывали нам, сирым: "тепло", "горячо", или "холодно", ехидно похихикивая между собой при этом!

- Ну, хватит, хватит тебе уже ёрничать. Читаю.

- Уж будьте так любезны, Игорь Палыч, соизвольте.

Платонов взял в руки стопку листов, оглядел присутствующих поверх нацепленных на самый кончик носа очков, и начал.

"Ну, вот и все, доживаю я свои последние часы на этом свете. Хотя "свет" в данной ситуации - совсем неуместное понятие, скорее даже смешное, ведь кругом непроглядная тьма, у которой маленький кусочек пространства отвоевала свечка. Когда-то, перед отправкой на фронт, кто-то из опытных фронтовиков советовал на передовой держать при себе пузырек с настойкой опиума, на случай тяжелого ранения.... Совет оказался очень кстати. Страха я не испытываю. Даже боли почти не чувствую, хотя сломанная нога в сапоге уже не помещалась, так что пришлось его снять.

Зачем я это все пишу?

В моей ситуации, если не разумно, то точно уж логично было бы прочесть молитву, попросить прощения у Всевышнего за великий грех и застрелиться, не растягивая "удовольствия" ожидания смерти. Все так, в конце концов, и произойдет, потому что помощи мне ждать уже неоткуда. Если бы каким-то чудом и удалось выбраться отсюда, то там - наверху, мне уже места не найти - на русской земле повсеместно хозяйничают невероятным образом победившие на всех фронтах большевики. Можно было бы за границу перебраться, как поступили многие мои товарищи, да, видно, теперь уже не судьба.

Под Тулой и в Подмосковье, на родовых кладбищах лежат дорогие мне люди, вся моя семья. Только вот последнему представителю этой, некогда большой и благополучной семьи, предстоит встретить свою смерть в полном одиночестве во мраке пещеры. Да, это страшное место. Надеюсь, мне удалось уничтожить то зло, которое я здесь обнаружил. Но если это не так.... Допускаю, что, когда-нибудь, какой-нибудь сумасшедший смельчак найдет эту подземную "красоту" и обнаружит мои бренные останки, а с ними и мои записи, прочитав которые, узнает....

Ладно, не буду терять время.

Осенью 1920го года, после оставления Читы войсками генерала Войцеховского, Белое движение в России практически прекратило свое существование. Многие мои сослуживцы направились в Харбин, увозя с собой тело нашего прославленного генерала Каппеля Владимира Оскаровича. Господи, а ему ведь и сорока не было....

Я же отправился домой.

Всеми правдами и неправдами, рискуя на каждом шагу попасться в руки вовсю и повсюду властвующих красных комиссаров, добрался до Иркутска. Там наведался к старым знакомым, которые укрыли меня на время, дав возможность отдохнуть и восстановить силы, а также помогли раздобыть документы, позволившие добраться до Москвы без приключений. Имение моих родственников в пригороде оказалось разграбленным и наполовину сожженным. Из родных там никого не нашел.

А нашел я их всех в другом родовом имении Левашовых под Тулой... на семейном кладбище.

Как только до Москвы дошли большевистские волнения из Северной столицы, мой дядюшка - Савелий Федорович, собрал свой "гарем", как он любовно в шутку называл жену Наталью Андреевну и трех дочерей, моих кузин - Софью, Аннушку и Екатерину, и увез их к нам под Тулу. В то время там жила моя матушка - Надежда Яковлевна, и мой старший брат Николай, потерявший ногу на германском фронте.

К сожалению, недолго моим родным довелось прожить в покое и безопасности. Революция добралась и до Тулы. Как-то ночью в дом ворвались пьяные и вооруженные матросы, назвавшиеся членами революционного трибунала, или чем-то подобным, начали обыск, плавно перешедший в откровенный грабеж, а когда Николай встал на защиту Софьи, по отношению к которой один из этих мразей позволил недопустимое, они его просто застрелили.

После этого матушка прожила всего несколько дней - не выдержало сердце. Дядю вскоре убили в Туле грабители, куда он возил кое-что из семейных ценностей, что бы обменять на продукты. А тетушка и кузины, одна за другой, умерли от голода и тифа.