Мы ясно видим здесь мотив андрогината, однако и половая магия как таковая не чужда каббалистам. Достойна упоминания секта "саббатиан" (Sabbatiens, не путать с одноименной русской сектой "субботников" — прим. перев.)[822], основанная на доктрине Якова Франка. В кругах, близких к этой секте, распространено эзотерическое толкование "прихода мессии", который они понимают не как историко-политическое коллективно-национальное явление, но как внутреннее пробуждение, озарение на пути к Вышнему. Специфически сексуальный момент здесь состоит в том, что женщине вменяется мистическая сила мессии — соединение с ней дает пробуждение и спасение. Франк особо подчеркивал: "Я говорю вам, что евреи столь несчастны потому, что ждут прихода спасителя, а не Жены." Некоторым образом преломляя доктрину Шехины, саббатиане учили о "Жене" или "Деве" как женском архетипе, отражаемом в каждой конкретной женщине: "Ее сила присутствует в большинстве молодых женщин, но если она их покинет, то и они лишатся силы — уже своей". Для Франка она "дверь Бога, через которую можно войти в Него". И далее: "Если вы достойны принять эту Деву, в которой вся сила мира, то будете способны совершить Работу". Совершение "Работы" — сексуально-оргиастическая мистерия, после которой произносятся слова: "Посредством этой Работы мы приблизились к той, которая нага, без всякой одежды". Очень легко заметна здесь связь с "видением обнаженной Дианы", о котором мы уже говорили; в любом случае "милость" каббалистической Девы измеряется "градусом" (т. е. степенью посвященности) каждого участника[823]'. Существовали и иные близкие по духу течения[824] — что происходило в их рамках, обычно не разглашалось. Конкретно в Саббатианстве среди прочих была распространена доктрина "мессианского таинства пробуждения" и достижения Единого — этим целям и служила оргия, средоточием которой было поклонение молодой обнаженной женщине. В этом легко увидеть остатки древних культов Великой Богини, таких как мистерии Иштар. Так же, как у тантристов школы Каула[825] и средневековых европейских "Братьев свободного духа"[826], в этих еврейских кругах господствовало представление о безгреховности подобного "пробуждения" с помощью женщины. Это соответствовало и каббалистической доктрине о том, что человек не может быть наказан, ибо в противном случае "это означало бы, что Бог наказывает Самого Себя".

Возвращаясь к античности, вспомним о наиболее известных Элевзинских Мистериях. Они, прежде всего, были праздниками не только символико-ритуальной, но и чисто сексуальной иерогамии. Акцент в них был сделан на культ женского начала, Божественной Жены. Сохранились многочисленные свидетельства, в основном христианских авторов, представлявших Элевзинские мистерии сугубо негативно. Оценка им давалась чисто моральная. Климент Александрийский, Феодор и Пселл[827] писали примерно одно и то же: происходило поклонение женскому половому органу, который выставлялся на обозрение неофитов. Григорий Назианзин[828], упоминая о Деметре, главной богине мистерий, говорил, что ему "стыдно выносить на дневной свет свидетельства о постыдных ночных инициациях, именуемых мистериями". Он, однако, рассказывал, что Деметру называли anasyamene, то есть демонстрирующей свой пол приподниманием одежд. При этом он же писал, что "то, что раньше совершали ее любовники, теперь совершается только в символах"[829]'. Все это заставляет думать, что в поздней античности Мистерии действительно совершалась символически, однако когда-то, совсем давно, действительно практиковалась ритуальная иерогамия жреца и жрицы. Мистерия восстановления осуществлялась через поклонение полу и женскому началу как таковому, как воплощению Великой Богини. После того, как совершалось брачное таинство, вспыхивал ослепительный свет и иерофант объявлял: "Великая Богиня дарует миру Священного Сына, Всесильная родила Всесильного" — ιερον ετεχε ποτνια χουρον Βριμω Βριμν. Затем, по некоторым свидетельствам[830]', демонстрировались колосья как символ инициатического возрождения и связи с первочеловеком-андрогином, с αρσενοθηλυς (гермафродит) и восстановлением. Текст гласит: "Духовное возрождение величественно, оно достигает неба, и исполнен сил возрожденный". Возможно, что когда-то под сенью Великой Богини по всему Средиземноморью совершались тайные сексуальные инициации, и известное нам об Элевзинских Мистериях — только их след. Сами же мистерии могли быть просто религиозным культом, открытым для всех, но сохранившим память о своих истоках.

Однако, конкретные сведения о чисто сексуальных посвятительных практиках исследователь может получить, лишь обратившись к учениям Востока, и прежде всего к тантризму, сохранившему традиции "Пути левой руки" и так называемый "тайный ритуал". Как мы уже говорили, эти пути даже в тантризме дозволены только для мужчин воинского типа, "вирильного" или "героического" (vîra), для тех, кого называют dvandvatîtâ[831], то есть стоящих по ту сторону дуальности добра и зла, достоинства и вины, вообще всякой противоположности чисто человеческих ценностей.

Мы же упоминали, что философия тантры имеет вполне определенную концепцию человеческой истории. Она повествует о постепенном упадке человечества, проходящего через четыре "века" или "эры" (yuga). В настоящее время мы переживаем последнюю фазу последней эры — "темного века" (Kali-yuga). Кали-юга — эпоха всеобщего распада, преобладания стихийных сил, женского начала, "Шакти развязанной". Духовность почти полностью утеряна, и единственное, что еще остается, — это попытаться использовать саму же диссолюцию, сами силы распада в целях созидания — это называется "оседлать тигра" и означает — не избегать и не уклоняться от опасных сил, но и противостоять им прямо, всячески стремясь использовать их во благо, чтобы в конце концов одержать победу. Поэтому тантризм уже не считает нужным держать в полном секрете доктрины и практики "Пути левой руки" только из-за того, что кто-то может ими злоупотребить[832]'. Фундаментальный принцип как индуистского, так и буддийского варианта тантры (т. н. Vajrауânа[833]) — "превращение яда в нектар", то есть использования в целях духовного освобождения тех самых сил, которые обычно ведут к гибели или распаду. Формула "оседлать тигра" тождественна формуле "яд как противоядие". Другой тантрический принцип заключается в том, что "наслаждение" и "освобождение" не всегда исключают друг друга, как это утверждают чисто аскетические школы. Цель тантрических практик — достичь и того и другого, иначе говоря, и страсть удовлетворить, и внутреннюю свободу приобрести. Однако даже многие учителя тантры полагают, что эти вещи все-таки нельзя раскрывать для всех. В одном из текстов сказано, что "это так же трудно, как идти по острию меча или держать тигра на привязи"[834]'. Именно поэтому мы все-таки склонны считать, что в наше время тантрические принципы не применимы, так как огромное большинство мужчин и женщин не обладают достаточной духовной зрелостью, чтобы идти на такой риск. Это надо особо подчеркнуть. В любом случае каждому, кто считает, что тантризм может быть удобным оправданием для удовлетворения его необузданных инстинктов, следует напомнить, что для любого адепта требуется инициация, посвящение и "введение в цепь" (kula)[835] дабы обрести защитную силу. До этого адепту необходима строгая аскеза и самодисциплина, как и во всех мистических практиках. Абсолютно так же дело обстоит и в других течениях, основанных на "аномии" и духовном освобождении от обыденной текущей морали, — это путь очень и очень тяжелый. Так было у Исмаилитов периода "Шейха Горы", у "Братьев свободного духа", Бегардов и Ортлибиенов, о которых мы читаем: "Прежде чем прийти к тому, что всякое наслаждение им дозволено, они проходили через очень строгое послушание; жизнь их подчинялась суровым правилам; им предписывался полный отказ от собственной личности дабы исполниться чистой славой и Божественным великолепием. Они молились, медитировали, выполняли самую грязную работу. Но однажды наступала свобода духа и разрешалось все"[836].