Во всем, что касается доктрины андрогината и метафизики пола в аутентичных источниках, мы легко можем найти несообразности и односторонности, характерные для взглядов Баадера и других цитированных выше авторов, у которых очень глубокое побуждение к пониманию природы влечения полов, основанное на всеобъемлющем мистицизме, сочетается с ясно ощущаемым христианским отвращением к сексуальному опыту. Как и другие теоретики, Баадер просто плохо понимает реальное значение такого опыта. Взаимный сексуальный эгоизм и ненависть любовников, охарактеризованные им очень жестко, действительно имеют место в профанической любви. Но мы уже видели, что в оргиастическом опыте, не менее, чем в других формах острого переживания полового союза, разрушение и саморазрушение выступают как фактор "взлома" индивидуальной оболочки и экзистенциально противостоят эгоизму, Selbstsucht, как и фактор "ненависти", о котором также упоминает Баадер. У Баадера (как и у Беме) можно принять миф о первочеловеке, оторвавшемся от Отца, о превращении истинного "огненного" бытия в ложное и то, что это внешнее, упадочное существование должно быть превзойдено, уничтожено, должно исчезнуть. Но мы ничего не узнаем у них о том, как любить, чтобы мистериально восстановить Единое[790]. Общее направление этих авторов мало чем отличается от ортодоксального требования по возможности подавлять сексуальность как проявление животного, а в "чистом браке" любить в Боге, не обращая внимания на сексуальные особенности друг Друга. Наиболее близкий к нам по времени представитель этого христианизированного течения, Н. Бердяев, в соответствии с русским менталитетом переводит проблему в эсхатологическое измерение, относя "восстановление небесного андрогината" к грядущей мировой эпохе[791]'.

В заключение можно сказать, что этот круг идей не вполне совпадает с тем, что говорится у Платона; скорее наоборот: обращение к христианству и библейскому мифу мешает построению эффективной метафизики пола, точнее, доктрины, способной установить не только правила иерогамии, но и пути восхождения, причем не в мистической любви, а в конкретных сексуальных отношениях. Дело в том, что в христианстве доктрина андрогината представляет собой зерно, высаженное в совершенно иную почву, вследствие чего оно на этой почве не способно плодоносить. Точки зрения, которые мы можем здесь резюмировать, в целом сводятся к тому, что, если мы будем искать в Еве Софию, но пробуждать ее и соединяться с нею на мистическом плане, помогая ей осуществить свой женский архетип, стать "женой Бога", то мы войдем в пространство, где христианство испытывает сильные гностические влияния.

Походя заметим: было бы интересно проследить происхождение верований Мормонов[792], согласно которым человек не может достичь после смерти высшей, седьмой ступени блаженства и вступить в Божественное бытие, если он не имел жены.

Мы уже упоминали о таком модусе полового поведения, как аскетическая трансмутация эроса ради соприкосновения со сверхчувственным.

Большинство аскетических и инициатических традиций основано на принципе "чистоты", то есть воздержания от соития с женщиной. Строго говоря, речь идет не о требованиях морали. Морализм предполагает вовсе "исключить" или же разрушить силу пола ("и суть скопцы иже исказиша сами себе царствия ради небес наго", как говорит евангелист Матфей); такой подход ошибочен. Сила пола присуща самим корням личности, и стремящиеся ее просто уничтожить впадают в иллюзию. В лучшем случае им удается подавить грубые проявления пола, но это приводит только к нервно-психическим расстройствам, на природу которых проливает свет современный психоанализ. Оказывается, что альтернатив только две: утверждение пола или его преображение. И если для кого-то невозможно оперативное преображение на духовном пути, ему нельзя ничего запрещать, это приведет к парализующим внутренним противоречиям, растрате энергии, опасным психическим сдвигам. История глубоко эмоционального христианского мистицизма предоставляет нам множество примеров.

В то же время возможности и перспективы внутренней трансмутации открывают реальный путь аскетической, инициатической чистоты и воздержания. Здесь нет речи об "исключении" энергии пола, но лишь об отказе от ее растрачивания в обычных телесных отношениях (в частности, в целях деторождения) с противоположным полом. Весь потенциал половой энергии оказывается сохранен, но "переключается" с "дуального" плана на иной. Хотя мы упоминали уже случаи, когда даже на "дуальном" плане эрос в отношениях между мужчиной и женщиной стоит по ту сторону простого чувственного совокупления, "мистерия трансмутации" относится совсем к иному роду возможностей, внутренних оперативно-технических приемов. Это надо ясно сознавать, дабы избежать ошибок, так часто происходящих вследствие господства психоаналитического подхода.

Прежде всего, в эзотеризме говорится о силе более глубокой и элементарной, чем та, которую фрейдисты называют libido или lustprinzip[793]; природа этой силы чисто метафизическая — мы объясняли ее в связи с мифом об андрогине.

Важно и то, что трансмутацию, имеющую целью высокие восхождения, не следует путать с сублимационными приемами, применяемыми в психоанализе для решения чисто личных сексуальных проблем отдельных людей. Психоанализ бессилен способствовать подлинной трансмутации, начинающейся с корня, он только "подправляет" периферийные явления обычной, профанной жизни, чаще всего связанные с патологическими случаями, которые нас не интересуют вообще. Когда речь идет о технике трансмутации, подобной йогической, имеется в виду подлинная трансценденция, преобразующая всю сущность данного человека, и действительно происходит высокое восхождение, к которому психоанализ никакого отношения не имеет. В этих случаях естественное переходит в сверхъестественное — происходит глубинное преображение эроса — искаженное влечение к ближайшему "сексуальному объекту" не "выпадает в осадок" и не рождает психических расстройств. Когда духовное существо человека действительно направлено к высокой цели, сила пола преобразуется сама собой, без насильственного вмешательства и подавления. Так происходит у святых, мистиков и аскетов высокого уровня, которые после определенного периода самоуглубления и духовных упражнений уже не нуждаются в "умерщвлении плоти" и "борьбе с соблазнами" — к таким вещам они просто теряют интерес, влечение к женщинам исчезает, и все существо как бы выходит на более прямой, менее опасный путь. В этих случаях уже нет пуританского гнушения сексом, но спокойное к нему безразличие.

Цели здесь противоположны целям аналитиков, стремящихся избавить сексуального невропата от комплексов или действительного заболевания и превратить в "нормального" человека, морально и социально адаптированного. Задача высокой аскезы — превышение "человеческого" как такового, полное перерождение личности, ее онтологического статуса. Оправдание аскетического, йогического или инициатического воздержания не в "морали". Мистериософия говорит о едином потоке с двойным приливом, символизируемым Океаном. Опускаясь вниз, он рождает поколение людей, вздымаясь вверх — поколение богов[794]'. Это и есть двойственность и поляризованность силы пола. На тот же самый смысл указывает XIV аркан Таро, именуемый "Умеренность" ("Время"). Он содержит изображение крылатой женщины, переливающей некую жидкость из серебряного сосуда в золотой, при этом не проливая ни единой капли, — на устремленность этого образа к высотам указывает расположенный в углу цветок, вырастающий из солнечного диска.