Он прошел мимо группы туристов, зачарованно глядевших на вершину часовой башни. С камерами, как с автоматами, они замерли в ожидании мгновенья, когда два силача мавра начнут поднимать молоты, отбивая часы.

Когда он садился в трамвайчик, пробило двенадцать. Времени у него было достаточно, ему надо добраться до вокзала, купить цветы и выпить кофе. «Нет, кофе пить не буду». — Анджей решил никуда не заходить, пока не встретит Эву. Сидя в трамвайчике, он даже старался не восхищаться дворцами вдоль Большого канала, потому что и этот пришедший к нему праздник хотел пережить вместе с ней.

Он смотрел перед собой на борта и лавки трамвайчика, на корзины и сетки сидящих рядом с ним толстых итальянок. От них пахло зеленью, апельсинами, сырой рыбой и хлебом.

…Анджей думал об Альберти. Действительно ли старый плут болен, или этот облысевший Дон Жуан, якобы профессор, а на деле — продюсер музыкальных дисков, просто исчез из дома? Впрочем, можно понять мужа, который сбегает от такой злыдни.

Какой-то мальчонка протискивался к самому борту трамвайчика и бросал в воду куски булки, приманивая птиц.

Анджей погладил мальчишку по густым черным волосам… Над водой кружились чайки, шум их крыльев, казалось, заглушал рев мотора.

Он вышел на остановке Маркуола вместе с толпой навьюченных покупками итальянок.

Так же ловко, как и раньше, причаливали и отчаливали катера, словно обычные «сухопутные» трамваи.

«У них чудесное водное метро. Лучше любого современного транспорта. Старомодно, но надежно». И, думая о том, что и четверть века назад деревянные пристани выглядели точно так же… он шел узкими переулками, миновал муниципальное казино, которое открывалось зимой, когда казино на Лидо закрывалось. Он знал все эти подробности, потому что, попадая за границу, часто раздумывал, а не попробовать ли счастья в рулетку. Из переулков Маркуолы он, минуя лотки с рыбой и овощами, пробрался поближе к костелу св. Иеремея. Здесь был цветочный киоск, но Анджей решил купить цветы только около гостиницы «Капрера», как советовала милая девушка из «Флориды». Глаза этой красавицы сулили счастье, и Анджей последовал ее совету. Он миновал стрелку, которая указывала путь к «Флориде», и оказался перед магазином.

Каких тут только не было цветов! Некоторые он так давно не видел, что даже успел позабыть об их существовании. Он хотел было купить розы, свои любимые цветы, но тут же передумал при виде орхидей. А потом решил купить гордые красные лилии. Глаза разбегались… Но вдруг его внимание приковали доверчивые ветки, обсыпанные пушистыми желтыми шариками. Мимоза!

Сейчас, в январе, от этих букетов пахло молодостью и весной.

— Прошу вас, синьор, пожалуйста, — призывала хозяйка.

Он заказал мимозу и с радостью смотрел, как ловкие руки продавщицы собирали желтые соцветия в огромный букет.

«Вот Эва удивится. Я и сам не ожидал увидеть мимозу зимой. Наверное, она с Ривьеры или из Канна. Мы с Эвой там еще побываем», — думал Анджей, направляясь к вокзалу.

На вокзале он был за полчаса до прихода поезда. Еще раз проверил время прибытия. Тридцать минут — и Эва будет здесь, на перроне, в Венеции. Интересно, что она сейчас делает: наверное, смотрит в окно. Сейчас четырнадцать двадцать, через двадцать минут она увидит надпись: Венеция — Местре. Она знает, что там выходить нельзя, это еще не Венеция, надо проехать Местре, потом лагуну, и, только когда по обеим сторонам потянется серое неподвижное водное пространство, можно приготовиться к выходу, конец путешествия, Санта-Лючия.

За пятнадцать минут до прибытия поезда он стоял на третьем пути с цветами в руке. Над головой у него висели вокзальные часы, отмечающие каждую минуту скачками стрелки. Рядом табличка: «Экспресс Варшава — Вена — Рим — 14.40». Все совпадает с данными, которые они получили в Варшавском туристическом бюро «Орбис».

Но время шло медленно. Анджея раздражал одинокий зеленый локомотив, стоящий на путях. Какое столпотворение поездов на такой маленькой станции! Он напрягся, словно надеялся взглядом оттолкнуть зеленое чудовище, но оно все стояло и стояло. Наконец локомотив тронулся, и Анджей облегченно вздохнул: поле видимости расширялось, и вот-вот на горизонте должно появиться оно… Ожидаемое… Счастье…

Равнодушный голос диктора отчеканил: скорый Вена — Венеция…

Прибывает вовремя, без опоздания. Осталось несколько минут. Скачки стрелки стали слышнее. Анджей перекладывал букет из руки в руку.

И вот далеко, там, где скрещиваются две стальные струны дороги, показался миниатюрный локомотив. Он приближался и увеличивался, как надежда. Для Анджея это не было метафорой.

Теперь все пошло стремительней. Шум. Пассажиры. Ручные тележки. Толпа у входа. Быстрая итальянская речь. Немецкий. Польский.

Ну и толпа! Женских лиц мало, но от светлых волос рябит в глазах. Бежевых плащей не видно. Он внимательно вглядывался: она может быть в бежевом, а может в кроваво-красном. А возможно, решила сделать ему сюрприз и купила новый? Нет, не видно.

Перрон опустел. Анджей бегал от вагона к вагону, искал варшавские вагоны. Туда и обратно, заглядывал в каждое окно — все вышли. Он обежал вокзал, кафе, выскочил на лестницу, ведущую к Большому каналу, вдруг он проглядел ее.

Нет, Эвы нигде не было.

Он метнулся к окошку с надписью «Информация». Там сидела пожилая итальянка с желтоватым, усталым лицом, сероватые волосы, собранные в пучок, придавали ее лицу птичье выражение. Она что-то отмечала в формулярах и курила.

— Извините, синьора, когда поезд из Вены?

— Он прибыл минуту назад. Без опоздания.

— Спасибо. Угощайтесь. — Он предложил ей сигареты.

— Не откажусь.

— Прошу вас. — Анджей протянул всю пачку.

— Спасибо, — ответила она растерянно и удивленно.

— А когда следующий поезд из Вены?

Она знала расписание наизусть, но, желая отплатить вежливостью за подарок, величаво разложила расписание поездов и обстоятельно рассказала:

— Видите, синьор, вот указано, что следующий международный поезд из Вены в семнадцать сорок. Не волнуйтесь. — Она посмотрела на мимозу и добавила с улыбкой, которая вдруг изменила ее птичье лицо. — Всегда приезжают, не тем — так этим, верьте мне, я сижу здесь вот уже двадцать лет.

— Спасибо, спасибо, синьора.

— До свидания.

Анджей вышел на улицу. Куда идти? В гостиницу? С цветами? Впрочем, следующий поезд через сорок минут. А может, что-то случилось в Варшаве или в дороге? Он ходил вдоль канала, потом завернул за церковь. Время, казалось, замерло. Эти сорок минут какие-то бесконечные. Он выпил кока-колу. Невкусно. Опять посмотрел на часы. Время стояло… Прошло всего три минуты. «На солнце мимоза увянет, — подумал он и сел в тень под стенами церкви. — Что-то случилось в дороге… Эти поезда иногда похожи на черепах… Может, она перепутала перроны в Вене, там меняют платформы. Она первый раз за границей, а ей всего двадцать лет». Возраст Эвы вернул ему надежду.

В семнадцать тридцать он был на вокзале. Все так же: зеленый локомотив, пассажиры, металлические тележки, бежевые и красные плащи, но не было лица, которое он хотел увидеть больше всего на свете. Он обратил внимание на похоронный венок, который несли двое: пожилой мужчина в черном костюме и мальчик с натянуто серьезным лицом. Они были последними, и снова пустой перрон.

Анджей не верил в приметы, но этот венок? Такие сцены не часты на вокзалах… и почему это обязательно должно было выпасть именно на его долю.

«Вздор!» — Он даже усмехнулся от мысли, что подобные глупости могут испортить настроение. Когда-то он поверил примете: увидел на улице Новый Свят в Варшаве трех трубочистов около магазина, где продавали билеты государственной лотереи, и, пораженный этим совпадением, купил три билета. Естественно, ничего не выиграл, потому что трубочисты, как и венки, — полная ерунда! Она приедет следующим поездом. Ошиблась, не успела сделать пересадку, бегала узнавала, тратила время и могла успеть только на вечерний поезд.