«Вот только я не вижу их души… ни одного из них»

— Новая переменная? Вычисли ее значение. Определи вектор. Пойми, чего они хотят и чем готовы за это заплатить. Если ты будешь знать, куда они движутся, с какой силой и ускорением — ты сможешь понять, где они будут в каждый момент времени. Ты справишься, мой Император. Знаешь, почему?

— Потому что я умный?

— Потому что я верю в тебя.

Ну и что он мог на это ответить?

Только одно — и ответил он раньше, чем успел проанализовать слова, что соскочили с языка будто сами собой…

— И я тоже тебя люблю.

— …Что?!

«Проклятье! Я слишком устал, чтобы изворачиваться…»

Что такое магия?

Люди по-разному отвечают на этот вопрос. Кто-то просто покрутит пальцем у виска, кто-то ударится в эзотерику, историю или любимую фентези, а самые большие «специалисты» ответят вопросом на вопрос: «в каком сеттинге?»

В Иггдрасиле этот вопрос решался просто: есть заклинания, которые с помощью особой магической энергии позволяют творить всякие противоестественные штуки. Создать из мертвого тела управляемую марионетку — пожалуйста; призвать не пойми откуда полуматериальных ангелов — легко! Больше всего лично Метатрона поразило заклинание пятого ранга «Драконья Молния»: «обычная» шаровая молния… только в виде дракона. Как это все работает с точки зрения «классической» физики, бывший человек не имел ни малейшего понятия.

Вытянув руку, Метатрон активировал заклинание «Клинок Света» и уже спустя мгновение, прищурившись, смотрел на длинный узкий меч, сформировавшийся в правой руке.

Насколько он помнил лор Иггдрасиля, источник маны для «обычной» магии находится внутри заклинателя: организм сам генерирует энное количество волшебства каждую секунду.

В чем, в таком случае, отличие Божественной магии от всех остальных разновидностей? Ответ напрашивался сам собой: необходимая энергия поступала заклинателю от божества… или оно само творило заклинание.

Вспомнить и задуматься об этих вещах Метарона побудило чтение дневников Слейна, полных теоретических обоснований, формул и расчетов. До этого момента он по инерции относился к магии и прочим навыкам так же, как в Иггдрасиле, принимая их как данность и не требуя объяснений.

Еще одно заклинание и за спиной Метатрона возник Серафим, одно из самых сильных призывных существ Порядка. Обернувшись, ангел запрокинул голову, вглядываясь в сияющие глаза пятиметрового колосса, собранного на первую половину из света, на вторую — из металла. Против воли вспомнилось, как тогда, в первые часы и дни после «попадания», он по очереди пробовал все свои заклинания и способности, что не подразумевали глобальных разрушений — и призывом занялся в числе последних. Даже сейчас, спустя почти месяц, он не мог определиться с тем, что именно чувствовал тогда: надеялся, что призывные существа обрели сознание и волю после случившегося или боялся этого. К счастью или нет, но вызванные ангелы остались такими же, как в игре — обычными мобами с четко прописанными боевыми алгоритмами, репликами и движениями.

Закрыв глаза, Метатрон развеял заклинание… и активировал следующее, пытаясь уловить изменения.

Ход его мыслей был простым: если Божественную магию питает божество, значит в момент активации магии соответствующей школы создается некий канал между Богом и заклинателем, по которому передается особая уличная… то есть божественная мана. Если он сможет его найти, существование Творца можно будет считать доказанным… и все безумие последних недель обретет смысл и объяснение.

У него не было никаких измерительных приборов, не было даже полного понимания того, что именно он ищет — только собственные ощущения. И каждый раз, активируя божественную магию, он чувствовал изменения, будто внутри напрягалась какая-то мышца… нет, даже группа мышц. Это было похоже на самые первые минуты после закрытия игровых серверов, когда он осваивался с новой формой — крылья были просто еще одним типом конечностей, столь же привычным как руки и ноги. Ему не требовалось думать, как летать — он просто летал, так, будто делал это всегда.

— Ладно, на сегодня хватит, — пробормотал он себе под нос.

«Итак, каковы результаты эксперимента?.. Я не обнаружил никакого „канала“, больше похоже на то, что Божественную магию творю я сам… И что бы это значило?».

Наверное, проблема была в том, что у него был совсем другой тип мышления, не подходящий для научных изысканий. Сколько он себя помнил, он был исключительно практиком: работает телевизор, ну и ладно, вопрос «как?» он не задавал себе никогда. Оценки по всем школьным предметам у него всегда были одинаково хорошие как по гуманитарным, так и по естественным наукам — но что толку?

«Вечный староста» с самого первого класса младшей школы, капитан команды клуба Кендо в средней и старшей, вновь принявший знамя старосты в университете… да и после получения диплома, выйдя на работу, он постоянно оказывался в роли организатора и лидера. Вот так и получилось, что «выстроить процесс» и «повести за собой людей» не было для него проблемой, а вот о том, как правильно вести научные изыскания он имел самые смутные представления…

Хотя ему, слава Богу, не было нужды тянуть все самому. Лестница в Небо была боевой гильдией, но в Иггдрасиле было в порядке вещей не качать ремесленные классы самому, а выделить под крафт несколько гильдейских НИПов. Так и у него имелось с десяток подчиненных, имеющих соответствующие классы и тип мышления — пусть они и разбираются с наукой. И еще не стоило забывать про местных — они вроде неплохо разобрались с тем, что такое волшебство и с чем его едят, раз уж способны сами создавать новые заклинания, которых не было в игре. Три места в имперской Академии были затребованы им вовсе не просто так…

«Может, следует довести эксперимент до конца?..»

Магия в Иггдрасиле делилась на десять рангов и так называемый «супер-уровень», считавшийся ультимативным даже по меркам игры. У Метатрона таких заклинаний было три: «Второе Пришествие», «Судный День» и «Древо Жизни».

Применять «Судный День», если вокруг тебя есть живые — плохая идея: навыки, опирающиеся на мировоззрение, были одними из немногих, что еще в игре игнорировали запрет на «френдли файер». Если бы он сейчас его активировал — все вокруг погибли бы, после чего персонажи с положительным мировоззрением воскреснуть с половиной здоровья, а все остальные… ну, понятно. Проверять, сработает ли все как надо, не хотелось…

А вот со «Вторым Пришествием» все могло и выгореть, но… Метатрона смущало описание: «И вернется в этот мир Господь, призванный Гласом Своим: не для того, чтобы творить — лишь разрушение принесет он с собой, ибо сказано было: лишь тогда, когда разочаруешься ты в мире этом, в жителях его, смертных и вечных, позови Меня, дабы начать все сначала». В игре это заклинание просто призывало аватару Творца уровня «сто-плюс», крошащую все вокруг, здесь же… Ну его к черту, с таким-то описанием.

Безобиднее всего было «Древо Жизни», воскрешающее всех в заданном радиусе, но применять его тоже не хотелось: ведь для того, чтобы воскресить, сначала нужно кого-нибудь убить…

Из размышлений его выдернул холодный сухой голос:

— Мой Лорд?

— …Виндикта? — отозвался он, оборачиваясь к своему новому Стражу.

Когда-то эту высокую статную женщину в серебристом доспехе и промораживающим взглядом льдистых глаз звали Натана Дей, герцогиня Равская, чьи владения находились в холодном Йотунхейме. Жила себе, горя не знала, вышла замуж за «соседского» принца, родила сына… А одним морозным февральским утром, сразу после окончания празднества в честь семилетия наследника престола, на территории герцогства открылся не один, не два, а целых три провала в Инферно. «И снег окрасился в красный, вода в реках обратилась в кровь, зарницы адского пламени горели на севере, востоке и юге, да так, что сражающиеся стали путать рассветы и закаты… да и день с ночью тоже, потому что дым от пожарищ заслонил собой солнце и звезды». В ее легенде было сказано, что когда демоны ушли, Натана, стоя по колено в снегу, красном от крови мужа, павшего в последнем сражении, поклялась отомстить. И, надо сказать, мелочиться герцогиня Равская не привыкла и мстить собралась не демонам, не их Владыке, а «всему Злу этого мира».