— Ох, — выдохнула она, когда он аккуратно прикусил мочку ее уха.

Кулачки, лежащие на его груди, расслабились и перестали его отталкивать.

Он слишком поздно понял, что это значит.

— Кхе! — выдохнул он, содрогнувшись от удара в печень.

Прежде, чем он успел придти в себя, Габриэль ловко вывернулась из его рук, зашла за спину, отработанным движением саданула под коленку, вывернула ему руку…

— Я не буду говорить «хозяин-ня»! А вот ты сегодня моешь посуду. И спишь на диване.

Впрочем, своей цели он все равно добился — через неделю. А вторую часть наказания выполнять все равно не потребовалось.

— Босс, у вас лицо какое-то странное…

Он поспешно замотал головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Мельком оглянувшись по сторонам, он заметил множество осуждающих взглядов.

«Я ее не заставлял!»

— Кто тебя этому научил?!

Ну не сама же она до этого додумалась?

— Фрай сказал, что, если я так сделаю, Лорд простит мне все, что угодно… — без колебаний сдала Габриэль виновника.

«Убью гаденыша! Как он вообще об этом узнал?! Это было в реальности!»

— Слушай приказ номер один: «Не слушай, что говорит Фрай». Приказ номер два: «Никогда не делай так больше». Приказ номер три… пошли отсюда.

— …Я сделала что-то не так? — робко спросила Габриэль, вновь накидывая капюшон.

— Нет, все нормально, — соврал он. — Просто, ради Бога, не слушай больше этого мелкого засранца, ничему хорошему он научить не может по определению.

— А мне показалось, что вам понравилось, Босс…

— …Заткнись.

Зря он боится, что окружающий мир ополчится на Лестницу, что из ниоткуда выпрыгнет пара тысяч враждебно настроенных монстров сотого уровня или любой другой напасти, что приходит извне — с гораздо большей долей вероятности его сведут в могилу выходки собственных подчиненных.

«Вообще — очень похоже на какой-нибудь второсортный японский бар, стилизованный, само собой» — думал Метатрон, не спеша цедя кружку местного пива — на вкус сильно отличавшегося от привычного ему, но вполне неплохого. — «Разве что народ больше смахивает на каких-нибудь бандитов, в свободное от нарушения закона время балующихся косплеем».

— Ну как, Габриэль? — спросил он у своей спутницы, с кислым видом ковырявшейся в каком-то местном блюде, похожем на мясное рагу.

— Невкусно, Мэтт-сан, — ответила девушка, для разнообразия — в полном соответствии с легендой.

«Ну, само собой, это тебе не Небесные Яблоки с Дерева Мудрости таскать, пока Галэдриэль отвернулась…»

На самом деле, с Хранительницей Библиотеки все оказалось далеко не так страшно, как он с перепугу решил в первый день. Хотя не совсем так — все его выводы по отдельности оказались верными: лишенная настроек, она действительно не имела никаких собственных желаний, кроме как служить своему Создателю и любви к книгам.

Однако, был еще один факт, который делал ситуацию небезнадежной — базовые настройки определяли личность НИПов только на момент «инцидента». Уже на следующее же утро он наведался в библиотеку, желая детально разобраться в ситуации, и провел ряд экспериментов, поводив Хранительницу Библиотеки по замку. Выяснилось, что эта новая Габриэль любит яблоки и груши, недолюбливает ржаной хлеб и прохладно относится к мясу, предпочитая всякую зелень.

И все это находило отражение в системе управления Небесным Троном, добавляя иероглиф за иероглифом в поле личностных настроек НИПов — совершенно без его участия, само собой.

Это значило, что его ошибка может быть исправлена. Все, что нужно для этого — время, новые впечатления и воспитание. Габриэль — словно ребенок и, подобно любому ребенку, она будет познавать саму себя через окружающий мир. По этой причине он взял с собой именно ее — за пределами замка новых впечатлений будет больше, как и видов социальных взаимодействий.

Кроме того… Кроме того, случившееся с ней — его ответственность. Он должен лично проследить за тем, что за личность вырастет из нее.

Вот как-то так он, при мертвой жене, умудрился стать отцом-одиночкой…

Впрочем, он не думал о ней как о дочке. Скорее, про себя он называл ее Габриэль-младшей, непутевой сестренкой его жены, о которой он заботится в память о последней.

И никогда, ни при каких обстоятельствах он не будет распутывать тот клубок эмоций, что сплетается в районе сердца, стоит ему только взглянуть на младшую Габриэль.

По этой же причине он, кстати, свел общение с Доминой исключительно к рабочим темам, не пытаясь узнать ее поближе, как других. Белые пятна в характере НИПов, как правило, заполнялись копированием элементов личности своих создателей, а значит, в Духе Воды с лазурными волосами прячется и частичка настоящей Габриэль.

Он не хотел видеть эту частичку. Только проведя некоторое время с Габриэль-младшей, он в полной мере осознал, что ему не нужны имитации его жены, сколь угодно совершенные.

Ему была нужна только Габриэль — любые заменители отдавались горечью во рту и болью в сердце.

— Босс, — из отстраненной задумчивости меня вывел тихий голос вернувшегося Келесса.

— Ну, и о чем болтают аборигены? — так же тихо ответил Метатрон, обращаясь, вроде бы, к Габриэль.

— А о чем могут болтать мужики в баре в свой выходной? — ответил ангел вопросом на вопрос и тут же сам ответил: — О выпивке, бабах и спорте.

«Создание Добра, м-мать его…»

Вместо спорта в столице Империи были бои на Арене — месте, где люди, лишенные инстинкта самосохранения, сражались с разнообразными монстрами и друг с другом на потеху толпе. Говорили, если не помрешь сразу, можно поднять целое состояние. Хорошо, хоть рабов туда силой не гнали. Да, в местном ни фига не добром средневековье было узаконено рабство, в которое мог угодить кто угодно, кроме человека.

У местных человеческих государств расизм вообще цвел буйным цветом. Один из ангелов Келесса, которому пришла в голову гениальная мысль посетить урок истории в одной из местных дворянских школ, докладывал о том, что ксенофобия вообще уходит корнями в седые времена истории.

В Иггдрасиле люди были одной из самых популярных рас — в силу своей универсальности и отсутствия ограничений, однако в этом мире все обстояло несколько иначе. Человечество считалось одной из самых слабых рас этого мира, уступая своим многочисленным соседям буквально во всем — в физической силе, выносливости, сродстве с магией и сохраненным с древних времен знаниям. Небольшой, относительного всего остального мира островок трех человеческих государств был со всех сторон окружен странами других видов.

С севера — Альянсом зверорас, в котором люди в лучшем случае были рабами, а в худшем — просто говорящим скотом, разводимым на мясо. На востоке — эльфийскими королевствами, Лесных и Темных подрас, которое мало того, что постоянно собачились друг с другом, так еще и Империю постоянно терроризировали. На юго-востоке — Драконье Герцогство, которому на людей (в качестве разнообразия) было, в общем-то, пофиг, у них своих проблем хватало, судя по слухам, все силы самой могущественной расы этого мира уходили на войну с какими-то монстрами, что постоянно тревожили их границы.

На юго-западе — Святое Королевство, единственное более-менее дружелюбное людям мультирасовое государство, объединенное под властью Высших Эльфов. И нет, Высшие — не то же самое, что Лесные или Ночные, это Метатрон еще по Иггдрасилю помнил, НИПы жутко обижались, если их сравнивали…

На юге — земля, которую красиво называли Вольными Герцогствами, Свободными Землями и иными именами в том же духе. На деле — это была бедная земля, без единой власти, куда бежали угнетенные крестьяне, беглые преступники и рабы и которая вела бесконечную войну с горными орками, троллями, кобольдами и еще Бог знает кем, что лезли со склонов Драконьего Хребта. Империя терпела ее существование только потому, что ей самой было неохота возиться с вторженцами.