Вскоре они вышли на открытое пространство среди деревьев. Харил снова схватил его за руку. Под ногами у него оказался мертвый человек, а на другом конце поляны — другой. Тела были почти скрыты в тени листвы. В звездном свете он увидел дубленую кожу и ткань и узнал врагов. У одного из них в колчане были стрелы с белым оперением. Высвободив одну руку из пальцев харила, он нагнулся и поднял одну из стрел, показав существу перья. Казалось, харил понял, взял стрелу из его руки и бросил ее наземь. И потащил его дальше.

Он глянул через плечо и на миг испугался, не увидев остальных. Затем они появились, и он прикрикнул на харила, который тащил его слишком быстро, не обращая внимания на то, что Ванай был в доспехах, а сам он — налегке.

Затем они вышли на длинную прогалину, в небе горели звезды, не скрытые верхушками деревьев. Прогалина выходила на широкую равнину, и вдали сияло что-то помимо звезд, какие-то рассеянные огни. Там, где они стояли, кусты были вырублены, деревья повалены и пни отчетливо белели в лунном свете.

Харил показал на лагерь, на пни и обвиняюще ткнул в него пальцем.

— Нет, — жестом ответил он. Что бы ни подозревал харил, что бы он ни затевал, ответ мог быть только «нет». Моргейн и остальные уже подъехали, и харилы окружили их. Он взглянул на нее, а она смотрела на огни врагов.

— Это не главные силы, — прошептала она. И это было правдой, потому что ни Рох, ни Хетерру не стали бы рисковать, покидая Врата.

— Вот что хотели показать нам хариляне, — сказал Леллин. — Они гневаются… за деревья и за убийство. Они винят нас в том, что случилось.

— Ванай, — тихо произнесла Моргейн, — попытайся быстро вскочить на коня.

Он двинулся без промедления, вцепился в гриву Мэй и вскарабкался в седло. Хариляне зашевелились, но ни один из них не попытался его остановить. Он помнил, что у них отравленное оружие, и сердце его бешено колотилось в груди.

Моргейн повернула Сиптаха к зарослям. Хариляне стояли на пути, подняв руки, не желая их пропускать.

— Они не хотят, чтобы мы находились в лесу, — сказал Леллин. — Они не причинят нам вреда, но не хотят видеть нас на своей земле.

— Они гонят нас на равнину?

— Да.

— Лейо, — сказал вдруг Ванай, который прочел ее мысли и которому они не понравились. — Прошу вас! Если мы на них нападем, далеко в лесу мы не уйдем. Они слишком проворны в зарослях.

— Леллин, — сказала она, — почему поблизости нет ваших людей? Где же аррхендяне, которые должны были предупредить нас о вторжении врага?

— Похоже, хариляне заставили их уйти… Мы не можем спорить с темным народом… Леди, я боюсь за Мирринд и Кархенд. Я очень боюсь. Наверняка остальные аррхендяне отступили, чтобы предупредить как можно быстрее и защитить деревни. Они не отважились зайти так далеко, узнав о том, что здесь темный народ. Леди, простите меня. Я не выполнил свой долг. Это я завел вас сюда и теперь не вижу выхода. Аррхендяне просто не думали, что после сигнала предупреждения сюда кто-нибудь проедет. Мы проехали, и теперь я думаю только о сирриндянах. Я не подозревал, что здесь окажутся хариляне. Я подозреваю, что хозяева Нехмина подняли их.

— Аррхе?

— Ходят слухи, что хозяева Нехмина могут призывать их. Возможно, они — часть обороны Нехмина, и если это так, то я и сам удивлен. Их не проще убеждать, чем деревья. Они ненавидят как кхелов, так и людей.

— Но если это так, то вероятно, что сам Нехмин под угрозой нападения.

— Это возможно, леди.

Некоторое время он молчал. Ванай тоже чувствовал, что под мирными кронами Шатана, где все казалось таким благополучным, зреет опасность.

— Будьте настороже, — сказала она и переместила Ченджеллен с плеча на бедро. Одна ее ладонь была поднята в жесте, который почему-то заставил харилян умолкнуть и уставиться на нее. Она сняла ножны.

Затем она двумя руками медленно подняла меч и опаловый свет клинка медленно описал дугу. Свет замерцал в темных глазах харилян и усилился, когда она направила клинок вперед. Внезапно он вспыхнул на полную мощность, и от острия возник колодец тьмы. Хариляне попятились, глаза их казались красными зеркалами. В листве деревьев зашумел ветер иномира, взметнул ее волосы. Хариляне закрыли лица паучьими руками и стали пятиться, кланяясь и издавая невнятные звуки.

Она спрятала меч в ножны. Леллин и Сезар спешились и склонились к копытам Сиптаха. Хариляне, испуганно щебеча, стояли в отдалении.

— Теперь ты понимаешь меня? — спросила она.

Леллин поднял искаженное ужасом бледное лицо.

— Леди… не теряйте эту вещь! Я понимаю вас. Я ваш слуга. Мне приказано быть им, и я буду им. Но знает ли милорд Мерир, что у вас этот меч?

— Возможно, подозревает. Он назначил тебя моим проводником и не запретил мне искать Нехмин. Объясни харилянам, что мы пройдем через их лес, и позаботься, чтобы они поняли тебя.

Леллин поднялся и сделал, как ему было велено. Они быстро объяснились с харилянами жестами, и те растаяли среди деревьев.

— Они не станут нам мешать, — сказал он.

— На коней.

Аррхендяне вскочили в седла, и Моргейн медленно повела Сиптаха вперед. Серый мотнул головой и заржал, выражая свою неприязнь к харилянам, и они беспрепятственно въехали в лес, где жались по сторонам, словно тени, хариляне.

— Теперь я понимаю твою печаль, — произнес Сезар, когда они погрузились во тьму. Ванай оглянулся, затем поглядел на Леллина, и на сердце у него снова стало тяжко, ибо аррхендяне начали понимать их, носителей Ченджеллина… понимать их зло и угрозу.

Но они, как и он, теперь служили Ченджеллину.

Хариляне по-прежнему сопровождали их, двигаясь, как тени, в тающем свете звезд. Они ехали как могли быстро, и хариляне не делали угрожающих движений, но и не оказывали им помощи, когда они путались в густых зарослях. Леллин и Сезар, плохо знавшие эти места, могли только предполагать, какой путь здесь короче.

Затем в конце ночи лес расступился перед ними, и среди деревьев заблестела темная вода.

— Нарн, — сказал Леллин, когда они натянули поводья. — Нехмин лежит за ним.

Моргейн встала в стременах и склонилась над лукой седла.

— Где мы можем перебраться на тот берег?

— Кажется, тут есть где-то брод, — сказал Сезар. — На полпути между Маррханом и равниной.

— Остров, — сказал Леллин. — Мы никогда не забирались так далеко к востоку, но слышали об этих местах. Остров совсем неподалеку к северу.

— Начинается день, — сказала Моргейн. — Река открыта. До врагов отсюда рукой подать. Нельзя допустить ошибки, Леллин. Но и нельзя медлить, ждать, пока нас отрежут от Нехмина.

— Если они захватят Мирринд и Каррхенд, — возразил Леллин, — они узнают, каким путем мы направились, и кое-кто из них быстро поймет, что это значит. — Он увидел потрясенное лицо Сезара. Кхемейс хорошо понимал смысл его слов и опасность, которая угрожала его землякам.

— Сможем ли мы узнать у харилян, перебрались ли пришельцы через Нарн?

Леллин оглянулся. Вокруг них не было никого. Ни шелеста листвы, ни вздоха не слышно. Ни единого признака их спутников. Моргейн тихо выругалась.

— Похоже, им не по нраву дневной свет. А может, они знают что-то, чего мы не знаем. Веди, Леллин. Надо бы добраться до этого брода как можно быстрее. И пока не рассвело окончательно.

Леллин погнал коня вперед, к северу, стараясь держаться в тени деревьев. Но им часто встречались кусты и поваленные паводком деревья, которые затрудняли их путь. Временами им приходилось выезжать на берег, и их легко могли заметить с той стороны. Иногда им приходилось забираться глубже в лес, почти теряя из виду реку.

Они устали, проведя большую часть ночи без сна, устали трястись в седлах, уклоняться от бьющих по глазам ветвей. Кони утомились, карабкаясь по склонам мелких притоков вверх и вниз, оступаясь и спотыкаясь. Начинался рассвет, и они уже видели над лесом краешек солнца.

Наконец они выбрались на островок — длинную косу, покрытую кустарником.