Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Почти час потребовался, чтобы засыпать могилу и водрузить над нею флаг Рорсейнов. Собравшиеся вокруг склонили головы, когда Манфред Рорсейн, помогая себе здоровой рукой, взобрался на вершину погребального холма.

— Сын Ледовой Матери возвращается в ее холодное лоно, — начал он. — Она дала ему жизнь, она же и забрала ее. Но он будет жить вечно в ледовых залах ее покоев. Ибо вечны те, кто приходит к ней. Вечная, она объединит мир, где не будет ни времени, ни движения, где не будет ни желаний, ни разочарований, гнева и радости. Да присоединимся все мы к ней!

В его чистом, ясном голосе слышалось воодушевление. Склонившись на одно колено, Арфлейн повторил за ним последнюю фразу.

Его примеру, правда, с меньшей страстью в голосе, последовали и остальные, едва слышно шепча слова, которые капитан произнес со смелой решительностью.

Завещание Рорсейна

Арфлейн, пожалуй, больше чем кто-либо другой ощущал чувство вины, возникшее у Ульрики Ульсенн в связи со смертью ее отца. Скорее даже скорбь, проступившая во всем ее облике, хотя манера держаться с достоинством осталась по-прежнему. Именно благодаря ее с Манфредом настойчивости состоялась та злосчастная экспедиция в тот самый день, когда умер Рорсейн.

Арфлейн понимал, что невозможно винить ее, что она так быстро уверилась в скором выздоровлении отца. Действительно, не существовало никакого логического объяснения, почему он сдал так быстро.

Похоже, что сердце, на которое он никогда не жаловался, отказало сразу же после того, как он продиктовал свое завещание. Его должны были вскоре огласить в присутствии Арфлейна и близких родственников покойного. Петр Рорсейн умер в тот час, когда кит атаковал их яхту, спустя несколько часов после разговора с Арфлейном.

В приемной, примыкающей к кабинету отца, сжав губы и обхватив руками подлокотники кресла, ждала Ульрика Ульсенн. Рядом с ней сидели Арфлейн и Манфред Рорсейн. Тут же, на приподнятых в изголовье носилках, лежал муж Ульрики. Стены маленькой комнаты покрывали охотничьи трофеи Петра Рорсейна. Затхлый запах, исходивший от голов животных, был неприятен Арфлейну.

Внезапно дверь в кабинет открылась, и Стром, маленький сморщенный человечек, исполняющий обязанности душеприказчика покойного, молча пригласил их пройти в следующую комнату.

Наклонившись, Арфлейн и Манфред подняли носилки с Янеком и последовали за Ульрикой Ульсенн.

Кабинет напоминал каюту корабля, хотя свет исходил не из иллюминаторов, а от тусклых ламп на потолке. Стены от пола до потолка были заняты шкафами? В центре стоял большой стол желтой кости с куском тонкого Пластика на нем. Пластик был покрыт коричневыми, словно написанными кровью, надписями. Концы его загибались, свидетельствуя, что свиток развернули буквально несколько минут назад.

Усадив Манфреда Рорсейна за стол, старик покинул комнату.

Вздохнув, Манфред принялся читать завещание, нервно постукивая пальцами по столу. Оглашением должен был заняться Янек Ульсенн, но лихорадка, последовавшая за несчастным случаем, долго не отпускала его. Лишь сейчас смог он приподняться с носилок, наблюдая за кузеном взглядом, исполненным злобы и беспокойства.

— Что там? — нетерпеливо спросил он.

— Немного не то, что мы ожидали, — не отрываясь от чтения, ответил Манфред. На его губах играла легкая улыбка.

— Почему этот человек находится здесь, с нами? — указав на Арфлейна, спросил он.

— О нем упомянуто в завещании, кузен.

Арфлейн бросил взгляд поверх головы Янека, но Ульрика упорно смотрела на него.

— Читай, Манфред, — откинувшись на спину, произнес Ульсенн.

— Завещание Петра Рорсейна, главного корабельного лорда Фризгальта, — начал Манфред, — Рорсейн мертв. Ульсенны правят.

При этом Манфред бросил ехидный взгляд на сгорбленную фигуру Янека.

— Да буду спасен я, мое имущество и корабли, которые настоящим завещанием должны быть разделены поровну между моей дочерью и моим племянником. Сим я дарую командование шхуной «Ледовый Дух» капитану Арфлейну из Брершилла, дабы повел он ее к Нью-Йорку курсом, обозначенным на картах, кои я тоже оставляю ему. В случае, если капитан Арфлейн найдет город Нью-Йорк и живым возвратится во Фризгальт, он станет полновластным обладателем «Ледового Духа» и всего груза, привезенного на нем. При этом моей дочери Ульрике и племяннику Манфреду следует сопровождать капитана Арфлейна в его путешествии. Капитан Арфлейн будет иметь власть над каждым, кто пойдет с ним. Петр Рорсейн из Фризгальта.

Вновь приподнявшись, Ульсенн посмотрел на Рорсейна.

— Старика скрутила лихорадка. Он был безумен. Забудьте об этом условии. Отошлите Арфлейна, разделите имущество согласно завещанию. Неужели вы решитесь на еще одно безумное плавание сразу же после неудачи, постигшей нас? Несчастье несет новую беду.

— Клянусь Ледовой Матерью, каким ты стал суеверным, кузен! — усмехнулся Манфред. — Ты прекрасно знаешь, что, отступив хотя бы от одного пункта завещания, мы не сможем вступить во владение. Подумай, как выгодна тебе наша смерть! Моя доля, плюс доля твоей жены сделают тебя влиятельнейшим правителем Восьми Городов.

— Я пекусь не о своем состоянии. Я сам достаточно богат. Я хочу сохранить жизнь своей жене!

Вспомнив, как Ульсенн оставил в страхе свою жену во время охоты, Манфред вновь улыбнулся.

Смерив юношу злобным взглядом, Ульсенн, задыхаясь, откинулся на подушки.

Поднявшись, Ульрика произнесла с ничего не выражающим лицом:

— Лучше отнести его в постель.

Подняв носилки, Арфлейн и Манфред пошли за Ульрикой по темному коридору к спальне Ульсенна, где того приняли слуги и уложили в кровать. С белым от боли лицом, почти теряя сознание, он продолжал бормотать о безумном завещании старого Рорсейна.

— Интересно, решится ли он сопровождать нас? — улыбнулся Манфред, выйдя из комнаты. — Вероятнее всего, он скажет, что здоровье и обязанности лорда вынуждают его остаться.

Они вместе вернулись в одну из комнат жилой части дома. Стены дома были украшены яркими картинами, кругом стояли кресла и кушетки, представляющие собой деревянные и фиберглассовые рамы с натянутыми на них шкурами животных. Арфлейн сел на одну из кушеток, напротив него села Ульрика, опустив глаза к полу.

Манфред остался стоять.

— Я должен идти, чтобы объявить завещание дяди, по крайней мере, большую его часть, — сказал он. — Для этого мне придется подняться в верхнюю часть города, прокричать слова завещания в мегафон.

Фризгальт почтил смерть Петра Рорсейна. Оставив все работы, жители города разошлись по домам, приняв трехдневный траур.

После ухода Манфреда Ульрика не изъявила желания, как ожидал Арфлейн, оставаться в одиночестве. Напротив, она приказала слугам принести горячий хесс.

— Выпьете немного, капитан? — тихо спросила она.

Кивнув, Арфлейн с любопытством посмотрел на нее.

Она поднялась и прошлась по комнате, как бы разглядывая картины на стене, без того знакомые ей до мельчайших подробностей.

Наконец Арфлейн не выдержал.

— Не следует думать, что вы поступили плохо, леди Ульсенн.

Повернувшись, она изумленно подняла брови.

— Наверно? Что вы имеете в виду?

— Вы не бросили своего отца. Мы все думали, что он уже полностью оправился Он сам говорил нам об этом. Вы не виноваты.

— Благодарю, — с легкой иронией в голосе произнесла она, наклонив голову. — Не уверена, что я чувствую себя виноватой.

— Прошу прощения. Я думал так, — ответил он.

Подняв голову, она посмотрела ему в глаза. Отчаяние и страх наполнили ее взгляд.

Поднявшись, он шагнул ей навстречу и крепко взял ее за руки.

— Вы сильный человек, капитан Арфлейн, — прошептала она. — Я — слабая.

— Вовсе нет, мэм, — с трудом произнес он.

Мягко высвободив руки, она села на кушетку. Вернувшийся слуга поставил на небольшой столик кувшин с хессом и вновь удалился. Налив напиток в бокал, она протянула его Арфлейну. Он стоял рядом с ней, держа в руке бокал, слегка расставив ноги, и смотрел на нее с жалостью во взгляде.

16
{"b":"565242","o":1}