Затем — земля. Он лежал на скользких листьях, рядом с ним — Мерир. Аррхендяне схватили его — он с трудом чувствовал на себе их руки — и потащили назад. Мерир слабо пошевелился.

— Нет, — сказал Мерир, — не причиняйте ему вреда, — Сталь спряталась в ножны, и Шаррн двинулся на помощь Мериру, осторожно поднял его и помог усесться на бревно. Ванай остался стоять на коленях, не чувствуя ни рук, ни ног. В голове его звучал голос, удивляя его, сбивая с толку, — это был голос Мерира.

Сила Врат. Место вокруг кхел-лорда заряжено ужасом Врат. «Я знаю», — заявил Мерир, и он наверняка знал, потому что Врата остались целы, и Моргейн не лишила их силы.

— Итак… — пробормотал Мерир наконец, — Ты отважился… сражаться. Отважился помериться силами с таким стариком, как я.

Ванай опустил голову, откинул волосы со лба и встретился с гневным взглядом старца.

— Милорд, я потерял честь очень давно и далеко отсюда. Я хотел только встряхнуть тебя.

— Ты проходил через Врата по меньшей мере дважды, и я не мог напугать тебя. — Мерир вытащил из складок одежды крошечную шкатулку и осторожно открыл ее. В ладони вновь что-то замерцало, хотя это «что-то» было очень маленьким. Ванай отшатнулся — он понял опасность.

— Да, — сказал Мерир, — твоя госпожа — не одна, кто обладает могуществом на этой земле. Я тоже. И я знаю, что такая вещь оказалась на свободе в Шатане…, и я хотел узнать, что это было. Я долго искал. Могущество оставалось скрыто. Вы наткнулись на Мирринд и вам повезло. Я был раздражен, узнав, что вы среди нас. Я послал за вами и выслушал вас… Я уже тогда знал, что в Шатане есть такая вещь. Я освободил вас, надеясь, что вы пойдете против наших врагов. Я поверил вам, ты видишь. И все же против моего совета вы пошли искать Нехмин. А защитники Нехмина гораздо более могущественны, чем я. Кое-кого из них она миновала, и это меня позабавило — но это не значит, что она сможет пройти мимо остальных. Возможно, она мертва. Я не знаю. Леллин должен был вернуться — и не вернулся. Я думаю, Леллин почему-то поверил вам — иначе он быстро вернулся бы, но я не уверен, что он долго прожил после того, как покинул Каррхенд. У меня есть только твое слово. Нехмин стоит. Ты вернулся в наши руки, словно мы — твои кровные родственники. Доверился, надо думать… И своим молчанием ты подтвердил то, ради чего она пришла сюда. Уничтожить то, что защищает эту землю. Она носительница энергии, которую я чувствую, — я теперь твердо уверен в этом. Я спросил Чайю Роха, почему она хочет уничтожить Нехмин. Он сказал, что такое разрушение — ее функция и что он сам этого не понимает. Я спросил, почему он тогда сам ее разыскивает, и он сказал, что после того, что он сделал, ему больше некого держаться, кроме нее. Ты сказал, что он редко лжет. Это ложь?

Его охватила дрожь. Он покачал головой и сглотнул.

— Лорд, он верит в это.

— В таком случае, я задам тебе тот же вопрос. Во что ты веришь?

— Я… не знаю. Все то, что Рох считает правдой… я не считаю. И я к тому же служил ей. Я сказал ей однажды, что не хочу знать никаких тайн. Мы поладили на этом, и теперь я не смогу тебе ответить, даже если бы хотел. Я всего лишь знаю ее лучше, чем знает Рох, — и она не желает причинить вам беды. Она этого не хочет.

— Это прежде, — сказал Мерир. — Во всяком случае, то, что ты веришь в это.

— Я никогда не лгал вам. И она тоже.

Он попытался встать, но аррхендяне поспешили положить ему руки на плечи. Мерир сделал жест, чтобы его отпустили. Он встал — видно было, что ему дурно, он едва стоял на ногах — и глянул сверху на щуплого лорда.

— Именно Моргейн пыталась не дать Шиюа проникнуть на эту землю. Вини меня, вини Роха за то, что они пришли сюда — она же предвидела это и пыталась предотвратить. И еще я знаю, лорд, что в энергии, которой вы пользуетесь, есть зло и рано или поздно оно овладеет вами, как овладело Шиюа… Эта вещь, которую вы держите в руке, — прикасаться к ней опасно, я знаю это. И она тоже прекрасно это знает. Она ненавидит вещь, которую ей приходится носить, ненавидит больше всего на свете.

Мерир внимательно разглядывал его, лицо его было освещено призрачным опаловым сиянием. Затем он закрыл коробочку, и свет угас, бросив последний красный отблеск на его лицо.

— Кому чувствовать это, как не тому, кто носит такую вещь. Это въелось в мои кости, — сказал он. — Сияние огней мягче, ее вещи — сильнее. Она не принадлежит нашему миру, эта вещь. Лучше бы она никогда не приходила.

— Именно это и привело нас сюда, лорд. Будь эта вещь в чьих-нибудь других руках, то я предпочел бы, чтобы это были ваши руки, а не шиюа.

— А свои предпочел бы моим?

Он не ответил.

— Это меч, не так ли? Оружие, которого она не показывала. Единственная вещь таких размеров.

Он кивнул, поколебавшись.

— Я скажу тебе, Нхай Ванай, слуга Моргейн… что последний раз, когда ночью сила эта была открыта, я чувствовал себя так, как никогда прежде с момента вашего появления в Шатане. Что это было, как думаешь?

— Меч был вытащен, — сказал он, и надежда и страх вспыхнули в нем. Надежда — что она выжила, страх — что ей грозила опасность, заставившая ее обнажить меч.

— Да, я тоже так рассудил. Я возьму тебя с собой. У тебя мало шансов добраться туда в одиночку, так что намотай на ус, кхемейс, что ты едешь под моим покровительством. Если угодно, поезжай сам, испытай судьбу.

— Я останусь, — сказал он.

— Отпустите его, — сказал Мерир страже. Аррхендяне отошли, хотя и не отставали от него, когда он направился к костру.

Там под охраной лучников оставался Рох. Аррхендяне дали им сигнал, и лучники спрятали стрелы в колчаны.

Ванай шагнул к Роху. В глазах его стояла пелена гнева.

— Встань, — сказал он и, когда Рох не подчинился, схватил его и рывком поднял. Рох стряхнул его руку и ударил, но он увернулся и нанес ответный удар. Рох осел на землю.

Вмешались аррхендяне с обнаженными мечами. Один кольнул его, и он попятился. Он вновь обрел чувства. Рох попытался подняться и броситься на него, но аррхендяне остановили и его.

Рох медленно выпрямился, мрачно глядя на Ваная и вытирая окровавленный рот. Он сплюнул кровь и вытер рот еще раз.

— Итак, — сказал Ванай на андуринском, — теперь я защищаю только собственную спину. О себе заботься сам, клан-лорд, кузен. Я илин и не твой, какое бы имя ты ни носил. Всем соглашениям конец. Я хочу, чтобы мои враги стояли ко мне лицом.

Вновь Рох сплюнул, и в глазах его полыхнула злоба.

— Я ничего им не сказал, кузен. Но будь оно так, как пожелаешь. Договор разорван. Можешь убить меня без предупреждения. Нхеи вышвырнули тебя. Я еще клан-лорд и не слагаю с себя этого звания. Чайя тоже отрекаются от тебя. Будь илином до конца дней своих, убийца родственников, и благодари за это собственную натуру. Я не сказал им ничего, чего бы они еще не знали. Скажи ему, лорд Мерир, что я выдал? Что я сказал тебе, о чем бы ты не сказал прежде?

— Ничего, — сказал Мерир. — Он ничего нам не сказал. Это правда.

Гнев оставил его и некоторое время он безмолвно стоял перед Рохом. Наконец, он покачал головой и опустил окровавленную руку.

— На меня слишком много свалилось, — сказал он устало. — Я бью в ответ… и ошибаюсь. Это мое проклятье. Я возьму твое слово, Рох.

— Ты не возьмешь от меня ничего, ублюдок Нхай!

Рот его скривился. Он еще раз сплюнул комок крови и отошел.

Ванай приблизился к своему ложу и улегся. Он лежал, слишком измученный, чтобы спать.

Остальные устраивались на отдых. Костер погасили. Перрин и Виз назначены были нести стражу.

Рох лег рядом с ним, глядя в небеса. Рот его был плотно сжат, лицо гневное, и он так и не узнал, заснул ли Рох в ту ночь или нет.

Поутру лагерь медленно ожил, аррхендяне медленно начали собираться и седлать лошадей. Ванай поднялся одним из первых и начал натягивать доспехи, и Рох, глядя на него, поступил так же. Оба молчали, не глядя открыто друг на друга. Мерир поднялся последним и настоял на быстром отъезде. Они так и сделали: отъехали тихо после завтрака. Перед этим Мерир велел вернуть им обоим оружие.