— Ладно, — согласился Рох. — Не будем больше об этом. — Он положил ладонь на холку лошади и оглянулся, посмотрев на огромные деревья, высившиеся над шатрами. — Но подумай об этом, кузен.

В толпе неожиданно послышался шепот. Она разделилась, и прошел Мерир — совсем не тот Мерир, которого они видели раньше; на этом были одежды для верховой езды — оправленный в серебро рог на боку и мешочек, который он снял с седла белого коня. Прекрасное животное повернуло голову, привычно ткнулось носом ему в плечо. Он погладил его по морде и взял поводья. Ему не потребовалось помощи, чтобы забраться в седло.

— Будь осторожен, Отец, — сказал один из кхелов.

— Да, — откликнулись остальные. — Будь осторожен.

Пришла Аррхел. Мерир взял руку леди.

— Управляй в мое отсутствие, — попросил он и сжал ей руку. Остальные начали садиться на коней. Ванай попрощался с мальчиками, отпустил их и забрался в седло. Гнедой сам пошел, без понукания, когда тронулись остальные кони, и прежде, чем он отъехал подальше, он оглянулся. За ним бежали Эллюр и Син, пока не отстали. Он помахал им рукой, и они добрались до края лагеря, и последнее, что он увидел — двое пареньков, печально стоящие на краю опушки, — светловолосый кхел и маленький, смуглый человечек. Затем они скрылись за зеленой листвой, и он повернулся в седле.

Они почти не говорили в пути; двое молодых аррхендян ехали впереди, двое — возле Мерира. Ванай и Рох ехали следом и двое аррхендян — позади. Они ехали без мечей, эти аррхендяне, но луки у них были длиннее человеческих, на изящных руках были полуперчатки, старые, полупоношенные. Кхемейн этой пары часто отставала и исчезала из виду, в то время как кхемейс, едущий впереди пары, часто пропадал впереди, разузнавая дорогу.

Старых аррхендян звали Шерри и Лев. Ванай спросил аррхен Перрин, женщину-кхела, ехавшую рядом с ним. Ее кхемейн звали Виз, а молодую пару — Ларрел и Кессун. Это были красивые парни, напомнившие ему Леллина и Сезара. К вечеру они остановились. Кессун исчез незадолго до остановки и не появился вовремя. Ларрел отправился на поиски, но кхемейс пришел как раз перед тем, как они собрались садиться на коней и пробормотал Мериру извинения.

Затем откуда-то послышался свист аррхен, тонкий и чистый, как пение птицы, говорящий им, что все в порядке.

Это было приятно слышать, потому что это был первый сигнал, который они услышали за время поездки, словно тех, кто рыскал поблизости по лесу, было немного. В поведении аррхендян появилась легкость, и в глазах Мерира мелькнула улыбка, в то время, как раньше они были печальны.

Затем Ларрел и Кессун разделились и уехали вперед.

Они не появились к ночи, когда остальные уже не могли разобрать пути и остановились на ночлег.

Они расположились у ручья и рискнули развести огонь. Мерир решил, что это достаточно безопасно. Они вместе сидели у костра и разделяли трапезу. Ванай ел, хотя почти не испытывал голода. Но после дня езды он вновь почувствовал озноб и сварил себе зелья Аррхел.

Он с радостью улегся потом на одеяло и с облегчением вытянулся, потому что раны его болели, и он был утомлен даже столь коротким путешествием. Но он не хотел оставлять Роха одного у костра, боясь, что тот проговорится или как-нибудь разозлит аррхендян. Были шансы, что Рох сдержит слово, но он не мог заставить себя довериться ему полностью, поэтому он стал отдыхать, положив голову на руки и наслаждаясь если не сном, то по крайней мере теплом огня.

Мерир шепотом проинструктировал аррхендян; те тихо передвигались, и Ванай поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось.

Перрин и Виз собирались уходить, и они натягивали свои луки.

— Тревога, лорд? — спросил Ванай и нахмурился. Но аррхендяне не уходили.

Мерир не двигался, закутавшись в плащ, лицо его было угрюмым и неспокойным. Чистокровный кхел всегда выглядел деликатным, почти хрупким, но Мерир казался вырезанным из кости, твердым и остроглазым.

— Нет, — сказал Мерир тихо. — Я просто велел им сторожить.

Старые аррхендяне сидели у костра возле Мерира, и что-то в их поведении говорило, что за пределами лагеря нет врагов. Старые стражи сидели лицом к костру, положив стрелы в луки, хотя тетивы их не были натянуты.

— Это вы нас стережете, — понял Ванай. В голосе его зазвучал гнев. — Я верил тебе, милорд.

— Я тоже тебе верил, — сказал Мерир. — Сними пока свое оружие. Я не хочу недопонимания. Сделай так, чтобы нам не пришлось ссориться.

Ванай расстегнул пояс и снял меч и кинжал, положил их в сторону. Рох последовал его примеру, хмурясь. Лев подошел и собрал оружие, переложив его поближе к Мериру.

— Прости нас, — сказал Мерир. — Мне нужно кое о чем его спросить. — Он встал, Шаррн и Лев с ним. Он сделал знак Роху. — Пойдем с нами, чужестранец.

Рох поднялся на ноги, и Ванай тоже начал подниматься.

— Нет, — сказал Мерир. — Будь мудр, не делай этого. Я не хотел бы причинять тебе зла.

Луки натянулись.

— Манеры у них крайне отличаются от манер Хетару, — сказал Рох тихо, — Я не возражаю против того, чтобы они меня спрашивали, кузен.

И Рох, обладающий знаниями, чтобы предать их, пошел с ними добровольно. Они удалились вдоль берега ручья, где деревья укрыли их. Ванай остался на месте на одном колене.

— Прошу, — сказала Перрин, ее лук был натянут. — Прошу, ничего не делай, Сиррен. Мы с Виз редко промахиваемся даже по мелким мишеням. Вместе мы ни за что не промахнемся. Они не причинят вреда твоему родственнику. Прошу тебя, сядь и не действуй нам на нервы.

Он сел. Луки расслабились. Он упер ладони в подбородок и стал ждать.

Наконец, аррхендяне привели Роха и посадили его под бдительным оком лучников. Ванай встретился с Рохом взглядами, но этот взгляд ему ничего не дал.

— Пошли, — сказал Шаррн, и Ванай поднялся и пошел с ними во тьму, где над ручьем, плещущим среди камней, нависали деревья.

Мерир ждал, сидя на поваленном дереве, бледная фигура в лунном свете, закутанная в плащ. Аррхендяне остановили Ваная в нескольких шагах, и он стал ждать, не выказывая уважения старому кхелу. Мерир предложил ему сесть, но он отказался.

— Ах, — сказал Мерир, — ты считаешь, что с тобой дурно обращаются. Как же иначе мы должны с тобой обращаться, кхемейс? Разве мы не здесь, разве мы не идем путем, который ты указывал, несмотря на то, что ты не был с нами честен?

— Я не давал вам клятвы верности, — сказал Ванай, чувствуя, как упало сердце, ибо он догадывался, что Рох совершил худшее. — Я никогда не лгал тебе. Но некоторых вещей я просто не могу говорить. Шиюа, — горько кивнул он, — применяли акил и силу. Не сомневаюсь, ты тоже к этому прибегнешь. Я думал, ты другой.

— Тогда почему ты с нами не поступишь по-другому?

— Что тебе сказал Рох?

— Ах, вот чего ты боишься…

— Рох не лжет… по крайней мере, в большинстве вещей. Но половина его — не Рох. Эта его половина с радостью бы перерезала мне горло. Я знаю это. Я говорил тебе, как обстоят дела? Говорил. Я не думаю, что все, что он скажет тебе, не принесет вреда мне или моей леди.

— Это правда, кхемейс, что твоя леди носит символ власти?

Будь сейчас день, Мерир бы увидел, как лицо его покинул румянец. У него засосало под ложечкой. Он ничего не сказал.

— Это так, — сказал Мерир. — Она могла бы мне сказать. Но не сказала. Она ушла от меня и двинулась собственным путем. Ей не терпелось добраться до Нехмина. Но она этого не сделала… Я это знаю.

Сердце Ваная быстро забилось. Некоторых людей называли святыми — так было в Шиюане… Но в Мерире было нечто большее, чем просто способность к прорицанию.

— Где она? — спросил он с угрозой в голосе.

— Ты угрожаешь? Неужели?

Он подскочил к старому кхелу и схватил его за грудки прежде, чем аррхендяне успели вмешаться. И почти сразу у него возникло чувство, что тут не обошлось без силы Врат… Чувства притупились. Он вцепился в кхел-лорда, держа его за одежду, рванул… Мерир закричал, головокружение усилилось… На миг наступила мгла, черная и холодная.