— Вы оба пойдете со мной.

Ванай кивнул, когда Рох вопросительно взглянул на него. Он вновь повесил амулет на шею и тяжело захромал вслед за кхелом.

Они не останавливались, пока как следует не стемнело. Затем аррхен остановился и опустился на землю среди корней большого дерева. Ванай тоже опустился, и Рох рядом с ним, но спустя мгновение Рох потряс его и произнес:

— Нам предлагают еду и питье.

Ванай выпрямился и взял предложенное, хотя почти не испытывал желания есть. После он привалился к дереву и взглянул на аррхендянина… теперь их было двое, потому что к кхелу присоединился кхемейс.

— Вам что-нибудь известно о том, где Леллин и моя госпожа?

— Мы не ответим.

— Считаете нас врагами?

— Мы не ответим.

Ванай покачал головой и простился с надеждой что-нибудь узнать, прислонив голову к коре.

— Спите, — сказал кхел и завернулся в плащ, слившись с деревом в одно целое. Кхемейс тихо исчез в чаще.

Утром перед ними оказался другой кхел и другой кхемейс. Ванай изумленно глядел на них не понимая, как они могли так тихо поменяться. Рох бросил на него не менее встревоженный взгляд исподлобья.

— Я — Тиррхен, — сказал кхел. — Мой кхемейс — Хайм, мы поведем вас дальше.

— Нхай Ванай и Чайя Рох, — ответил Ванай, — Куда?

Кхел пожал плечами.

— Поведем и все тут.

— Вы более вежливы, чем ваш предшественник, — сказал Рох и взял Ваная за руку, помогая ему подняться.

— Они стражники Мирринда, — сказал Тиррхен. — Могли ли вы ожидать от них гостеприимства?

Тиррхен повернулся к ним спиной и исчез, и некоторое время их вел Хайм.

— Молчи, — сказал кхемейс, когда Рох хотел заговорить. Они шли весь день с небольшими привалами, и в полдень Ванай бросился на землю и лежал неподвижно довольно долго, прежде чем отдышался и из глаз исчез туман.

Рох коснулся его.

— Сними доспехи. Я помогу их нести. Иначе ты свалишься окончательно.

Он поднялся и принялся снимать доспехи. Рох ему помогал. Кхемейс ждал и в конце концов предложил ему еду и питье, хотя днем они уже ели.

— Мы пошлем за конями, — сказал Хайм. Ванай кивнул, чувствуя облегчение.

— Нет сведений, — спросил Ванай, — о том, что с моими спутниками?

— Нет. Мы знаем только то, что происходит в этой части Шатана.

— Но одни могут общаться с другими. — В нем вновь вспыхнула надежда, быстро убитая мрачным взглядом Хайма.

— Если и будут новости, они вряд ли будут хорошими, кхемейс. Я понимаю твое горе. Я сказал слишком много. Вставай, пора идти.

Он поднялся с помощью Роха. Без доспехов идти было легче. Опустилась ночь прежде, чем он окончательно вымотался и стал то и дело оступаться.

Теперь их вел Тиррхен, не Хайм. И Тиррхен не выражал желания остановиться.

— Пошли, — сказал он, — надо идти.

Рох обнял его и поднял на ноги. Они пошли следом за Тиррхеном и шли до тех пор, пока Рох сам едва не стал падать с ног.

Затем перед ними в свете звезд появилась поляна, где четверо аррхендян ждали их на шести конях.

— Надо понимать так, что остановки не будет, — произнес Рох надтреснутым голосом.

Ванай не узнал никого из встреченных. Ему помогли усесться на неоседланного коня, и он поехал следом за одним из аррхендян. Рох самостоятельно взобрался на другую лошадь, и они медленно тронулись в путь.

Ванай наклонился к шее лошади и расслабился. Инстинкт и привычка позволяли ему не упасть под копыта Боль утихла, стала вполне переносимой. Спокойная поступь коня подействовала на него облегчающе. Временами он засыпал, хотя однажды это привело к тому, что он поранился о низкую ветку. Он почти не обратил внимания на ссадину — их на его теле было более чем достаточно. Они двигались сквозь ночь, словно тени, и к утру они добрались до другой поляны, где их ждало больше лошадей с другим конвоем.

Он даже не спешился — наклонился, схватил уздечку и перелез на другого коня. Они двинулись вперед — им даже не предложили воду и пищу. Ванай не стал просить, дождался, когда, наконец, им все-таки предложили поесть, в полдень, без остановки. Он ехал, как в тумане — все тело онемело, и конвой молчал. Рох тоже был здесь, в некотором отдалении… Он увидел это, когда оглянулся. Аррхендяне ехали между ними, и они не могли говорить друг с другом. Наконец, он понял, что их не разоружили, и это было облегчением. Он понял, что у Роха по-прежнему его доспехи и его оружие, как и свое. Сам он ни на что не был способен, мечтал только о плаще — было очень холодно, даже при свете дня.

Наконец, он попросил, вспомнив, что эти кхелы не той подлой породы, как Хетару, и не жестоки по природе. Ему дали одеяло, и он завернулся в него, затем ему предложили еду и питье, ненадолго приостановившись. Только два раза за день они спешились ненадолго.

К ночи они опять поменяли коней и получили новых проводников. Ванай возвратил одеяло, но кхел вежливо набросил его ему на плечи и уехал.

Аррхендяне, которые опекали их на этот раз, вели себя более чем тактично, поскольку их состояние вызывало у них жалость. Но снова на заре их безжалостно передали другим, и обоим пришлось просить о помощи, чтобы спешиться.

Ванай перестал считать пересадки — все они слились в один сплошной кошмар. Он постоянно слышал посвист и разные звуки, доносящиеся из чащи, словно они ехали по благоустроенной дороге.

Но никто из наблюдателей не показывался на глаза.

Деревья здесь были чудовищных размеров, но не тех пород, к которым они привыкли. Стволы казались стенами, и кроны бросали тени, создававшие в лесу подобие сумерек.

Здесь их застала ночь — беззвездная мгла под навесом ветвей. Но они чувствовали запах дыма, и один из коней заржал, и они услышали вдали ответное ржание.

Появился свет. Ванай опустил руки на движущиеся плечи коня и глядел на мягкое сияние, на скопище шатров среди огромных стволов, на игру красок в пламени костра. Он моргал сквозь слезы усталости, вспоминая картину, виденную прежде.

— Лагерь Мерира? — спросил он человека, который вел его коня.

— Он посылал за тобой, — сказал человек, но больше не произнес ни слова.

Они услышали прекрасную музыку кхелов. При их приближении она затихла. Народ покинул очаг и стоял, как черная линия теней вдоль дороги, которая вела в лагерь.

Аррхендяне остановились и велели им спешиться. Ванай соскользнул, держась за гриву. Чтобы идти, ему потребовалась поддержка двух аррхендян. Ноги у него подгибались, и движение коня все еще не покидало его тело, и казалось, под ним колышется земля.

— Кхемейс! — услышал он крик. И тут же он оказался в объятиях маленького человечка. Он остановился, протянул дрожащую руку и прижал темную голову к сердцу.

— Как ты здесь очутился? — спросил он мальчика. Из тысячи вопросов, которые не давали ему покоя, только этот он мог достаточно ясно сформулировать.

Гибкие ручонки не отпускали его, пальчики вцепились в куртку.

— Каррхенд снялся, — сказал Син. — Пришли всадники. Сожгли.

— Ступай, дружок, — сказал кхемейс справа. — Ступай.

— Я пошел, — сказал Син. Руки его не разжимались. — Я пошел в лес и встретил кхела. Он привел меня сюда.

— Сезар вернулся? Леллин?

— Оставь его, — сказал кхемейс. — Мальчик, тебе что сказано?

— Ступай, — тяжело произнес Ванай, — Син, я больше не пользуюсь расположением твоего народа. Ступай, как тебе сказано.

Ручонки отпустили его. Син поплелся позади. Ванай побрел дальше — в лагерь Мерира, больше ему ничего не оставалось. Его ввели вовнутрь, но Рох остался сзади. Он не понял этого, пока не оказался перед креслом Мерира.

Старый кхел сидел, закутавшись в простой серый плащ, и глаза его были печальны, блестели в свете очага.

— Отпустите его, — сказал Мерир, и они повиновались, а Ванай опустился на одно колено и с уважением поклонился старику.

— Ты весь избит, — сказал Мерир.

Это было не то начало разговора, которого он ожидал от старого человека, чей внук пропал, чей народ оказался под угрозой, на чью землю напали враги.