— Позиции по берегу реки надо отвоевывать. С них ни на шаг. Пусть даже для этого придется умереть.

Отчаянное, ожесточенное упрямство владело Яловаарой. Он уже понимал, что война проиграна. В этом не могло быть сомнения. Однако пусть противник не радуется преждевременно. Никогда еще Яловаара не ненавидел врага так, как теперь, когда поражение стало очевидным. Он упьется победой, он надсмеется над всем, что ему, Яловааре, дорого. Нет. Если все погибло, то лучше умереть, как дикому зверю.

Яловаара взял на мушку ручной пулемет противника: тот хотя и был замаскирован, но выдал себя. Его, Яловаары, выстрел будет сигналом к открытию огня.

Он нажал на спусковой крючок, и в следующий момент разом заговорило больше десятка винтовок и автоматов. Сразу же заработал пулемет Мяятти, его ровный непрерывный стук слышался сквозь разноголосый треск.

Прапорщик увидел, как Ванхала пополз вперед, но мог лишь краешком глаза наблюдать за продвижением ударной группы, так как должен был продолжать огонь. Он успел заметить, как Асуманиеми, выпрямившись чуть ли не во весь рост, пробежал мимо Ванхалы, стреляя из зажатого под мышкой автомата.

Асуманиеми сначала полз следом за Ванхалой, но, когда очередь из автомата просвистела у него над ухом, поднялся и молниеносно ринулся вперед, так что потерял фуражку, которая, как обычно, была заломлена у него набекрень. Увидев это, Ванхала тоже встал. Машинально, почти не задумываясь. Он понял, что таиться после дерзкого броска Асуманиеми не имеет смысла и теперь все решает скорость.

Пи-пиу. Пиу-пиу-пиу…

Не переводя духа, Ванхала пробежал те сорок метров, которые отделяли их от начала хода сообщения. Все это время он чувствовал себя на мушке, ибо его, не переставая, преследовало злобное посвистывание пуль. Оглянуться на Хонкайоки у него не было времени.

Ход сообщения начинался мелкой канавкой и тянулся на значительное расстояние. Людей в нем не было, но он весь простреливался. Ванхала бросился на дно, и Асуманиеми чуть не ударил его сапогом в лицо. Ванхала оглянулся: Хонкайоки за ними не было.

Асуманиеми поднял голову и посмотрел вперед. В стену окопа тотчас градом заколотили противно ноющие пули. Запыхавшийся от бега и раскрасневшийся, он сказал:

— Нам повезло! Я иду дальше. Давай за мной и держи лимонки наготове. Вон за тем изломом окопа притаился один. Я сперва покончу с ним. Смотри, друг, нам надо накрыть его. Проползем по окопу еще вперед.

— Нас всего лишь двое, парень!

— Ничего! Будем брать внезапностью… Я пошел.

Асуманиеми пополз дальше, Ванхала за ним. В это мгновение раздался взрыв — прямо перед ними упала граната.

— Сейчас я кину, — Асуманиеми выдернул чеку. — Получай, дружок.

Граната вылетела, как мяч из руки школьника, и взорвалась точно в назначенном месте. Парень рванулся вперед, с развевающимися от ветра волосами. Ванхала, пыхтя, передвигался следом за ним на четвереньках, забавно подбрасывая зад.

Пиу-пиу-пиу…

Треск выстрелов все усиливался. Весь взвод, увидев, что Асуманиеми и Ванхала достигли хода сообщения, палил теперь вовсю. Яловаара понимал, что самое трудное для них еще впереди. Низина находилась почти в мертвом пространстве, и на ней было еще не так опасно. Но как это будет выглядеть на самой позиции?… И еще этот дылда… Вот черт!

Яловаара заметил, что Хонкайоки не пополз за Ванхалой и Асуманиеми. Но что это, кажется, он наконец-то двинулся?

Яловаара увидел странное зрелище. Хонкайоки скакал вперед на четвереньках. Он передвигал руками и ногами не попеременно, а попарно: сначала отталкивался обеими руками, потом ногами — весьма своеобразный галоп на четвереньках. Но всего удивительнее было то, что он развивал при этом невероятную скорость. Руки и ноги Хонкайоки так и мелькали; казалось, по низине бежит какой-то невиданный зверь. Еще несколько длиннющих прыжков — и он исчез в ходе сообщения.

За первым изломом окопа лежал русский, убитый гранатой. Другой, раненый, пытался уползти. Еще двое двигались ему на помощь и вдруг застыли на месте. Они знали, что противник проник в окоп, но все же растерялись, увидев прямо перед собой парня без шапки с автоматом наизготове.

Трррррт-трррт-трррррт…

Оба упали, не проронив ни звука. Асуманиеми, обернувшись, крикнул:

— Окоп разветвляется! Кто-то один пусть прикрывает нас в этом месте.

— Да ведь он не пошел с нами, — отдуваясь, сказал Ванхала, но в то же мгновение увидел, как Хонкайоки спрыгнул к ним в окоп.

— Быстрее, быстрее! Сюда!

Задыхаясь, вытаращив глаза, Хонкайоки подбежал к ним.

— Тут окоп разветвляется… Помнишь?… Он ведет к бывшему блиндажу второй роты… Ты должен здесь прикрыть нас, чтобы мы смогли подойти к пулеметам… — Рядом громыхнуло: бам!

— Граната.

— И я отвечу им тем же.

Асуманиеми снова бросил гранату. Как только она взорвалась, все трое кинулись к разветвлению. Оттуда им навстречу вылетели одна за другой три гранаты. Ванхала и его солдаты отскочили на несколько шагов назад и бросились на землю.

— Я прикончу того раненого, — сказал Асуманиеми. — Чтобы он не стрелял нам в спину.

— Он уже не сможет этого сделать, — ответил Ванхала.

Гранаты взорвались, и они предприняли новую попытку. Асуманиеми взял гранаты Ванхалы, ибо тот не умел бросать их далеко. Размахнувшись, он швырнул гранату в противника, и она упала как раз в то место, откуда к ним только что вылетели три.

— Ну, будь что будет… — Асуманиеми подбежал к следующему излому окопа и выстрелил из-за угла. Затем сквозь непрерывный треск автомата послышался его крик:

— Эй, вы, сюда… Тут четверо… или больше…

Ванхала с Хонкайоки бросились вслед за Асуманиеми.

Добежав до изгиба, они увидели, как тот стрелял в груду людей, которая еще шевелилась.

Окоп здесь разветвлялся. Ванхала бросил одну за другой две гранаты в направлении бывшего блиндажа второй роты и приказал Хонкайоки прикрывать тут вход в окоп.

— Ради бога, не давай им уйти… Держи лимонки наготове… Если будут бросать в тебя, укройся, но только никого не пропускай…

Ванхала задыхался от напряжения и быстрого бега. Хонкайоки, пытаясь побороть страх, театрально вскинул автомат и, хватая ртом воздух, сказал:

— Солдат ударной группы Хонкайоки прибыл в ваше распоряжение!

Затем Ванхала швырнул свою последнюю гранату, и, когда она разорвалась, они свернули в следующий излом окопа. Асуманиеми весь был удаль и бесстрашие, и его воодушевление передалось Ванхале. Он сознавал, что их предприятие удалось; успех, а также сознание того, что в этом успехе есть и его доля, кружили ему голову, и он снова хихикал.

Открыв огонь по брустверу стрелкового окопа, чтобы прижать противника к земле, они услышали сзади крик Яловаары. Ванхала оглянулся и увидел бегущего прапорщика, а позади него Сихвонена и нескольких новобранцев. Второй полувзвод продвигался через низину тем же путем, что и они.

Два пулемета, которые они должны были подавить, стояли безмолвные на бруствере окопа. Противник хотя и обстреливал наступающий взвод с более отдаленных позиций, однако это не могло помешать атаке.

Первым в окоп спрыгнул Яловаара. Он приказал Ванхале вернуться назад и направить второй полувзвод в окоп, ведущий к бывшему блиндажу второй роты. Хотя так было решено заранее, прапорщик хотел еще раз подтвердить приказ. Кроме того, он передал через Ванхалу приказ для Хонкайоки, чтобы тот оставался на своем месте, у разветвления окопа, до тех пор пока не прибудет с пулеметом Мяяття. Пулемет следовало поставить с таким расчетом, чтобы препятствовать противнику уходить через окопы, когда он побежит, будучи смят ударами во фланги.

— Теперь, ребята, все дело за нами! Мы вцепились в позицию и больше ее не уступим. Навалимся, сколько есть силенок. Задним следить за тем, чтобы никто не улизнул. И непрерывно подавать гранаты передним. Ну, идем, Асуманиеми!

Яловаара почувствовал небывалый подъем. Он сам пошел впереди, преисполненный решимости выполнить свой долг. Наблюдая, как Ванхала, Асуманиеми и Хонкайоки ведут бой гранатами, он пожалел, что не оставил взвод на Мяяттю и не пошел с ними сам. Ему было стыдно посылать вперед других, поэтому он и решил принять непосредственное участие в бою.