С а г р а м о р. Приказ Хозяина.
К л а р е н с. Это его предприятие.
С а г р а м о р. Конечно, юный друг. Не первый день на свете живем.
К л а р е н с. Позвольте вам показать? Паровую машину!
С а г р а м о р. И какой же от нее прок?
К л а р е н с. Разный. В сущности, она заменяет человеческую силу.
С а г р а м о р. Каким образом?
К л а р е н с. Ну, потому что…
С а г р а м о р. Ну, ну…
К л а р е н с. Колесами, которые внизу, она тащит грузы. Как лошади.
Г а л а х а д. Как лошади?
К л а р е н с. Как люди.
С а г р а м о р. Хотел бы я знать, что тогда остается делать людям. Ты не слышал, что он насчет людей планирует?
К л а р е н с. Если желаете проверить сооружение…
С а г р а м о р. Там, наверно, все в порядке.
Г а л а х а д. Мы на службе, сэр!
С а г р а м о р. Совершенно верно, на службе, господин Галахад… Может, ты все-таки принесешь пива? Жарища как в аду.
Кларенс уходит.
Уже полгода это продолжается, коллега Галахад. Каждый день он наколдовывает что-нибудь новое, как говорят, умножает богатство Британии. Но Британия-то кто? Он один?
Г а л а х а д. Не забывайте о важной обязанности, которую он на нас возложил. Нам поручено взимать дань с дымовых труб.
С а г р а м о р. Для меня главное не деньги, для меня главное — принцип. (Понизив голос.) Принцип. Уж слишком он много колдует. Мерлин столько никогда не колдовал. Я начинаю сомневаться, коллега, такое ли уж христианское это занятие — колдовство.
Г а л а х а д. Здесь в самом деле очень жарко.
С а г р а м о р. Как в аду. Я не зря выбрал это сравнение. Эй, художник!
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Да? А, рыцарь Саграмор!
С а г р а м о р. Чем вы занимаетесь, хотелось бы знать?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Изображаю тотем против опасностей этого колдовского сооружения.
С а г р а м о р. Опасностей, говорите?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Вот это колесо, значит, крутится быстрее и мощнее, чем тысяча рыцарей в сраженье. Правда, при высочайшем усилии.
С а г р а м о р. Значит, это вот — колесо?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. В апогее вращения.
Г а л а х а д. А кто этот господин?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Мерлин, колдун.
С а г р а м о р. Без рук?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Оторвало. Слишком близко подошел к колесу.
Г а л а х а д. Отвратительно.
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Реализм.
С а г р а м о р. Как?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Магическое слово. Никто толком не знает, что оно значит.
Входит К л а р е н с с пивом.
Г а л а х а д. Наконец-то.
С а г р а м о р. Да, много чего творится в Камелоте.
К л а р е н с. Само собой разумеется.
С а г р а м о р. Да здравствует неизменность!
Г а л а х а д. Неизменность, вот именно!
К л а р е н с. С вашего позволения я пью за перемены.
С а г р а м о р. Художник, а вы?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. За то и другое. Я — артист.
Г а л а х а д. Вкусно. Господи, до чего вкусно.
К л а р е н с. Сварено по-пильзенски.
С а г р а м о р. Это еще что за новость?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Извините, господа, у меня спешная работа.
С а г р а м о р. Примечательно. Мы тут ведем политическую дискуссию, а он увиливает.
К л а р е н с. Дело срочное. Сегодня открытие.
С а г р а м о р. Кларенс, на пару слов.
К л а р е н с. Надолго? А то мне надо взглянуть на топку.
Г а л а х а д. Где огонь?
К л а р е н с. В подвале. Но не беспокойтесь, там присматривают.
Галахад отходит в сторону.
С а г р а м о р. Ну вот, никто нам не мешает. Сигарету?
К л а р е н с. Благодарю.
С а г р а м о р. Я очень обеспокоен, Кларенс. Огонь в подвале…
К л а р е н с. С его помощью получается пар.
С а г р а м о р. Не увертывайся. Богоугодный огонь может гореть в каминах, под вертелом, можно сжечь на костре приговоренного, спалить дотла в наказание или для забавы лачуги простолюдинов, замок врага и так далее, но все это происходит на земле, то есть как велит бог. Мы знаем только единственный огонь, который горит под землей, и единственного, кто разжигает подземный огонь, — дьявола.
Г а л а х а д (приближаясь). Храни нас бог!
С а г р а м о р. Господин Галахад!.. На сегодня все.
Г а л а х а д. А налог на трубу?
С а г р а м о р. Неужели вы всерьез собирались почерпнуть денег из подобного источника? Смотрю на вас, и мне кажется, что вы начинаете чернеть. Как дьявол.
Г а л а х а д. Только я? Да вы сами уже давно черный, клянусь честью!
С а г р а м о р. Я — черный? Защищайтесь!
К л а р е н с. Ну, помиритесь же, господа рыцари!
Р ы ц а р и. Ни за что! Никогда!
К л а р е н с. Я вам помогу! (Включает паровой свисток.) Ну как? Хватит?
Рыцари уходят. Появляется Я н к и. Он помогает подняться упавшему с подмостей художнику.
Я н к и. Вижу, предмет оказался вам не по силам?
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Базис — дело рискованное.
Я н к и. Ступайте-ка сейчас домой, переоденьтесь, и чтобы к торжественному открытию были здесь.
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. А гонорар?
Я н к и. Завтра в кассе. За вычетом двадцати процентов.
П р и д в о р н ы й х у д о ж н и к. Кровопийцы. (Уходит.)
Я н к и. Как это могло случиться?
К л а р е н с. Они подрались.
Я н к и. Да, начало неважное. А я столько наметил и намерен осуществить. Но придется учесть рыцарские вопли… Дерьмо!
К л а р е н с. Простите, как вы сказали?
Я н к и. Дерьмо! Слово естественное, и его надо было сказать, наконец. А то я уже стал говорить так же высокопарно, как и вся здешняя шайка. И ты, Кларенс, тоже, между прочим. А ведь когда-то именно мы разговаривали вполне по-человечески.
К л а р е н с. Вот что делает эмансипация.
Я н к и. Возможно.
К л а р е н с. И еще оттого, что мы встречаемся только с рыцарями. Надо бы пообщаться и с людьми.
Я н к и. Всему свой черед.
К л а р е н с. Вы считаете людей дураками.
Я н к и. Людей! Людей! Будто рыцари не люди! Я хочу сберечь человечеству века, — века крови, нужды, невежества, бескультурья. Для этого мне нужна господствующая система, двор, рыцарство, все традиции. Я не могу игнорировать верхушку, иначе я восстановлю ее против себя, — понимаешь? Ты говоришь, что надо общаться с людьми, но для этого они должны быть людьми, а не тупыми скотами, которые покорно влачат жалкое существование. И кто их довел до этого? Система. А я отвлеку эту систему от людей тем, что займу ее внимание другим. Таким образом люди смогут отдохнуть от нее и прийти в себя. Тем временем я поставлю перед рыцарями задачи, которые захватят их целиком. Галахад и Саграмор назначены трубочистами и считают эту должность великолепной, хотя их сословия она, разумеется, недостойна. Рыцари в цилиндрах смешны.
К л а р е н с. Кому смешны?
Я н к и. Людям.
К л а р е н с. Не впадаете ли вы тут в заблуждение, шеф? Каждый рассматривает цилиндр прежде всего как новый символ достоинства старой власти.
Я н к и. Следовательно, цилиндр — путеводная звезда, образец, нечто достойное, чтобы к нему стремились. Тоже неплохо. Так я завлеку людей, и однажды они сами станут истопниками, трубочистами и так далее.
К л а р е н с. А рыцари примирятся с этим?
Я н к и. К тому времени они уже станут иными.
К л а р е н с. Лучше?
Я н к и. Иными, я сказал.
К л а р е н с. Но люди останутся у них в подчинении?
