Ш о к н е х т. Ах, вот что.
В и к т о р и я. Кричат так, что жуть берет.
Шокнехт опять смотрит на нее.
Подождем минутку.
Слышен свист ветра и потрескивание сучьев.
За себя не беспокойтесь, мы вас хорошо устроим.
Ш о к н е х т. Ваше лицо мне знакомо.
В и к т о р и я. Вполне возможно. Я тоже вас помню.
Ш о к н е х т. Мы тогда работали вместе.
В и к т о р и я. Тише.
Ш о к н е х т. У вас был свой дом и участок, а муж был городским, но хотел остаться в деревне. Все хозяйство принадлежало вам. Муж пригрозил, что вернется в город, если вступите в артель.
В и к т о р и я. Жаль. Улетели на охоту хищники. Ничего, в другой раз. Ну шевелись, соколики!
Едут дальше.
Ш о к н е х т. Ну, а как дети? Двое, если не ошибаюсь. Мальчик и девочка.
В и к т о р и я. Суд оставил их матери. Давай-давай, соколики!
Ш о к н е х т. А что же муж, ни слуху ни духу?
Виднеется Мидельхаген.
В и к т о р и я. Мидельхаген. Государственных долгов по пояс. Но зато есть озеро. Тоже стратегически важный объект.
У входа в пивную стоит Д и н з е. Экипаж останавливается.
Я устала ждать, Динзе. Знакомься, товарищ Шокнехт.
Д и н з е. Зайдем, пропустим по кружечке.
В и к т о р и я. Некогда. Звони завтра, установим последний срок. На сегодня все.
Едут дальше.
Ш о к н е х т. Из-за меня не стоило отказываться от кружечки.
В и к т о р и я. Дело не в угощении. Он у нас в долгу, как в шелку.
Ш о к н е х т. Лошадьми вы правите лихо. А что еще поделываете?
В и к т о р и я. То да се. Больше люблю то. И еще охоту.
Ш о к н е х т. Вам бойкости не занимать.
В и к т о р и я. Динзе — председатель в Мидельхагене. С ним иначе нельзя.
Ш о к н е х т. А Хольтфретер?
В и к т о р и я. Он председатель в Гротине. Теперь один помчится к другому, и будут чесать языки всю ночь.
Ш о к н е х т (после паузы). Что стало с вашими детьми?
В и к т о р и я. Сын учится.
Ш о к н е х т. Чему?
В и к т о р и я. Считать, рассуждать, управлять.
Ш о к н е х т. Станет директором?
В и к т о р и я. Офицером. Впереди — Лютов. Задолженности нет, с государством в расчете. Сотрудничают с нами, имеют сверх всего изрядную птицеферму.
Ш о к н е х т. Вот куда ходить кур слушать.
В и к т о р и я. Пешком за полчаса осилите.
Ш о к н е х т. Пивная закрыта.
В и к т о р и я. Рост благосостояния. Народ бражничает в домашней обстановке.
Проезжают деревню.
Ш о к н е х т. А дочь?
В и к т о р и я. Воспитательница в детском саду.
Ш о к н е х т. Чудесно.
Снова въезжают в лес.
В и к т о р и я. Привал. (Останавливает лошадей, вылезает, достает ружье.) Слезайте, разомните ноги.
Ш о к н е х т. Опять совиные гнезда?
В и к т о р и я. Спускайтесь да поживее.
Ш о к н е х т. Но я прекрасно устроился.
В и к т о р и я. Пройдитесь немного вот той дорогой.
Шокнехт слезает. Виктория заряжает ружье.
Ш о к н е х т. Куда она ведет?
В и к т о р и я. Все дороги ведут в Рим.
Шокнехт нерешительно, неуверенно делает несколько шагов в указанном направлении.
Идите, идите.
Шокнехт уходит твердым шагом. Виктория тоже. Часы на башне бьют полночь. Из чащи леса появляется Б а д и н г. У него ружье устарелого образца. Замечает экипаж.
Б а д и н г. Опоздали.
Появляется другая фигура, это Э р л е, он тоже с ружьем.
Э р л е. Опоздали.
Выстрел. Еще один.
Б а д и н г. Дело сделано, секретарь.
Э р л е. Все, наконец отбегался.
Б а д и н г. А вдруг она промахнулась?
Э р л е. Ты что? Наш шеф — и промах? (Вынимает флягу.)
Б а д и н г. За рыжего черта! (Пьет.)
Э р л е. За меткого стрелка! (Пьет и прячет флягу.) Теперь бери лопаты. (Достает из экипажа две лопаты.)
Входит Виктория.
Где он?
В и к т о р и я. У каменного креста. Будьте осторожны. Руками не касайтесь.
Б а д и н г. Не в первый раз.
Бадинг и Эрле уходят. Виктория садится в экипаж, прячет ружье. Из леса выходит Ш о к н е х т. Пауза. Садится рядом с Викторией.
В и к т о р и я. Поздравьте меня.
Ш о к н е х т. Может, я перепутал и написал вам в письме, что лежал с аппендицитом?
В и к т о р и я (искренне испугавшись). О боже! Ведь совсем забыла — ваше сердце!
Ш о к н е х т. После такого потрясения я позволю себе глоточек.
В и к т о р и я (подает ему флягу с усердием провинившейся). Уж очень благоприятная возможность. Бешеный лис. А когда я еще выберусь? Боже, как это неприятно.
Ш о к н е х т (делает небольшой глоток из фляги). Ночная охота взволновала меня меньше, чем панорама Рима, которая видна с опушки.
В и к т о р и я. При луне Рим выглядит не так выигрышно. Дождитесь солнца.
Ш о к н е х т. Ваше здоровье, шеф. Вы ведь шеф?
В и к т о р и я. Сейчас двинемся дальше. Прихватим только бургомистра и секретаря партбюро. Они закапывают лиса.
4
Вестибюль гостиницы в Риме. В и к т о р и я, Ш о к н е х т, т е т у ш к а Б а л ь р ю с.
Б а л ь р ю с. Пятая комната. Ваш багаж уже в номере.
В и к т о р и я. Фрау Бальрюс заведует нашей гостиницей.
Б а л ь р ю с. Надеюсь, вам будет у нас удобно.
Ш о к н е х т. Я горю желанием оправдать ваши надежды.
Б а л ь р ю с. Вот и хорошо, а шарканцы у вас есть?
В и к т о р и я (объясняя). Комнатные туфли.
Ш о к н е х т. Совсем излишнее пояснение. Вы думаете, я уже забыл, что здесь называют шарканцами? Вот что приходится терпеть, тетушка Бальрюс.
Б а л ь р ю с. Они у вас есть? Да или нет?
Ш о к н е х т. Забыл дома.
Б а л ь р ю с. Тогда возьмите эти. Мы купим новые. (Стоит в ожидании.)
Ш о к н е х т. Простите?
Б а л ь р ю с. Ваши сапоги.
Ш о к н е х т. Я сниму их в комнате.
В и к т о р и я. Лучше не сопротивляйтесь.
Ш о к н е х т (повинуясь). Собственно говоря, товарищи, надо бы развивать у людей самосознание. А то у нас все регламентируется. Даже вспомнить не могу, когда мне удалось отстоять свое собственное мнение. Да и врач считает…
Б а л ь р ю с. Что считает врач, мы прочли в истории болезни. (Забирает сапоги.) От вас пахнет водкой.
В и к т о р и я. Это мой грех.
Б а л ь р ю с (Шокнехту). Упустили возможность отстоять свое мнение. Видно, на наше самосознание рассчитывать нельзя. (Уходит.)
В и к т о р и я. Вы у нее в фаворе.
Ш о к н е х т. Разве?
В и к т о р и я. Бальрюс — душа-человек. Но когда она становится подчеркнуто вежливой, берегитесь.
Ш о к н е х т. Значит, она уже в то время души во мне не чаяла. Она ведь тогда натравила на меня черную дворнягу. Здоровенную, как теленок.
