— Они кормят заключенных в этой тюрьме? — сказал Фукида. Когда же слуги принесли подносы с рисовыми шариками, копченым лососем, маринованными овощами и чай, он сказал:

— Ничего не скажу про манеры у правителя Мацумаэ, но гостей здесь встречать умеют.

— После того как он решил отложить убить их, — сказал Марумэ.

Пока все ели, Сано беспокоило то, что случилось с Рейко, пока двое охранников не привели ее.

Она подбежала к Сано, опустился на его колени:

— Я так рада тебя видеть!

— Слава богам, ты в порядке. — Сано взял Рейко за холодные руки. — Где ты была? Что случилось?

— С госпожой Мацумаэ. — Рейко описала, как она спасла женщину-эдзо от побоев госпожи Мацумаэ — Разве это не странно?

— Так и есть. — Сано не мог не подумать, что Рейко была в замке менее часа и уже успела встрять в драку. Он сказал себе, что не должно быть ничего хуже, чем то, что произошло. По крайней мере, до сих пор.

— Что еще более странно, — сказала Рейко — то, что госпожа Мацумаэ и ее фрейлины и горничная наотрез отказались помочь мне искать Масахиро. Я думаю, что они что-то знают, но не хотят говорить. Они не беспокоятся. Я никогда не встречала таких бессердечных женщин. После она с нетерпением спросила:

— Что случилось с правителем Мацумаэ?

Эту тему Сано не хотел обсуждать. — Он послал нам еду. Вон еще осталась, ты голодная?

— Я уже поела. Вы узнали, в чем дело? Вы спросите его о Масахиро? — Она посмотрела на других мужчин, которые избегали ее взгляда. В тишине она спросила:

— Что случилось?

Сано не мог скрыть от нее факты независимо от того, как сильно он хотел защитить ее. Он сказал ей, как можно осторожнее, о том, после убийства возлюбленной правитель Мацумаэ тронулся умом, и утверждал, что Масахиро не прибыл в замок, но Сано не думает, что он говорил правду.

Глаза Рейко выражали ужас, когда она поняла, что правитель Мацумаэ мог убить их сына. Но она сдержала чувства и только кивнула. В критические моменты она умела сдерживаться. Сано любил ее за храбрость.

— Масахиро жив, — сказала она со спокойной убежденностью. — Если бы его не стало, я бы уже знала.

Сано не захотел ей противоречить, если это поможет ей выдержать, хотя опасался, что она выдает желаемое за действительное. Он обнаружил, что радуется ее словам, несмотря на свой скептицизм:

— Мы продолжим искать его.

— Но как? — Искра уныния вкралась в голос Рейко. — Снаружи стоят солдаты. Они заперли нас здесь. Мы заключенные.

— Я надеюсь, что это изменится, — сказал Сано, и рассказал ей о сделке, которую он предложил правителю Мацумаэ. — Чтобы я мог расследовать убийство, я должен иметь свободный выход из этого места.

Его надежда озарила лицо Рейко как луч солнца:

— Думаешь, он согласится?

Кто знает, что у сумасшедшего на уме, подумал Сано, но сказал:

— О, да. Мы просто должны быть терпеливыми.

И ждать, пока правитель Мацумаэ не решит, является ли его собственное стремление к справедливости сильнее, чем причина, требующая убить их.

Остаток дня они провели без дела в гостевом доме замка, чтобы не замерзнуть пришлось укрываться одеялами или ходить по этажам. Они еще раз поели, когда им принесли еду и по очереди выкупались в ванне, в которую слуги ведрами заливали горячую воду. Ночь же была такой длинной и холодной, какой Сано не мог припомнить.

Гостевой домик, построенный в японском архитектурном стиле, не мог сравниться с хижинами эдзо в плане защиты от холода. Сквозняки продували его насквозь. Угольные жаровни не давали достаточного тепла. Прижавшись к Рейко под одеялами, Сано не мог спать, хотя она уснула, а его люди храпели в другой комнате. Еще ему не хватало суеты замка Эдо: шума военных патрулей, посторонней музыки, звона храмовых гонгов. Здесь же он слышал только вой волков в лесу. Уснуть он смог лишь перед самым рассветом.

Некоторое время спустя он вскочил, почувствовав присутствие незнакомца. Поднявшись, он уставился на фигуру, которая стояла в дверях.

— Почтенный канцлер. — Голос был мужской, твердый. — Правитель Мацумаэ хочет тебя видеть.

Сано надеялся, что это означает хорошие новости. — Сейчас, я только оденусь.

Он сказал Хирате идти с ним, а другим мужчинам — остаться с Рейко, которая еще спала. Когда он и Хирата вышли из здания, от яркого света и сильного мороза у них заслезились глаза. Их встретил мужчина, который сказал:

— Я Мацумаэ Гизаемон. Дядя правителя Мацумаэ.

Ему было около шестидесяти лет, а по виду он представлял собою нечто среднее между японцем и эдзо. Он был одет в шубу из оленьих шкур, рукавицы на меху и сапоги из рыбьей кожи. Его лицо было таким же обветренным и морщинистым, как у варваров, с густыми бровями, из-под них светились прищуренные глаза, как будто он всю жизнь смотрел на солнце на снегу. Но на его голове была выбрита макушка, а его седые волосы собраны в пучок, как полагалось самураям. За пояс у него были заткнуты два самурайских меча.

Сано представил Хирату. Когда они шли по крытым коридорам дворца, трое стражников следовали в шаге позади них. Гизаемон сказал:

— К сожалению, меня здесь не было и я не встретился с вами вчера. У него была быстрая, проворная походка гораздо более молодого человека. — Я был в командировке по заданию правителя Мацумаэ.

— Что вы делаете для него? — спросил Сано.

— Помогаю ему управлять доменом. Я его главным помощник. — Гизаемон сунул руку в шубу, достал жвачку, сунул в рот и стал энергично жевать. Сано почувствовал сладкий, пряный запах сассафрасовой коры. — Я осматривал торговые посты. Контролировал японских купцов. Эдзо — тоже.

— Вы должны знать правителя Мацумаэ достаточно хорошо, — сказал Сано.

— Я знаю его с рождения. Его отец был моим старшим братом. Я занимался его образованием. Практически я его вырастил. Он мне как родной сын. — В голосе Гизаемона слышалась привязанность и забота. Он был явно обеспокоен нынешним состоянием правителя Мацумаэ.

— Что с ним случилось? — спросил Сано. — Конечно, кроме того, что смерть любовницы расстроила его?

— Нет, — согласился Гизаемон. — Им овладел ее дух.

— Это серьезно?

— Да, я серьезно. — Гизаемон сухо рассмеялся. — Очевидно, что вы думаете, одержимость духом всего лишь миф. Ну, может, в Эдо это и так. Но не здесь. Я видел, как духи вселяются в тела людей, заставляют их говорить на чужих языках и прыгать со скал. Видя скептический взгляд Сано, он сказал:

— Вы мне не верите? Просто подождите, пока пробудите на Эдзо некоторое время.

— Правитель Мацумаэ рассказать вам о нашей встрече? — спросил Сано.

— Нет, не он, другие рассказали, — голос Гизаемона звучал сердито, — как чертовы гости прибыли сюда и поубивали наших людей.

"Извините меня, но правитель Мацумаэ тоже вел себя не совсем безупречно, — сказал Сано равномерно. — Знаете ли вы, что он сделал?

— Вот мы и пришли, — сказал Гизаемон, не став обсуждать действия своего племянника.

— Принял ли князь Мацумаэ решение о моем предложении?

— Это вы должны спросить у него самого. — Гизаемон выплюнул свою жвачку в снег внизу коридора, а затем открыл дверь дворца.

Правитель Мацумаэ принял их в своем личном кабинете. Здесь все было обставлено так же как в официальном зале: встроенные шкафы, лакированная мебель, только без декора, кроме местных ковриков на стенах. Развалившись на куче помятых одеял, указывающих на бессонную ночь, он выглядел как человек, страдающий от злокачественной болезни. Его щеки покрылись пятнами, как от лихорадки.

— Приветствую, почтенный канцлер. — Он поднял миску травяного чая и поднес ко рту, когда он пил, его руки дрожали. — Я подумал о том, что вы сказали вчера. И я решил принять ваше предложение.

— Хорошо, — сказал Сано, почувствовав облегчение. — Мои люди и я начнем расследование убийства сразу же. И поищем Масахиро.

— Не так быстро!

Голос, который исходил от правителя Мацумаэ, был более высоким, чем его собственный. Сано почувствовал, как волосы на его голове поднимаются и начинают дрожать. Он был изумлен, когда увидел лицо старого правителя Мацумаэ. Оно, казалось, становилось моложе, и приобрело женские черты. — Вы не можете просто идти, куда хотите. — Голос имел странный акцент, с перегибами, что Сано услышал на языке эдзо. Почему мы должны доверять вам? Откуда мы знаем, что вы можете выяснить, кто убил меня?