— Вы убегали, — обвинял Окимото.

— Я бежал за убийцей. Он бросил это в меня. — Сано поднял нож.

Это вызвало крики охранников, поднявших мечи. — Положи его, положил его! — кричал Окимото.

Сано бросил нож. Охранники бросились нему, выкопал его из снега. — На нем кровь, — сказал один из них. — Он уже убил кого-то.

— Это моя кровь, — сказал Сано, положив руку на рану. — Меня ранили.

Подозрительные и осторожные охранники осветили его фонарями. Кровь пропитала его пальто, окрасив в красный цвет. — Да, действительно, вы ранены, — удивился Окимото. — Кто это сделал?

— Я не знаю. Я не смог его разглядеть. Он ушел.

— Мы отведем вас к врачу, — сказал Окимото. — Правитель Мацумаэ не должен знать об этом, но он, вероятно, не захочет чтобы вы истекли кровью до смерти.

— Нет, — сказал Сано, хотя его рука болела и пульсировала, и он боялся, что он уже потерял много крови. — Я должен найти свою жену.

— Заткнись! Забудь об этом!

В комнате врача Сано помогли снять одежду и оголили его поврежденную руку. Он был весь в крови. Врач, старый человек, одетый в темно-синее пальто, посмотрел на рану Сано. Он вымочил ткань в теплой воде и обмыл ею рану от крови, которая все еще сочилась из разреза.

— Насколько это плохо? — спросил Гизаемон. Он и его люди, казались менее обеспокоенными судьбой Сано, чем беспокоились о том, как это повлияет на их собственные жизни.

— Не слишком глубоко, — сказал врач. — Почтенному канцлеру повезло. Его пальто защитило его. Рана скоро затянется.

Сано был рад, что его правая рука не сильно пострадала.

— Но она должна быть зашита. — Врач взял ворох волос и длинную стальную иглу.

От вида этих приготовлений у Сано свело желудок. — Прекрасно. Сделайте это, — сказал он, стараясь вести себя так, будто ему было все равно.

— Это должно быть работа злоумышленника, который проник в замок. — Гизаемон бросил ожесточенный взгляд на капитана Окимото и двух других охранников.

— Никто не проходил мимо нас, я клянусь, — запротестовал Окимото.

— Откуда ты знаешь? — Сано. — Вы были слишком заняты, пытаясь погасить огонь, могли не заметить целую армию убийц.

— Идите, обыщите весь замок, — приказал Гизаемон самураям.

После того как они ушли, Сано сказал:

— Я сомневаюсь, что они найдут каких-либо посторонних. Я не думаю, что на меня напал кто-то чужой.

— Тогда кто напал на вас? — спросил Гизаемон. — И почему?

Сано не мог ответить на первый вопрос, но имел предположения по второму:

— Возможно, кто-то желает помешать моему расследованию.

Врач достал керамическую банку с коричнево-зеленым желе, которым он смазал руку Сано вокруг раны. Желе слегка отдавало мятой, но едкой и горькой.

— Что это? — подозрительно спросил Сано.

— Природный бальзам, — сказал врач. — Чтобы притупить боль.

Сано сказал Гизаемону:

— Я думаю, что тот, кто бросил в меня нож, не хочет, чтобы я выяснил, кто убил Текарэ, и попытался меня убить, потому что он боится, что я слишком близко к истине.

Узкие глаза Гизаемона сузились на Сано:

— Получается, что вы близки? Что же вы узнали?

— То, что эдзо могли убить Текарэ.

— Ну, это я вам сам сказал. Но некоторые люди должны сами понять вещи, очевидные для других. Я скажу правителю Мацумаэ. Он захочет разделаться с этими ублюдками.

Игла пронзила кожу Сано. Это было не так больно, как он ожидал, может быть, из-за бальзама, но ему пришлось стиснуть зубы. — Подожди, — сказал он, встревоженный быстротой, с которой Гизаемон делал выводы. — Эдзо имели возможность устроить ловушку с луком, но это не означает, что они это сделали. Когда я говорил с ними, я не был убежден, что они виновны. И теперь есть хороший признак, что это не они.

— Да? Почему?

Снова игла вошла в тело. Тесьма стягивала плоть Сано с каждым стежком. Сано закрыл глаза. — Если на меня напал убийца Текарэ, то это делает эдзо невиновными. Сано глубоко дышал, борясь с волнами дурноты, что нахлынули на него. — Они же не были в замке в то время. Вы отправили их обратно в их лагерь. Если моя теория верна, то они не были причастны к убийству в Текарэ.

— Тогда кто?

Сано услышал скептицизм в голосе Гизаемона. Его тело невольно вздрагивало, когда врач закреплял швы. — Мне нужно, чтобы допросили всех слуг Мацумаэ, которые были в замке, когда на меня напали.

— Наших слуг? — Гизаемон нахмурился, озадаченный и оскорбленный. — Вы думаете, что один из них бросил нож?

— Они знали, что я был там. Любой из них мог последовать за мной.

Врач связал узлом нити и отрезал их бритвой. Он перевязал руку Сано белой хлопковой повязкой, а затем зафиксировал ее. Сано подавил стон облегчения.

— Вы говорите, что один из наших слуг убил Текарэ? — Гизаемон выглядел встревоженным таким предложением. — Но как они могли сделать что-то против воли правителя Мацумаэ? И почему?

— Это хорошие вопросы для них. — Сано помолчал, потом сказал:

— Также для вас.

Наступил момент для конфронтации, к которому они шли весь день. Поскольку их взгляды встретились, Сано почувствовал между собой и Гизаемоном острый, как игла, которой сшили рану, антагонизм.

— Вы думаете, что я это сделал? — Тон Гизаемона сделал этот вопрос наполовину фразой, а наполовину заявлением.

— Против вас появляются доказательства, — сказал Сано. — Вы ненавидите эдзо, Текарэ тоже была эдзо. Вы знаете все об устройстве самострелов на звериных тропах, а также о составляющих ядов.

— Также как и большинство мужчин на Эдзо. И что, если я ненавижу варваров? Также как и многие другие японцы.

— Вы постоянно указываете пальцем на эдзо. Чем можно это объяснить, как не желанием отвлечь внимание от себя?

— Для вашего же блага! — Гизаемон казался раздраженным глупостью Сано. — И ради моего племянника. Я пытаюсь помочь вам раскрыть преступление, так чтобы он был удовлетворен.

После десяти лет работы сыщиком Сано хорошо знал, что не стоит принимать за чистую монету даже такие логичные объяснения подозреваемого. — Где вы были, когда на меня напали?

— Искал вашу жену в людской. Которая находится в противоположной стороне замка от той, где были вы!.

— Присутствовал ли кто-нибудь с вами?

Вместо ответа Гизаемон взял нож со стола и осмотрел его. Лезвие, того же размера, что и его рука, крепилась к короткой, гладкой деревянной рукоятке. Он перевернул его, высматривая маркировку, и сказал:

— Никогда не видел такого. Это не мой, вы не сможете доказать это.

— Я сомневаюсь, чтобы вы использовали оружие, отмеченное вашим именем.

У Гизаемона застряла жвачка во рту. — Я начинаю сомневаться, что там действительно было совершено нападение на вас. Солдаты сказали мне, что осмотрели там все после того, как это произошло. У нас есть только ваше слово, что кто-то это сделал.

— Тогда как вы объясните это? — в ответ на обвинение во лжи, Сано гневно указал на свою руку.

— Вы могли это сделать сами. Ведь это была не фатальная рана? А вы могли подобрать где-то валявшийся нож.

— Почему же я порезался? — спросил Сано, досадуя, что ему приходится обороняться.

— Чтобы обвинить меня в убийстве Текарэ и чтобы это выглядело будто я пытался вас убить, испугавшись вашего расследования, — сказал Гизаемон. — Но я не убивал Текарэ. Я не нападал на вас. И я не намерен больше выслушивать ваши обвинения. Он позвал стражников, ожидавших за дверью:

— Отведете канцлера Сано обратно в его комнату. Затем он учтиво поклонился и нагло сказал:

— Спокойной ночи, после чего вышел за дверь.

Сано не упустил тот факт, что Гизаемон не ответил на последний заданный им вопрос. Он не назвал свидетеля, который бы подтвердил его алиби во время нападения на Сано.

— Что с тобой случилось? — спросил Хирата, когда стражники привели Сано обратно в гостевой дом.

Когда Сано объяснил, они все сгрудились вокруг жаровни с углем. По мере наступления ночи в комнате становилось холоднее; ледяные сквозняки продували коврики, которые покрывали стены. Более обеспокоенный Рейко, чем собой, Сано спросил: