— Ну, я полагаю, что знаю, как можно установить ловушку с луком, — сказала "госпожа Умная". — Мой отец торговый чиновник и моя семья провела много времени в землях эдзо, когда я росла.
— То же самое и я, — сказала "госпожа Солдат".
— Я знала, что Текарэ нравилось купаться ночью в горячем источнике, — жеманно произнесла "госпожа Анютины глазки".
— Мы могли бы составить заговор, чтобы убить ее, — сказала "госпожа Солдат", — и наказать ее за обиды нашей госпоже. Но даже если мы так сделали, вы никогда не сможете доказать это, а мы никогда не признаемся.
Ее самодовольная улыбка, как в зеркале, отразилось на лицах ее подруг. "Госпожа Умная" сказала:
— Я боюсь, что разговаривая с нами, вы попусту тратите время, госпожа Рейко. Вы обвинили одного человека, которого считали возможным убийцей Текарэ. Вместо этого, вы обнаружили нас четырех. Слишком много подозреваемых так же плохо, как и когда их нет совсем?
Рейко испытала такое же странное чувство, как и когда она впервые встретилась с этими женщинами. Внешне они были такими же, как дамы их положения в Эдо, но внутри они были заражены дикостью Эдзо. Под внешним лоском цивилизации, у них в крови было насилие и убийства.
Госпожа Мацумаэ посмотрела на Рейко с выражением в котором смешивались злость, триумф и насмешка:
— Я думаю, что самое время вам уйти.
Глава 15
Когда Хирата со своими спутниками подошли к лагерю эдзо, из него слышался гул сердитых голосов. Там нашли варваров, которые спорили с тремя солдатами правителя Мацумаэ. У варваров были луки и колчаны за плечами, они были одеты в изготовленные из гнутого дерева снегоступы, которые кожаными ремнями крепились к ногам. Две их собаки были запряженных в сани. Варвары и солдаты кричали друг на друга на языке эдзо.
— Что они говорят? — спросил Хирата.
Крыса с утра выглядел особенно несчастным, он хныкал и кашлял. Его глаза были мутными, а усы покрылись льдом. — Эдзо хотят пойти охотится на оленя. Японцы не разрешают им.
Хирата никогда в жизни не охотился, хотя идея всегда интриговала его. Буддийская религия запрещает убийство животных, а также есть мясо. Сегун, будучи набожным буддистом, также запрещал убивать животных. Но были и исключения из законов и традиций. Чтобы вылечить ослабленных болезнью или ранами людей, их кормили тушеным мясом и бульонами. В Эдо был процветающий нелегальный рынок, обеспечивающий потребности такого "врачевания". Здесь, на Эдзо, варвары постоянно охотились, чтобы выжить, что японцы обычно позволяли им, но не сегодня.
— Японцы говорят, что варвары должны остаться в лагере, как приказал правитель Мацумаэ, — сказал Крыса. Бывший муж любовницы правителя Мацумаэ Урахенка спорил с солдатами, которые не выпускали их из лагеря. Хирата встрял в перепалку. — Да пусть они идут, — сказал он.
Обе стороны посмотрели на него с удивлением. Сопровождающий их солдат Мацумаэ сказал:
— Здесь командуете не вы.
— Я расследую убийство, — сказал Хирата, — и у меня есть разрешение правитель Мацумаэ допросить варваров. Я могу поговорить с ними, пока они охотятся.
— Вы хотите пойти на охоту с ними? — старший самурай и его люди были изумлены. Варвары что-то бормотал между собой, пытаясь выяснить, о чем идет разговор, за исключением вождя Аветока, который смотрел на Хирату с безошибочным пониманием.
— Да. — Хирата хотел получить возможность поговорить с эдзо без своих соглядатаев, а также приобрести новый опыт. — Этого мы не можем позволим, — сказал старший. — Если они убегут, нас обвинят в этом.
— Я не позволю им, — сказал Хирата. — Мои люди и я приведем их обратно.
— Это вы так думаете. Вы не знаете этих подлых дьяволов. Как только они попадут в лес, они ускользнут от вас. Вы будете счастливы, если вам удастся найти путь домой, прежде чем замерзнете до смерти.
— Пожалуйста, прислушайтесь к его словам, — сказал Крыса и громко чихнул. — Он прав.
— Тогда поступим так, — сказал Хирата. — Я возьму только этих двух, — он указал на Урахенку и вождя Аветока, — если они обещают хорошо себя вести. Он повернулся к Крысе:
— Переведи им, что я сказал.
Крыса повиновался. Два эдзо кивнули. Урахенка настороженно, вождь Аветок — с любопытством.
— Другие останутся здесь. Если их друзья не вернуться, вы сможете наказать их за это, — сказал Хирата солдатам. — Ну, что? Что скажете?
Когда солдаты переглянулись, хитрые усмешки мелькнули на их лицах. Им понравилась идея преподать своему начальнику из Эдо урок северной жизни. — Ну, если ты так хочешь, — сказал старший, и на языке эдзо передал указание варварам.
Вождь Аветок указал на ноги Хираты, Фукиды и Крысы и что-то коротко произнес.
— Он говорит, что если мы собираемся охотиться, нам понадобятся снегоступы, — сказал Крыса.
* * *
— Ну, почтенный канцлер, вроде бы вы тут осмотрели все, что возможно, и пора закруглять ваше расследование, — сказал Гизаемон.
— Не совсем, — сказал Сано.
Когда они с сыщиком Марумэ пошли с места убийства в замок, начал падать снег, и крутящиеся белые хлопья закрыли небо. Они едва различали собственные следы, которые почти замело. Сано едва смог разглядеть замок, его стены и башни растворились в белой пелене. Дойдя до него, они обнаружили закрытые ворота, а постовые отсутствовали. Гизаемон неодобрительно пробормотал:
— Они должны будут назвать весомую причину, заставившую их покинуть свой пост. Как только я найду кого-нибудь, кто впустит нас, я отведу вас к правителю Мацумаэ. Ему будет приятно и интересно услышать то, что вы узнали, хотя ничего нового вы не узнали. Он подошел к основанию одной из башен, что стояли по обе стороны ворот:
— Эй! Кто-нибудь!
Сано тихим голосом разговаривал с Марумэ:
— Пришло время для разговора с правителем Мацумаэ. Он будет следующим шагом в нашем расследовании.
Марумэ с удивлением посмотрел на Сано:
— Вы не можете подозревать в убийстве его.
— Часто убийцей оказывается человек, который был ближе всего к жертве. — Сано исходил из собственного многолетнего опыта. — В данном случае, это он.
— Но он был влюблен в эту женщину, — возразил Марумэ.
— Любовь может быть более сильным мотивом, чем ненависть. В частности, когда поведение любимого человека заставляет ревновать.
— Но он позволяет вам расследовать убийство. Стал бы он это делать, если бы был виноват сам?
— Может быть, кто знает, что происходит в голове сумасшедшего, одержимого злым духом жертвы?
Солдат высунул голову из окна башни. Гизаемон сказал ему, чтобы он открыл ворота. Вскоре Сано, Марумэ и Гизаемон были внутри замка. Снег окутал двор, а воздух здесь, казалось, был холоднее, чем снаружи. Пока они шли через проходы, замок казался пустынным призраком деревни. Дворец имел вид логова спящего зверя.
— Я бы предпочел встретиться с правителем Мацумаэ наедине, — сказал Сано.
Гизаемон выглядел утомленным от споров:
— Прекрасно. Ваш человек и я будем ждать неподалеку.
Правитель Мацумаэ сидел в своем кабинете, углубившись в бухгалтерские книги, при свете свисающего с потолка фонаря. Тепло поступало через решетку в полу, от расположенной там жаровни, в которой горел древесный уголь. Когда он увидел Сано на пороге, он сказал громким шепотом:
— Входите, пожалуйста, садитесь. Я тут просматриваю бухгалтерские книги. В них такой беспорядок.
Удивленный, что застал его за спокойным и продуктивным занятием, Сано вошел, опустился на колени и взглянул в книги. Даже глядя на них вверх ногами, он мог видеть, что записи в течение последних нескольких месяцев были отрывочны, написание почти неразборчиво. Правитель Мацумаэ, должно быть, был слишком занят, чтобы регулярно вести книги.
— Мне очень жаль признаться, что я пренебрегал возложенными на меня делами, — печально произнес господин Мацумаэ. — Я могу только надеяться, что сегун простит меня.