– Да.

Это не я сказала! Или я? Все было таким запутанным, непостижимым.

О какой опасности говорил Влад? Хочу ли я знать? Станет ли от этого легче?

– Я хочу соединиться с тобой навсегда. Если жрец венчает нас, мы будем связаны, и ты всегда будешь под моей защитой. Мы обманем проклятие. Докажем миру, что вождь и пророчица атли могут быть счастливы вместе.

Я закрыла глаза. Заманчиво, очень заманчиво. Сладкие речи – сильная сторона Влада, но я не имею права опрометчиво соглашаться. Хотелось надеяться, что я немного поумнела.

– Не могу, – сказала твердо. Подняла на него глаза. – Нельзя сломя голову мчаться жениться. Несколько минут назад я вообще не думала об этом. О нас... Но ты, как всегда, все решил за меня. А ведь должен был сначала спросить, а потом уже тащить к очагу.

– Я спрашиваю сейчас.

– Мне нужно подумать, да и вообще... Все это время ты был с Ларой. Разве не ты говорил, что она тебе подходит?

– Я хочу тебя, а ты не желаешь делиться, – улыбнулся он.

Как же я любила его улыбку! Воспоминания о прошлом – не мои союзники. Только портят все.

– Ты очень непоследовательный, Влад Вермунд. Сначала бросаешь меня, затем тащишь к алтарю.

– Зато ты ушла без вопросов. Без угрызений совести. Быстро.

Я громко выдохнула. То, что он сказал, никак не укладывалось в голове.

Он что же, хотел... прогнать меня?!

– Мне нужно было, чтобы ты ушла. Это не связано с тобой, скорее, с моими проблемами. Тебе могли причинить вред, а я не был достаточно силен, чтобы защитить.

Что он говорит такое? Подумать только! Я убивалась почти полгода, уронив самооценку ниже плинтуса, а Влад просто защищал меня!

– Ты просто... ты... Ненавижу! – Я ударила кулаками ему в грудь, понимая, что это не причинит особого вреда. Хотелось куда-то деть гнев, выплеснуть обиду. Кричать, пока не охрипну.

Влад снова обнял меня.

– Да-да, я чудовище. Ты слишком часто повторяешь это, чтобы я поверил. – Показалось, в его голосе прозвучала горечь. Едва прикрытая иронией, беззащитная. Словно Влад открылся на секунду. Так, как не открывался никогда.

– Я не думаю, что ты чудовище, – сказала я тихо. – Но и замуж за тебя не пойду. Все слишком сложно. Нужно время...

Он улыбнулся. Близкий. Сердце невольно сжалось, а затем забилось быстро-быстро, даже болезненно.

– Так ты дашь нам время?

Не говори «да». Даже не вздумай. Ловушки Влада всегда заманчивы.

Он улыбался. А я... я почему-то почувствовала себя счастливой. Улыбнулась в ответ, руки сами потянулись обнять.

Возможно, я и правда многого не знала. Возможно, просто нужно поговорить – не здесь, в спокойной обстановке, попросить объяснить детальнее. Он, конечно, не подарок, но если прогнал меня, чтобы защитить...

Мысли разорвал резкий звук. Я уже слышала такие – в кино. Звук оглушил, отразился эхом где-то вдали и вернулся звоном в ушах.

А еще, казалось, испугал Влада. Зеленые глаза расширились, он посмотрел на меня, нахмурился... Расслабил объятия, размял бок, словно устал. Словно был тяжелый день.

– Что это было? – шепотом спросила я.

Он улыбнулся, нервно, неестественно. Посмотрел на ладонь. Затем резко посерьезнел, надавил мне на плечи – сильно, побуждая упасть на землю.

– Ложись!

Я подчинилась, все еще не понимая, что происходит. Не было вопросов и желания ослушаться. Тишину разорвал еще один звук – и Влад опустился рядом ­– сначала на колени, потом завалился на бок. Снег тут же окрасился красным – кровь растекалась неровной кляксой, впитывалась в снежную кашу.

– Влад, – позвала я.

Он не шевелился, глаза были закрыты.

На меня навалился страх. Дикий, леденящий.

Я подползла ближе, взяла его за руку, тут же ощутив что-то липкое и теплое. Где-то невдалеке послышался шорох, затем еще один выстрел. Я инстинктивно пригнулась, обняла Влада, пытаясь прикрыть от пуль.

Его ранили. Ранили! Черт...

– Влад, очнись! – Потрясла его, но он никак не отреагировал. Я отвернула воротник, попыталась нащупать пульс, мысленно ругая себя за то, что пропускала уроки по ОБЖ в школе. Тщетно. Ничего. – Не смей умирать!

Кто-то коснулся плеча, и я зажмурилась. Ну, вот и все. Сейчас меня тоже пристрелят. «И умерли в один день», – пронеслось в голове. Нелепо. Глупо. Как же глупо так умереть.

– Эй, Полевая, вставай давай.

Я открыла глаза.

– Глеб...

Он тяжело дышал. Рукав на дутой куртке разорван на плече, джинсы испачканы грязью, лицо – испуганное, слегка сумасшедшее.

– В нас стреляли, – растерянно сказала я.

– Я в курсе. – Он огляделся. – Где Макаров?

– Филипп? – удивилась я. – Его не было с нами. Надо в больницу, Влад ранен!

– Вижу. Вставай.

Я послушно поднялась. Глеб тоже пощупал пульс Влада, удовлетворенно кивнул.

– Жив.

У меня словно камень с души свалился.

– Сейчас приедет скорая. – Он выглядел уверенным, и это помогало мне держаться. Я чувствовала, что начинается истерика, с трудом держалась на ногах. – Все будет хорошо.

– Глеб, тот человек... он все еще где-то здесь. – Я испуганно огляделась. Снизила тон до шепота. – Нужно спрятаться.

– Не нужно, – сказал он. Посмотрел на свои ботинки. – Она больше не опасна. Я ее вырубил и вызвал полицию.

– Ее? Ты знаешь, того... ту, кто стрелял? Это была женщина?

Глеб положил руки на капот, вздохнул. На лице – тоска, словно то, что собирался сказать, могло ранить его самого.

– Знаю. Это была Юлиана.

Я сидела на лавочке и курила.

У той клиники, где столкнулась с Владом. Словно одной ногой шагнула в тот мир, в котором жила раньше. В котором сумасшедшие женщины не стреляют в моих мужчин.

Вчерашний вечер – как сцена из кино. Скорая. Врачи с носилками. Кровь везде, мои ладони – и те в крови. Дефибриллятор. Чьи-то руки держат меня, я вырываюсь, плачу...

Кто-то говорит на ухо, что все будет хорошо. Я поворачиваю голову – Филипп. Когда он успел приехать? Глеб невдалеке беседует с полицейским, показывает на меня. Я моргаю, пытаясь прогнать слезы – тщетно.

Я не успела ее рассмотреть. К тому времени, как приехала полиция, она пришла в себя и кричала что-то Глебу, плакала. Хорошо, что он связал ее. Она лежала невдалеке, одетая в красную куртку. Символично.

Я не смотрела в ее сторону. Сидела на снегу рядом с Владом, сжимала его руку и шептала, как мантру:

– Только не умирай. Прошу, живи!

– Жив, – повторила я. – Пока жив...

Мир застыл, проблемы показались несущественными, обиды – глупыми, сомнения – лишними.

– Только живи...

Потом Влада увезла скорая. Я хотела поехать с ним, но меня начали допрашивать, и пришлось остаться. Отвечала я путано, постоянно добавляя ненужные детали, забывая важные. В голове шумело, внутри образовался вакуум – тянущая пустота и безысходность.

Не помню, что происходило дальше.

Обрывки фраз, ободряющие слова. Потом я уже еду куда-то, Глеб обнимает за плечи, гладит по голове. Молчит. Он, как всегда, знает, что мне нужно. Тишина. И надежда.

– Он выберется, – это все, что он сказал за всю дорогу.

Выберется...

В клинике царила подозрительная тишина. Пустые коридоры, молчаливые медсестры. Кирилл встретил нас у дверей отделения, на его высоком лбу пролегла морщинка, под глазами образовались темные круги.

Он бегло осмотрел меня, но потом, видимо, понял, что кровь на руках принадлежит Владу.

– Как он? – спросил Глеб. Филипп молчал, стоял в стороне и не смотрел на брата.

– Борется. – Кирилл поморщился и опустил глаза. Нехорошо ведь, когда врачи в глаза не смотрят? – Задета печень и пищевод. Влад потерял много крови, но он борется.

Я вновь почувствовала, что плачу. Словно то была не я, а кто-то другой в моем теле. Чужие слезы на щеках. Вихрь мыслей в голове, из которых ни одна не была разумной.