Когда такси довозит меня до дверей огромного особняка, где живет Эрик, я расплачиваюсь карточкой и выхожу из машины. Как и ожидалось, снова выпал снег, и мои сапоги утонули в сугробе, но это не важно; я счастлива, только при этом сильно замерзла. Такси уезжает, и я остаюсь одна стоять перед величественными воротами. Вдруг где-то рядом слышится непонятный шум. Я смотрю налево на мусорные контейнеры и подскакиваю от страха. За мной наблюдают огромные сверкающие испуганные глазищи, и я кричу:

- Черт! Вот страх-то!

Бедный пес убегает, насмерть перепугавшись моего крика. Думаю, что он испугался гораздо больше меня. Оставшись опять одна, я ищу звонок, чтобы позвонить в ворота, и тут вижу, что в домике Симоны и Норберта загорается свет. На одном из окон колышутся занавески, и внезапно открывается дверка рядом с воротами.

- Сеньорита Джудит? Ради всего святого, вы замерзнете.

Я поворачиваюсь и вижу Норберта, мужа Симоны, который бежит ко мне, одетый в темное пальто, доходящее ему до пяток.

- Почему вы стоите здесь на таком холоде? Разве вы не уехали в Испанию?

- Я в последний момент изменила свои планы, - отвечаю я, дрожа и одновременно улыбаясь.

Мужчина кивает головой и улыбается в ответ, поторапливая меня, пока мы идем через калитку.

- Проходите, пожалуйста. Я услышал, как у входа остановилась машина, и пошел посмотреть, что случилось. Заходите. Я вас немедленно отведу в дом.

Мы вместе очень быстро пересекаем огромный сад. У меня стучат зубы, и мужчина предлагает мне свое пальто. Я отказываюсь. Я не могу принять такую жертву. Когда мы подходим к дому, то направляемся прямо к черному входу. Норберт достает ключ, открывает дверь и приглашает меня войти.

- Я налью вам чего-нибудь согревающего. Это сейчас как раз то, что нужно!

- Нет…, нет, пожалуйста, - говорю я, пожимая его холодные руки. – Возвращайтесь домой. Уже поздно, и вам нужно отдохнуть.

- Но, сеньорита, я…

- Спокойно, Норберт. Я все сама себе приготовлю. А сейчас, пожалуйста, идите домой.

Мужчина неохотно соглашается и подсказывает, что в этот час хозяин обычно сидит в своем кабинете, а Флин спит. Я благодарю его за эту информацию, и он, наконец, уходит.

Я остаюсь одна на огромной темной кухне и возбужденно дышу в предвкушении встречи. Дом погружен в молчание, и это немного пугает, но я вернулась! Я дрожу. Мне холодно, хотя при мысли об Эрике и его близости тепло начинает струиться по моему телу. Я нервничаю и очень хочу посмотреть на его лицо, когда он меня увидит.

Не в силах больше ждать ни секунды, я направляюсь к его кабинету и, подойдя, слышу музыку. Я, как в детстве, прислоняю ухо к двери и подслушиваю. Я улыбаюсь, слыша волшебный голос Норы Джонс, исполняющей лирическую песню “Don´t know why”.

Я не знала, что Эрику нравится эта певица, но мне очень приятно это выяснить.

Я молча открываю дверь и улыбаюсь, застав своего мужчину напряженно сидящим перед камином со стаканом в руке, глядя на огонь. Музыка, тепло камина и радость от встречи с ним обволакивают меня, и я иду к нему. Внезапно он поворачивает голову и видит меня.

Он встает. Мое дыхание прерывается: его лицо все говорит лучше всяких слов. Он удивлен!

Он ставит стакан на столик. Его выражение лица заставляет меня улыбнуться, и я опускаю рюкзак, который все еще держу в своих заледеневших руках.

- Папа передает тебе привет и надеется, что мы весело встретим Новый год.

Эрик моргает, и я, дрожа от холода, продолжаю:

- Как ты сказал, я могу вернуться, когда захочу. И вот я здесь! И…

Но больше я не могу говорить. Мой гигантский немец подходит ко мне, с искренней любовью обнимает и шепчет, прежде чем поцеловать:

- Ты даже не представляешь, как я хотел, чтобы это произошло.

Он целует меня, и, когда отрывает свои губы от моих, долго-долго улыбается, а потом вдруг неожиданно начинает хмуриться.

- Ради бога, Джуд! Ты закоченела, любимая! Подойди к огню.

Он берет меня за руку, и под его жарким взглядом я делаю то, что он просит.

- Почему ты не позвонила? – спрашивает он, все еще не оправившись от шока. – Я бы забрал тебя.

- Я хотела сделать тебе сюрприз.

Он встревоженно убирает влажные волосы с моего лица.

- Но ты продрогла, любимая.

- Это не важно…, не важно…

Он снова меня целует. Он переживает. Я преподнесла ему невероятный подарок, и он все еще никак не придет в себя.

- Ты поужинала?

Я отрицательно качаю головой, и Эрик помогает мне снять с себя холодное, покрытое льдом пальто.

- Снимай эти вещи. Они все мокрые, и ты заболеешь.

- Подожди. Спокойно, - смеясь от счастья, говорю я. – У меня в рюкзаке есть одежда, которую…

- В твоем рюкзаке все сырое и холодное, - настаивает он, быстро снимая с себя серый свитшот.

О, боооже! Да он просто конфетка!

Он великолепен. С каждым днем он все больше напоминает мне красавчика Пола Уокера.

- Держи, надень пока это, а я схожу за сухой одеждой.

Он пулей вылетает из кабинета, а я смеюсь, как дурочка, и не могу остановиться. Тепло разливается по моему телу - так всегда на меня действует Эрик Циммерман.

Я веду себя, как дура.

Идиотка.

Влюбленная кретинка.

Я еще даже не двинулась с места, а он уже вернулся с одеждой в руках, переодевшись в синий свитшот.

Заметив, что я еще не сняла мокрые вещи, он под чувственную песню Норы Джонс “Turn me on” начинает раздевать меня. Боже, как мне нравится эта мелодия.

Эрик не сводит с меня глаз. Я изнеженно соблазняю его своим взглядом и телом. Я хочу его. Стоя обнаженной перед ним, я надеваю через голову его огромный серый свитшот.

- Потанцуй со мной, - прошу я, надев сухие вещи.

Без каблуков и без трусиков я крепко хватаю мужчину, которого обожаю, и заставляю его танцевать со мной. Мы поглощены друг другом, в его руках я чувствую себя абсолютно защищенной. На ковре перед камином мы танцуем под эту прекрасную романтическую песню о любви.

Like a flower waiting to bloom

Like a lightbulb in a dark room

I’m just sitting here waiting for you

To come on home and turn me on[16]

Я наслаждаюсь его объятиями, и знаю, что он наслаждается моими. Наши ноги медленно переступают по коврику, а дыхание сливается в одно. Мы молча танцуем. Мы не в силах говорить. Нам необходимо просто обнимать друг друга и танцевать.

Когда заканчивается песня, мы смотрим друг другу в глаза, Эрик наклоняется и нежно целует меня в губы.

- Заканчивай одеваться, Джуд, - говорит он чувственным голосом.

На моем лице, охваченном тысячами эмоций, которые он заставляет меня видеть и чувствовать, расплывается улыбка, она становится еще шире, когда я вижу, что он принес мне мужские трусы.

- О! Мне нравится. К тому же это «Армани». Очень сексуально!

Эрик улыбается и, ласково шлепнув меня по попке, вручает мягкие белые носки.

- Одевайся и не провоцируй меня больше, искусительница! Садись перед камином. Я схожу на кухню и принесу тебе поесть.

- Не надо Эрик… Правда.

- Нет, надо, любимая, - настаивает он. – Садись здесь и жди меня.

Радуясь нашему счастью, я делаю то, о чем он просит. Он целует меня и уходит. Когда я остаюсь одна в его кабинете, под продолжающую звучать музыку Норы Джонс я осматриваюсь вокруг. Я беру свой влажный рюкзак, достаю расческу, сажусь на ковер и начинаю распутывать свои намокшие волосы. Когда заходит Эрик с подносом, я веду с ними неравную борьбу. Увидев меня, он оставляет поднос на столе и подходит ко мне.

- Дай мне расческу. Я тебе их распутаю.

Я киваю головой и, как маленькая девочка, позволяю ему расчесывать себя. Ощущение его ласковых рук на моих волосах сводит меня с ума. Я покрываюсь мурашками. Он настолько нежен, что я не могу поверить, что когда-то могла с ним спорить. Когда он заканчивает, то целует меня в макушку.