- Здорово, бабушка! – подпрыгивает Флин, а я улыбаюсь.

- Мы тоже будем, - уточняет мой взволнованный отец.

- Классно, деда! – хлопает в ладоши Лус.

Эрик смеется, держа руки в карманах.

Я гляжу на него. Он глядит на меня. Наши взгляды встречаются, и когда кажется, что больше уже невозможно, заходят Бьорн, Фрида и Андрес с малышом Гленом. Мужчины проходят молча, они просто смотрят на меня, обнимают и улыбаются. А Фрида, заключая меня в свои объятия, шепчет на ухо:

- Накажи его хорошенько, когда простишь. Он этого заслуживает.

Мы обе смеемся, и я обхватываю ладонями лицо. Я не могу в это поверить. Мой дом заполнен людьми, которые меня любят, и все это организовал Эрик. Все смотрят на меня и ждут, когда я что-нибудь скажу. Я взволнована. Ужасно взволнована. Эрик – единственный, кто еще стоит снаружи. Я запретила ему входить. Он решительно подходит к двери.

- Детка, я тебя люблю, - заявляет он. – Говорю это тебе перед нашими семьями и всеми нашими друзьями. Ты была права. После смерти Ханны я замкнулся, и от этого стало только хуже и мне, и моей семье. Я поступал плохо, особенно по отношению к Флину. Но ты вошла в мою жизнь, в нашу жизнь, и все изменилось к лучшему. Поверь мне, любовь моя, ты – центр моей Вселенной.

Мягкий возглас восхищения срывается с уст моей сестры, и я улыбаюсь, когда Эрик добавляет:

- Я знаю, что сделал много плохого. У меня отвратительный характер, иногда я бываю замкнутым, скучным и несговорчивым. Я постараюсь исправиться. Я не обещаю этого тебе, потому что не хочу тебя подводить, но обещаю попытаться. Если ты решишь дать мне еще один шанс, мы вернемся в Мюнхен вместе с твоим мотоциклом. И я обещаю, что буду поддерживать и болеть за тебя больше всех на твоих соревнованиях по мотокроссу. Если хочешь, я даже могу кататься с тобой недалеко от дома на мотоцикле Ханны.

И, впиваясь своим взглядом мне в глаза, он шепчет:

- Пожалуйста, детка, дай мне еще один шанс.

Все глядят на нас.

Так тихо, что не слышно даже мухи.

Все молчат. Мое сердце безумно колотится.

Эрик снова это сделал!

Я его люблю… я его люблю, я его обожаю. Это именно тот романтичный Эрик, что сводит меня с ума.

Я иду к двери, выхожу из квартиры, подхожу к Эрику и, встав на цыпочки, приближаюсь губами к его губам. Я сосу его верхнюю губу, потом нижнюю, и после, слегка прикусив ее, заявляю:

- Ты не скучный. Мне нравится, когда ты в плохом настроении, мне нравится твое серьезное лицо, и я не позволю тебе измениться.

- Хорошо, дорогая, - соглашается он с огромной улыбкой на лице.

Мы смотрим друг на друга. Мы пожираем друг друга взглядами. Мы улыбаемся.

- Я люблю тебя, Айсмен, - наконец произношу я.

Эрик закрывает глаза и обнимает меня. Он прижимает меня к себе, и все вокруг аплодируют.

Эрик целует меня. Я целую его и таю в его объятиях, желая, чтобы он никогда меня не отпускал.

Так проходя минуты, а потом он отрывается от меня. Все замолкают.

- Детка, ты уже два раза возвращала мне кольцо, надеюсь, что третьего раза не будет.

Я улыбаюсь, и, снова удивив меня, он встает на колено, протягивает мне кольцо с бриллиантами и, приводя в растерянность, говорит:

- Я знаю, что прошлый раз ты попросила меня жениться на тебе. На этот раз я хочу, чтобы все было по моему собственному желанию. А главное, я хочу, чтобы все было официально и наши семьи были этому свидетелями.

И, оставляя меня с открытым от удивления ртом, Эрик продолжает:

- Сенорита Флорес, вы хотите выйти за меня замуж?

У меня чешется шея. Чертова сыпь!

У меня все зудит. Свадьба? Какие нервы тут выдержат!

Эрик улыбается и смотрит на меня. Он знает, о чем я думаю. Он встает, склоняется над моей шеей и ласково дует. Именно в этот самый момент я и понимаю, что он мой воин, а я его воительница, и, взяв в ладони его лицо, я глядя ему прямо в глаза, отвечаю:

- Да, сеньор Циммерман, я хочу выйти за вас замуж.

Все прыгают от радости.

Скоро свадьба!

Мы с Эриком, обнявшись, смотрим друг на друга. Мы счастливы. Тогда я закрываю щеколду на двери, и мы с моим любимым остаемся одни на лестничной клетке.

- Ты организовал все это для меня?

- Ага, детка! На случай, если ты не захочешь меня ни видеть, и слышать, я привел с собой тяжелую артиллерию, - шепчет он, целуя меня шею.

Я его обожаю!

Безумно счастливая я, наслаждаясь его поцелуями на моей шее, шепчу:

- Мне кое-чего очень не хватало.

- Чего же? – глядя на меня, спрашивает он.

- Одной бутылочки с розовой этикеткой и вкусом клубники.

Прыснув от смеха, Эрик, с вожделением шлепает меня по попке.

- Она, да и не только она, ждет тебя в холодильнике в нашем доме.

- Великолепно!

Прижавшись к нему, я его обнимаю, а он заключает меня в свои объятия. Я обвиваю ноги вокруг его талии, а он прижимает меня к стене.

Эрик целует меня, а я целую его. Он возбуждает меня, я возбуждаю его.

Он хочет меня, я хочу его.

- Детка, остановись, - радуясь моей реакции, предупреждает он. – В доме полно народу, а мы стоим у тебя на лестничной клетке. Кто угодно может появиться в любой момент.

Я соглашаюсь. Наслаждаясь его объятиями, я, смеша его, шепчу:

- Я всего лишь показала тебе, что произойдет, когда мы останемся наедине. Потому что хочу, чтобы ты знал, ты еще понесешь заслуженное наказание.

Эрик вздрагивает. Он глядит на меня. Он слишком хорошо знает мои суровые наказания. Прикусив его губу, я подтверждаю:

- Я накажу тебя тем, что заставлю исполнить все наши фантазии.

Мой любимый улыбается, и прижимает ко мне свой твердый член. О, да!

Он достает мобильник и что-то печатает. Почти мгновенно дверь в мою квартиру отворяется. На нас смотрит Бьорн, и Эрик его просит:

- Мне нужно, чтобы ты поскорее увел всех из дома и позаботился о них.

Эрик, подмигнув нам, улыбается.

- Дайте мне три минуты.

- Одну, - отвечает Эрик.

Я улыбаюсь. Этот требовательный Эрик сводит меня с ума.

Прошло меньше тридцати секунд, а все уже покидают мою квартиру, а я, сидя в объятиях Эрика, прощаюсь с ними, прекрасно сознавая, что мы будем делать дальше.

Когда мы заходим домой и остаемся одни, нас со всех сторон окружает тишина. Эрик ставит меня на пол.

- А теперь приступим к твоему наказанию. Иди в постель и раздевайся.

- Детка…

- Иди в постель… - требую я.

Он удивленно поднимает брови, а потом руки и уходит по коридору. С пульсом, зашкаливающим за тысячу ударов в минуту, я гляжу на еще не распакованные коробки. Проглядев надписи, я нахожу то, что искала, и радостно бегу в ванную комнату.

Когда я выхожу и появляюсь в спальне, Эрик потрясенно глядит на меня. Я выхожу одетой в костюм полицейской. Наконец-то я его надела!

Я смотрю на него, поворачиваюсь, демонстрируя ему костюм, а сама в это время надеваю фуражку и очки. Эрик буквально пожирает меня взглядом. С озорным видом я прохожу к музыкальному центру, вставляю в него диск, и внезапно тишину дома разрывает грохот электрогитары «Эйси Диси». Звучат аккорды “Highway to Hell”, песни, которая, насколько мне известно, нравится Эрику.

Он улыбается, я улыбаюсь, и, как тигрица, мягко двигаюсь к нему. Я достаю висящую на поясе резиновую дубинку и встаю перед любовью всей моей жизни.

- Ты вел себя очень плохо, Айсмен.

- Я это признаю, сеньора полицейская.

Я постукиваю дубинкой по ладони.

- Ты знаешь, чего я хочу, чтобы ты смог искупить свою вину.

Эрик прыскает от смеха, и прежде чем я успеваю что-нибудь сказать или сделать, мой любимый, мой любимый безумный немец подминает меня под себя и с чувственностью, которая сводит меня с ума, шепчет:

- Фантазия номер один. Разведи ноги, детка.

Я закрываю глаза, и, улыбнувшись, делаю то, что он просит, готовая стать его фантазией.