- У нас все есть, - сухо ответил председатель. Широкий подбородок и глубоко посаженные, яростно горящие глаза придавали ему вид вождя, но я не знал, как его звали.
- Приводные машины находятся под воротами, и оттуда их можно открыть. Попасть туда можно из башен. А потом... ну, не знаю. Не звери же там сидят! Стрелять в безоружных людей они не станут... наверное.
На этом совещание кончилось. Мы вернулись к фургону, поделились новостями и перекусили. Потом мы подошли к воротам так близко, как позволяли оцепившие их полицейские.
У Врат Хониара развернулась бурная деятельность: к ним подогнали несколько автоцистерн с мазутом, и какие-то военные сейчас минировали их. Впрочем, я подозревал, что загнанные в угол люди ухватились бы и за более нелепый план...
Фланги остались открытыми, - мы собиралась атаковать Ворота с боков, вдоль силовой стены, где защитники не могли сосредоточить огонь. С башен все приготовления были отлично видны, но помешать им не пробовали, - вероятно, и впрямь не хотели стрелять по своим.
Постепенно в развалинах собирались и атакующие, большей частью, охранники таких же, как наша, Семей и полицейские с шоковыми карабинами. Каждая Семья давала всё, что имела, на вооружение этой кооперативной армии - энергопризмы, гранаты и даже несколько авиусов. Солдат тут не было - армейские части или были заняты тварями Мроо или просто ещё не подошли. Но я насчитал здесь не менее полутора тысяч бойцов.
Сигналом к началу штурма стал взрыв. В небо взметнулось клубящееся облако пламени, потом Ворота затянули тучи черного дыма. Оттуда тотчас раздались резкие удары лучевых пушек и согласный рев множества атакующих людей.
В меня словно вселился бес. Я тоже побежал вперед вместе с остальными, не слушая окриков отца, тщетно старавшегося меня удержать. Сам он за мной не последовал, - наша семья осталась позади, и он не хотел бросать ее. Никто не обращал на меня никакого внимания, - вокруг бежали сотни таких же вооруженных парней.
Я обогнул озеро горящего мазута так близко, что жар опалил кожу, затем окунулся в горячий едкий дым. Многие, кашляя, поворачивали назад, но я лишь отклонился влево, стараясь держаться границы дымного облака, пронизанного сизыми сполохами разрядов и страшными воплями, - несмотря на дымовую завесу далеко не все выстрелы лучевых пушек шли мимо цели.
В конце концов, я налетел прямо на Зеркало. Его невидимая упругая поверхность спружинила и бросила меня назад, сбив с ног. Я повернул направо, нырнув прямо в огромные черные клубы. К счастью, дым поднимался вверх, и я видел хотя бы землю под ногами. Повсюду вокруг кричали, вопили, стонали, трещали выстрелы. Несколько раз я спотыкался о дымящиеся, обугленные тела. Некоторые из них ещё шевелились, но весь этот ужас проходил как-то мимо сознания. Однажды меня тоже опрокинул разрыв белого пламени, я покатился по перепаханной земле, но тут же вскочил и побежал дальше - в каком-то исступлении, я поступал как все эти вопящие в едком дыму люди вокруг.
Над головой то и дело свистели лучи, но лишь споткнувшись об человека, почти пополам разорванного выстрелом из энергопризмы, я понял, что в нас стреляют не только охранные машины, - люди убивали людей в то время, когда всем им грозил истреблением сильнейший враг...
Башня показалась неожиданно. Я едва не налетел на её сизую, несокрушимую стену, уходящую высоко в дымный полумрак. Здесь, в мертвой зоне, я остановился, чтобы перевести дух. Амбразуры нижнего яруса были почти на уровне земли - длинные прямоугольные окна, прорезанные в полуметровой броневой стене, такие низкие, чтобы просунуть ствол с ночным прицелом, но не больше.
Пробегавший мимо охранник бросил гранату прямо в щель, из которой торчал тупой торец энергопризмы. Внутри глухо грохнуло, вместе с дымом из амбразур вырвались вопли раненых и брань уцелевших.
Я опомнился. Отбежав на десяток шагов, я почти ощупью нашел лестницу, ведущую на плоскую крышу портала. Она исчезла под массой человеческих тел. Вокруг визжали пули, врезаясь в эту массу или цокая о металл, люди срывались и падали - корчась или оставаясь лежать. Но я хотел сделать всё, чтобы моя семья попала домой, где она будет хотя бы в относительной безопасности. И я яростно лез вверх - по окровавленным, стонущим телам, по крутым узким ступенькам, подгоняемый теми, кто карабкался сзади. Вокруг, почти неслышно в диком реве, посвистывали пули и разряды призм. Пару раз я слышал сочные хлопки попаданий, и на меня брызгала теплая кровь...
Пробежав по узкой дорожке между глухой задней стеной башни и полем, я выскочил на широкую площадку над перекрытием Ворот. Из выходивших на неё амбразур башен шел дым. Оттуда уже не стреляли - наши ворвались внутрь и атака удалась, - по крайней мере, её первый этап...
Задняя дверь правой башни была массивной стальной плитой. Её взорвали кумулятивными минами, и неширокий проем в толще металлической стены был оплавлен. Озверелые вооруженные люди рвались в него, грубо отпихивая меня, но я всё же попал в просторный, почти темный каземат, сразу споткнувшись обо что-то мягкое. Сверху доносилась стрельба, - на верхних ярусах ещё держались защитники. Здесь же оказалось почти пусто, лишь вдоль стены к пушкам тянулись бронированные трубы энерговодов, - зато на полу лежали трупы доброго десятка солдат. Всех их изрешетило осколками взорванной двери прежде, чем они успели отступить. Их кровь чавкала под ногами и ручейками стекала в пролет лестницы.
На втором ярусе, как и на первом, лежало ещё по нескольку мертвых гвардейцев. У них были черные панцири из титановых пластин, покрывающих тела от плеч до верха бедер, но такая броня, отражающая прямой удар энергопризмы, конечно, не могла защитить от осколков. Тел нападавших не было, - они забросали нижние этажи гранатами. Здесь, как, впрочем, и всюду, плавал едкий дым.
Короткая лестница вела к взорванной двери в ярко освещенный каземат под Воротами, заполненный машинами и приборами. Здесь теснились вооруженные люди. Пульты, с которых управлялись орудия, обзорные экраны - всё было разбито вдребезги, изоляция в них горела, и я закашлялся в дыму. Тем не менее, по грохоту колес над головой, я понял, что Ворота уже открыты.
На полу лежало несколько мертвых, наших и гвардейцев, словно бы изорванных каким-то великаном с бешеной злобой: здесь стреляли из энергопризм, почти в упор. Я, зажав рот, проскочил комнату. Одна из двух её тыльных дверей, ведущих в туннель, была разворочена взрывом. Лестница за ней вела к боковой, тоже взорванной двери. Крови здесь не было, - уцелевшие гвардейцы догадались сбежать перед взрывом.
По крутым ступенькам я выбрался в туннель, едва не попав под колеса бешено мчавшихся машин, - едва ворота открылись, в них ворвались основные силы. Мне стало страшно - что, если гвардейцы в форте плюнут на всё и откроют огонь? Но я не мог ни повернуть назад, ни остановиться...
Метров через десять сталь сменилась зеленовато-серым ишедом. Здесь было темно, жарко и страшно - казалось, в вибрирующем воздухе вот-вот полыхнет молния. Я ускорил бег, стараясь поскорее миновать туннель, и вскоре оказался в ущелье, в идеальном месте для засады - здесь атакующим угрожали не только орудия форта, но и гребни высоких стен, с которых и впрямь летели разряды призм. От проносившихся мимо машин отлетали обломки, но это оружие, созданное для того, чтобы рвать плоть, было почти бессильно против техники.
На расстоянии вытянутой руки от меня мчались тяжелые машины, обдавая вонью и жаром, ветер рвал одежду, пытаясь затянуть под колеса и поднимая столько пыли, что сделалось трудно дышать. Взрывы и рев оглушали. Это был кошмар, которого я не мог даже представить.
На площади стало немного полегче. Лавируя между разбитыми, горящими машинами, я сумел пробраться к валу и вскарабкаться на его крутой склон. Плюхнувшись на гребень животом, я смог, наконец, осмотреться.
Теперь я понял, почему орудия форта не накрыли нас прямо в туннеле. Какая-то Семья пожертвовала своим авиусом - едва Ворота открылись, его загнали в них на автоматическом управлении. Он шел по туннелю, словно пробка, прикрывая машины своей массой и силовым щитом. Насколько я помню, на этой модели стоял гигаджоулевый генератор весом более ста тонн, - но это всё равно не помогло. Сейчас авиус стоял посреди площади, развернувшись почти боком. Вся передняя его часть была страшно разворочена, из остова клубами шел дым, но он до сих пор служил неплохим укрытием. Десятки выехавших из-за него грузовиков тоже были подбиты, но их пылающие коробки создали своеобразную ступенчатую баррикаду, подходившую к самому фортовому рву.
