Знакомо сместилась цветовая и звуковая гамма, внеся в окружающий мир странность киберпространства. Поскольку киберсоздания могли видеть и слышать за пределами возможностей человеческого глаза и уха, их сенсорика сжималась, регулировалась и адекватно транслировалась, чтобы создать соответствующее восприятие у человека. Теперь я мог видеть все – от теплового излучения до радиоволн, мог слышать подземный гул и тоненький писк ядовитых жигалок. К счастью, шлем не передавал запахи, от которых наизнанку вывернет, окажись ты снаружи. Если бы он это делал, то я сомневаюсь, что кто-нибудь надел бы его во второй раз.

– Керл? – спросил тигр; звук был мягкий, мяукающий. Это был знак, что он вооружен, полностью готов и сейчас с пристальным любопытством сканирует окрестности. – Керл?

Я дернул подбородком, и Шер-Хан бросился вперед. Мы скользили вверх по склону – к поджидающей роще волочащихся деревьев.

«Горячее кресло», передача от 3 апреля.

Гость. Доктор Дэниэль Джеффри Форман, создатель модулирующей тренировки. Исполняющий обязанности председателя «Сердцевинной группы». Автор тридцати научно-фантастических романов, нескольких неоднозначных телевизионных сценариев, шести книг по машинам летиче-ского интеллекта и человеко-машинным интерфейсам, а также двенадцати работ, посвященных «технологии сознания». Из-за венчика седых волос, окружающего его голову, Формана иногда называют «гномом, изображающим из себя Эйнштейна».

Хозяин. Ужасный Джон Робинсон, он же «Рот, Который Орет». По словам критиков, «Самый уродливый мужчина в мире». «Его прыщавая кожа, отвисшие брылы и чрезмерно приплюснутый нос демонстрируют, что может полупиться, если скрестить самого уродливого бульдога с летучей мышью-вампиром». «Его скрипучий голос обладает очарованием мусороуборочной машины, работающей под вашим окном в три часа ночи». «Его манеры отталкивающи и оскорбительны, его интервью – не беседы, а тщательно рассчитанные нападения». «Раболепный, коварный, хитрый и злой – и это если он вас любит». «Уродливый и жестокий мальчишка, который наконец-то осуществил главную меч-ту своей жизни – получил возможность поквитаться с каждым, кто, по его мнению, когда-либо что-либо ему сделал, а это – каждый человек в этом мире». «Только дурак или мессия рискнут появиться в „горячем кресле“ Ужасного Джона. До сих пор ни одного мессии там не было».

РОБИНСОН. Ходят слухи, доктор Форман, что вы – один из лидеров тайного общества, захватившего контроль над правительством.

ФОРМАН (смеется). Меня еще называют либералом. Политический диалог в нашей стране может принимать довольно порочные формы.

РОБИНСОН. Так, значит, вы утверждаете, что это неправда? Вы и ваши дружки не действуете как теневой кабинет, втихомолку направляющий курс нации, равно как и Северо-Американской Оперативной Администрации?

ФОРМАН (удивленно, раздраженно). Насколько я знаю, страной по-прежнему управляет президент.

РОБИНСОН. В Капитолии поговаривают, что вы контролируете ее мысли.

ФОРМАН, Президент сама контролирует свои мысли, я уверен. У нее имеется ряд советников. Насколько мне известно, она внимательно выслушивает всех, но потом принимает свое решение.

РОБИНСОН. Но она обращается к вам за нем-то большим, не так ли? За тем, что она называет «создание консенсуса», а вы зовете контекстуальной трансформацией – разве я не прав?

ФОРМАН. Я польщен, Джон, Звучит так, словно вы действительно проработали вопрос, для разнообразия, РОБИНСОН. Я прочел вашу книгу «Области деятельности и открытия», когда учился в колледже. Не обольщайтесь, это было обязательное чтение. Вам понадобилось 875 страниц, чтобы доказать, будто жизненная позиция любой организации определяет производимые ею результаты. Надо только создать соответствующий контекст – и желаемые результаты у вас в шляпе.

ФОРМАН. Вы, должно быть, пропустили первую главу, Джон. На самом деле я доказывал, что создание контекста можно сравнить с волшебством. Причем это вовсе не означает, что результаты будут получены немедленно; когда вы закончите, изменится только одно – восприятие участников. Но именно в этом и заключается вся задача контекстуальной трансформации – изменить восприятие участников с «не могу» на «могу».

РОБИНСОН. Не это ли вы пытаетесь проделать с правительством Соединенных Штатов? Воздействовать на него с помощью этого вашего мумбо-юмбо-колдовства?

ФОРМАН. Фактически нет. Мы ничего не пытаемся делать с правительством Соединенных Штатов или каким-либо другим институтом власти. Правительство – лишь инструмент, а меня интересует трансформация людей, которые пользуются этим инструментом.

РОБИНСОН. Значит, вы все-таки причастны к манипулированию сознанием выборных должностных лиц?

ФОРМАН. Я хочу изменить контекст, в котором сейчас оперирует человечество, таким образом, чтобы бесплодность и неэффективность уступили место ответствен– ности и инициативе. Яне вижу ничего дурного в том, чтобы желать успеха всему человечеству.

РОБИНСОН. А, теперь я понял. Вы пытаетесь подчинить себе Соединенные Штаты. Захватить весь мир. Знаете, многие пытались это сделать. Гитлер, например. Чем вы отличаетесь от него?..

ФОРМАН. Не будьте ослом. Неужели вы всерьез думаете, что если бы я пытался захватить мир, то пришел бы на вашу передачу и играл бы в глупые словесные игры? Это не политическое и нерелигиозное движение, Джон. Собственно, это даже не движение. Это ~ контекстуальный сдвиг. Мы даем людям возможность узнать, что Земля не плоская, а круглая. Вот что такое контекстуальный сдвиг. Измените философское мировоззрение группы людей – любой группы, любого размера, и вы измените результаты ее работы…

Тигр безостановочно издавал свое: «Керл… Керл… Керл…» Вверх по склону, в одну сторону, в другую – мы безостановочно кружили среди красных лиан подлеска, скользя то в тени, то выныривая на пунктирные пятна золотисто-желтого света, часто замирая, прислушиваясь и нюхая воздух. Мы приближались к роще волочащихся деревьев осторожно, кружным путем.

Тигр проявлял не просто любопытство – он был полностью захвачен. Его химические сенсоры пробовали на вкус сухой мексиканский ветер шестьдесят раз в секунду. Многоканальные видеокомплексы сканировали и запоминали цвета и форму каждого объекта в поле зрения тигра, записывая их на четырехмерную, времячувстви-тельную матрицу. Слуховые сенсоры замерили звуки шепчущих насекомых и потрескивающих деревьев. Результирующие корреляции сначала оценивала ИЛ-ма– шина тигра, потом они передавались для дополнительной обработки в бортовом процессоре нашей машины и наконец загружались в красную сеть, где со временем все заново начнут пережевывать стационарные ИЛы, они даже – бывали такие случаи – могут запросить исходные записи для пущей уверенности.