- Да, - подтвердил Всеслав, - именно то место. Там вполне укромно, от посторонних глаз далеко. Как раз для укрытия казны подойдёт.

- Но там на дне воды по колено.

- Золоту с серебром вода не помеха.

- Да, это верно. Я всё продумаю, государь. Но как узнать, что пора вывозить?

- Две причины. Первое, это мой прямой приказ. Когда тебе передадут от меня "красные крылья", то ты немедленно собираешь деньги и прячешь их. Второе, это твоё собственное решение, если я по какой-топричине не смогу распорядиться лично. Например, буду ранен. Или буду в походе, когда к нам вторгнутся Вечерние короли. Если тревога напрасная, а ты уже всё вывез, то ничего страшного. Просто вернём деньги обратно.

- Я всё понял. Значит, "красные крылья"?

- Да, "красные крылья".

***

Когда малыша забрали, Агата горько плакала до самой ночи. Даже Вера никак не смогла её успокоить, только сама расстроилась. Может быть даже не меньше самой Агаты. Потом ночью, оставшись одна, она ещё долго жалобно стонала в темноте. Ей стало ужасно больно и одиноко. С четверть часа Агата пыталась отыскать кинжал, чтобы заколоть себя, но не нашла. Хотела пойти к кухарям, чтобы взять у них нож. И в это мгновение внутри неё будточто-тосломалась. Слёзы закончились. Закончилась её прошлая жизнь. Андрей остался в прошлом. Деян обезглавлен и остался в прошлом, их общего сына чужие люди забрали воспитанником в храмовое держание. Рядом с ней никого нет. При мысли о своих мужчинах она ничего не почувствовала. Легла в постель и остаток ночи проспала крепко, так как не удавалось уже очень давно.

На утро Агата велела прислужникам растопить баню. Когда всё было готово, девушка с удовольствием попарилась и вымылась. По её просьбе, прислужница хорошенько отхлестала Агату веником, в довершение облив затем ледяной водой. Заплетя косу и одев свежее платье, девушка некоторое время вертела в пальцах стеклянные бусы. Те самые, что были на ней когда она приехала в Миргород год назад. Их подарил ей Андрей в знак своей любви. Именно эти стекляшки так любил разминать Деян, когда ласкал своими ладонями её шею. Одевать или нет? Подумав немного, она бросила их в деревянный ларчик.

В тот же день Мирина вновь приняла её в свиту. Супруга хозяина Крайнесточья одарила свою воспитанницу недовольным взглядом. Агата сразу поняла в чём дело. Мирина очень хотела подарить своему мужу сына, но у неё родилась дочь. В то время как никому не нужный ребёнок Агаты оказался мальчиком. Но не только в том была причина недовольства. Мирина очень рассчитывала, что её соглядница от переживаний сморщится как засохшее яблоко и в конце концов сведёт себя в могилу своими страданиями. Вместо того перед обитателями резиденции и воспитанницами свиты объявилась сияющая красотой и свежестью молодая женщина, на лице которой не было и намёка на горе. "Засранка мелкая", - подумала про себя Мирина, с приветливой улыбкой приглашающе похлопав ладонью по пустующему месту на скамье рядом с собой. Агата присела.

- Агата, цветочек мой весенний,наконец-тоты вернулась!

- Спасибо, что заботилась обо мне все эти месяцы. И что слово сдержала, Дому моему помогла.

- Ну что ты, глупости какие! Мы же с тобой подруги. Я рада, что ты вернулась. То, что было, остаётся в прошлом. Жизнь продолжается, - Мирина улыбаясь, оглядела "подругу". Хотела себя сдержать, но не смогла. - Ты такая красивая стала! Все мужи от тебя с ума сойдут. А не боишься, что я тебя такую красавицу на кухню отправлю горшки мыть?

- Нет, не боюсь, - улыбнулась Агата. - Мне не в диковинку. К тому же это намного веселее, чем в старой резиденции сидеть в одиночестве.

- Умничка моя, - Мирина погладила Агату по щеке. - Ну ступай, тебя, вон, Вера, ждёт. Да и с другими воспитанницами познакомься. Пока тебя не было, я многих в супружество отдала, некоторых мужья увезли или родители обратно забрали. Зато новые девицы приехали.

Агата, вежливо кивнув, удалилась. Мирина поглядела ей вслед, оценивая в который раз стройную фигуру. "И наказать-томне тебя не за что, - подумала Мирина. - Дрянь!"

***

Под усиленной охраной отрядов Дворцовой стражи и Старшей дружины, подозревавшиеся в заговоре купцы были доставлены в резиденцию державного князя. Там их без разъяснений отправили в заключевницу и заперли в разных камерах. Всё прошло как надо. Никто их них не знал, об аресте других заговорщиков. Теперь настало самое трудное. Нужно было разузнать о подробностях заговора. А разузнав, уничтожить.

Первым делом державный князь, сопровождаемый исправником Тайной стражи, явился к вдовой купчихе Ольге. Она не выглядела ни растерянной, ни напуганной. Держалась с величавым достоинством, которое Всеслав отмечал и раньше.

- Государь, - вдова сухо поклонилась.

- Приветствую тебя, Ольга. Скажи, тебя не занимает вопрос, почему ты оказалась здесь?

- Нет, государь, - Ольга сохраняла невозмутимость. - Хотя твой отец принимал меня в более знатных покоях.

- Да, верно, - Всеслав внимательно посмотрел в глаза вдовы. По её тону он понял, что заговор действительно существует. Непричастный человек захотел бы знать причину своего заточения. А вдова безразлична как замёрзший ручей. - Но ты не думай ничего плохого. Это просто временная мера ради твоей же безопасности.

- Хорошо.

- Ответь на такой вопрос. Мой отец ведь был у тебя, вечером накануне своей смерти?

- Да, мы провели с ним время.

- А он ни на что тебе не жаловался?

- На что мне мог жаловаться хозяин Рустовесской земли?

- Например, на своё здоровье.

- Нет. Он поел у меня, мы поговорили.

- О чём?

- Он предложил мне стать его законной женой. Я согласилась. Не будь на то воли Единого, я бы стала твоей мачехой. Но Элай распорядился иначе. И теперь наша страна воюет сама с собой. Это плохо.

- Плохо для торговли?

- Плохо для всех нас. Торговать всегда выгоднее, чем воевать. Но ты достойный сын своего родителя. Я рада тому, что ты одержал победу прошедшим летом. Верю в твою победу над всеми врагами.

- Спасибо. И последнее, Ольга. Ты что-нибудьзнаешь о заговоре?

- О заговоре?

- Да. Против меня лично или против державной власти.

- Нет, - отрезала Ольга. - Ничего не знаю.

- Если вдруг узнаешь, сразу сообщи мне.

- Непременно.

- Ну и славно. Побудь здесь ещё немного, тебя скоро отпустят.

Ольга уселась на специально принесённый для неё стул и посмотрела на лучик весеннего солнца, пробивающегося сквозь железную решётку под потолком.

***

После разговора с Ольгой они спустились в подземелья, где в каменных камерах содержались другие участники заговора. Когда тюремщик отворил им тяжёлую дверь, Айвар встал с пола и сощурился, прикрывая лицо руками от пламени факела, который был в руках Степана Глазкова.

- Приветствую тебя, Айвар! - Всеслав говорил нарочито вежливо и приветливо.

- Государь. Простите, не разглядел Вас с темноты.

- Ты ведь знаком с купцом Виктором? - Всеслав заметил, что купец насторожился.

- Тот, который торгует украшениями и дорогими тканями? Конечно, знаю. А что с ним?

- Он мне во всём признался.

По лицу Айвара молнией прошла вспышка ужаса, глаза затравленно сверкнули страхом. Князь увидел ещё одно подтверждение своим догадкам. Но купец мгновенно взял себя в руки и совершенно спокойно спросил:

- В чём он признался, государь?

- В заговоре.

- Вот как? Хм, интересно. И в какой же он впутался заговор, с кем?

- С тобой, твоими подельниками.Ольгой-вдовой, Константином Солеторгом, Фёдором Пузо, Юрием стекольщиком. Они уже признались.

- Я знаком с ними всеми. Но про заговор ничего не знаю.

- Ты уверен в этом?

- Абсолютно. Ни о каких заговорах никогда не слышал. Если бы узнал, сразу же рассказал бы.

***

Константин Солеторг также оказался непреклонен. Ни тени сомнения не было на его лице. Его голос не дрожал, он не запинался и не прятал глаза. На все расспросы отвечал лишь одно: "никаких заговоров, я твой верный слуга". Потратив час на пустые расспросы, Всеслав удалился. Степан Глазков посоветовал попробовать надавить на купцов. Уже было ясно, что сговор существует. Но нужны были признания, дабы узнать все подробности. Обычно поступали проще - отдавали преступника мастеру страданий, и тот вырезал из тела арестанта все сведения. Но сейчас так было нельзя поступить. Речь шла о самых богатых купеческих семействах, к тому же бывших ближайшими союзниками престола.