- Мой отец и князь Юрьев сейчас собирают свои войска. Им некогда отвлекаться. Так что с Вами буду говорить я.

- Я думал, они заинтересованы в союзе со мной - Видогосту требовалось всё больше усилий, чтобы скрыть раздражение.

- Нам интересны все надёжные союзники, - Волк заглянул Видогосту в глаза, сделав ударение на предпоследнем слове.

- То есть Вежинское содружество сомневается в моей надёжности?

- Почему Вы не приехали раньше? - бросил встречный вопрос Волк.

- Я был занят, - сквозь зубы выдавил Видогост.

- Чем занят, сговором с другими?

Видогост сжал губы. Натолкнувшиеся на эту преграду яростные слова, некоторое время бурлили во рту, не находя выхода и обжигая язык. Над полем висела напряжённая тишина. Позвякивали вдали конская сбруя и людские кольчуги. Ветер шелестел в густой листве растущих вокруг поля берёз. Вблизи слышалось жужжание слепней и мух, круживших вокруг коней предельного князя Крайнесточья, и говорившего с ним наследника Суломатья. Видогост с усилием проглотил готовый вырваться наружу гнев. Но ядовитый комок, провалившийся в грудь, поджёг накопленное раздражение.

- Ты к чему клонишь, пакостник? - выкрикнул Видогост. - На что ты здесь пытаешься намекать?

- Где Ваше войско? - с торжественным спокойствием спросил Волк.

- Там где надо. Не твоё дело!

- Хм... Не моё дело. Ну да, разве моё дело, что оно сейчас собирается в одном лагере со Строговыми и Клыковыми?

- Что?! - Видогост был оскорблён нелепостью обвинений.

- Как давно Вы продались Древгороду? - жёстко обрубил последнюю надежду на взаимопонимание Волк.

- Да как ты смеешь так говорить со мной? Я враг Всеслава!

Заметив, что князья на середине поля не на шутку ругаются, их бойцы немедленно приготовились к бою. Воины крепче сжали копья и рукояти мечей. Стали разглядывать противоположные построения, выискивая в них уязвимые места. Через мгновение это может понадобиться в бою. Начальствующий над охранниками Видогоста выехал чуть ближе, чтобы иметь возможность быстро доскакать до князя. Главный телохранитель Волка сделал то же самое.

- О... Так Вы враг Всеслава? - небрежно повторил Волк. - Но это всё пустые слова. Вы женаты на его родной сестре. Я думаю, что Вы здесь по прика...

- Хватит! - резко перебил его Видогост. - Ещё одно слово и я... я...

Волк не отрывая глаз от Видогоста, спокойно положил правую руку на рукоять меча. Он знал, что у него в три с лишним раза больше людей, чем привёл с собой владыка Миргорода. Видогост тоже это знал. Три сотни против тысячи - не тот расклад, чтобы угрожать.

Предельный князь Крайнесточья развернул коня и поехал прочь. Волку ничего так сильно не хотелось, как приказать своим людям перебить отряд Булатовых, а их предводителя заковать в цепи. Или тоже убить. Но он помнил строгий приказ своего отца: никакой крови!

"Продажный холуй Древгорода, - подумал Волк. - Чтобы под тобой кобыла сдохла!" "Домой, в Миргород, - решил Видогост. - Пусть эти подлюги в одиночку со Строговыми воюют. Чтобы им всем Невита улыбалась!"

***

Она горько плакала. Первые две недели вообще не переставая. Даже во сне у неё непрерывно текли слёзы. Глаза её покрылись густой красной сеточкой, а кожа на постоянно сырых щеках сморщилась и стала шелушиться. "Не надо себя так мучить, - сказала ей Мирина, - всю красоту потеряешь".

Мирина приходила часто, почти каждый день. В первый раз Агата вообще не стала с ней разговаривать, лишь зло смотрела на неё сквозь солёные кристаллики слёз. Супруга Видогоста словно вовсе не заметила злобы своей воспитанницы. Лишь перед тем как уйти, ласково обняла её и нежно улыбнувшись, словно родная мать сказала: "Мы должны оберегать друг друга, у тебя ведь никого кроме меня нет". Она произнесла это таким мягким голосом, какого, возможно, даже родные дети Мирины не слышали. Но где-тосо дна этих заботливых слов мелодично пропела стальная струнка, звон которой не оставлял никаких сомнений, что это приказ повиноваться.

Это было правдой. Самой честной и неотвратимой, какая только бывает. У неё никого нет, кроме Мирины. Её обманули. Её все оставили. Боги, Андрей, семья, Деян. Деян... Она повинна в его смерти. Это она, затуманив ему взор своей лаской и своими поцелуями, помогла Видогосту и Мирине привести его на окровавленную плаху. Туда, где он закрыл свои глаза навеки.

Через две недели стало немножко легче. Если не думать. Как только мысли цеплялись за образ мёртвого любовника, слёзы вновь возвращались и остановить их было очень трудно. Агата любила его. Но если совсем недавно она могла его обнимать и целовать, то сейчас он стал совершенно недосягаем, сгинув в мире мёртвых. Но разве может это убить любовь?

Понимая, что выбора нет, Агата вновь подружилась с Мириной. Та была очень добра. Агату вкусно и сытно кормили. Бывшая резиденция Видогоста, в которой Агата осталась единственным обитателем, хорошо охранялась. Мирина сказала, что пока Агата не родит и не оправится после родов, жить ей придётся здесь. Та не была против. Лучше в полном одиночестве, чем жить на виду у всех слушать чужие шепотки за спиной. Впрочем,это не было одиночеством пленника в сырой камере. В старой резиденции Видогоста жили ещё четверо охранников и около десятка дворовых людей.

Агата стала гулять по резиденции. Ей никто не мешал. Охранники, видимо имевшие строгий наказ молчать, ни на какие вопросы Агаты не отвечали. Зато дворовые люди были вполне разговорчивы и дружелюбны. Часто Агата стояла на стенах резиденции, и наблюдала оттуда за жизнью города. На княжеские хоромы она старалась не смотреть. Как только взор задевал их стены и строения, сразу же вспоминался Деян Булатов. Тогда она очень долго плакала.

Агата не знала какая это была неделя. Но летнее солнце уже во всю припекало с небес. С юга дули горячие ветры. Она вновь по привычке прогуливалась по пустым покоям, когда услышала со двора знакомый девичий голос. Это была Вера, сестра Деяна.

- Куда идёшь? - лениво спросил охранник, приоткрыв скрипнувшую калитку в воротах.

- К Агате.

- Чего-тоты раньше к ней не ходила, - охранник спрашивал просто так, от скуки, сестру покойного князя все стражники хорошо знали.

- Ну... Теперь пришла. Вот, гостинцев принесла ей. Хочешь один?

Агата прислушалась, тихо крадясь на нижний этаж. Верачто-тодостала.

- Хм... Фкуфно, - зачавкал охранник.

- Я сама напекла! Всем понравилось. Бери ещё пару.

- Фпафыбо.

- А где Агата?

- Фам...

В чуть приоткрытую ставню, Агата увидела приближающуюся Веру. Та держала в руке большую корзинку, накрытую куском белой ткани. Шла осторожно, но решительно. Агата тихо поднялась по лестнице и беззвучно вошла в покои, располагавшиеся по соседству с её собственными. Вера поднялась по лестнице и шумно протопала к покоям Агаты. "Агата, ты здесь?" - Вера толкнула скрипнувшую дверь.

Агата зашла ей за спину. Та заметила движение краем глаза и повернулась. На несколько мгновений замешкалась. Потом сунула руку под белую ткань, порылась на дне корзинки и достала кинжал. Корзинку бросила в сторону. Та с шумом грохнулась о доски пола, посыпались пирожки. Один, закрутившись, врезался в стену и откатился к ногам Агаты.

- Убью!!! - Вера резко дёрнулась, но почему-тоосталась на месте.

- Убьёшь? - Агата смотрела совершенно равнодушно.

- Да!

- Это очень хорошо.

Как знала Агата, Вера Булатова всегда была очень доброй и мягкой. Она болтала без умолку, пересказывая все возможные сплетни, какие только блуждали по городу. Но всегда делала это совершенно беззлобно, не испытывая к героям своих кривотолков ничего кроме весёлого любопытства. Чтобы решиться взять кинжал, и прийти убивать свою подругу, у Веры обязана была быть не просто причина. Эта причина должна была долго терзать девушку изнутри. Агата знала о ней, но не стала называть её даже мысленно. Такое неосторожное прикосновение сулило новый приступ жестоких страданий.