Бо оказался искусным любовником, неистощимым на выдумки; он доводил ее до грани, отступал, а затем начинал все сначала. Когда же, наконец, наступила разрядка, Лейси совершенно обессилела. Откатившись на край кровати, она уткнулась пылающим лицом в грудь любовника и прошептала:

– Бо, ты забираешь у меня все силы…

– Не все, – усмехнулся он. – У тебя еще остался небольшой резерв.

Лейси хихикнула.

– Это точно. И теперь я использую часть его на тебя. – В течение следующих пяти минут она активно воплощала это намерение в жизнь.

– Не уходи сегодня так быстро, – сказал Бо, когда все закончилось.

– Я должна.

– Все равно не уходи.

Лейси задумалась.

– Хорошо. Но только сегодня. – Она обхватила его руками и ногами. – А почему ты хочешь, чтобы я осталась?

Его глаза лучились теплом.

– Без тебя мне становится одиноко.

Лейси засмеялась.

– У тебя здесь полно игрушек Тимоти.

– Почему ты считаешь, что мне будут интересны детские игрушки?

– Потому что ты – Дадли. Он бы никогда не оставил таинственный сундук без внимания.

– Возможно, ты права, – с улыбкой ответил Бо, и оба засмеялись.

Расхрабрившись, Лейси спросила:

– Можно я задам один вопрос?

– Конечно.

– Дики сказал, что у тебя интрижка с менеджером из мексиканского ресторана и что она – красотка с потрясающей улыбкой. Он не соврал?

– Это он про Марию. – Бо расплылся в улыбке. – А ты веришь всему, что говорит Дики?

Лейси пожала плечами.

– Я не собиралась лезть в твои дела, но сейчас решила, что мы с тобой достаточно близкие друзья и я могу удовлетворить свое любопытство.

– Поверь мне, у нас нет никакой интрижки. Мария прекрасная женщина и управляет большим рестораном. Она хочет расширить свой бизнес, и мы с ней обсуждали ряд деловых вопросов. Вот и все. Конец истории.

Лейси с облегчением вздохнула, чувствуя себя до неприличия счастливой. А Бо проговорил:

– Такая женщина, как ты, Лейси, удовлетворит любого мужчину.

– А если меня не будет?

– Я этого не переживу. – Он обнял ее и замер.

Через несколько минут зазвонил телефон. Бо застонал и выудил его из валявшихся на полу шортов.

– Мой агент, – шепнул он Лейси на ухо и жестом предложил ей остаться на кровати.

– Привет, Сьюзен.

– Нет, я пойду, – прошептала она.

Бо энергично помотал головой, и Лейси, утвердительно кивнув, устроилась поудобнее и стала прислушиваться. Она не могла разобрать, что говорит женщина, но ее голос звучал взволнованно.

– Серьезно? – Бо произносил только отдельные слова, но его поза изменилась. Начиная разговор, он стоял, прислонившись к комоду. А теперь выпрямился во весь рост и нахмурился. – Хорошо. – Он кивнул. – Договорились.

– Что случилось? – спросила Лейси.

– Нилу Дэнверсу понравился мой демонстрационный ролик. Он хочет поговорить со мной по поводу своего следующего фильма.

Лейси заставила себя радостно засмеяться.

– Бо, посмотри на себя! Ты улыбаешься как объевшийся сметаны кот. Ведь Дэнверс – лучший в мире режиссер! Поздравляю. А какой фильм?

– Названия пока нет, но я должен быть в Канаде за неделю до того, как закончатся съемки здесь.

– Что же ты намерен делать?

– Попрошу Майка поторопиться. Пусть снимет сейчас все сцены с моим участием. – Бо сел на край кровати и задумался. Он мысленно уже был в Канаде, и Лейси не могла его за это винить.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец Лейси приподнялась и, спустив ноги с кровати, проговорила:

– Вот видишь? Такая у тебя жизнь. И она хороша. Тебе едва ли надо что-либо в ней менять, Бо.

Он промолчал, и Лейси это не удивило. Действительно, что он мог сказать?

– Кажется, вот так хорошо, – сказала Симона, сменившая гнев на милость – вместо обычной гримасы на ее губах играла улыбка. Она приехала на маяк, чтобы помочь Лейси с макияжем и прической.

Лейси сидела перед зеркалом в новом светло-голубом атласном платье без бретелек. Она влюбилась в это платье с первого взгляда. Симона же стояла за ее спиной, и обе смотрели в старое зеркало, в котором была только одна трещинка – в левом нижнем углу.

Между ними даже возникла некая странная дружба. Актриса постучала в дверь трейлера Майка, когда тот отправил ее на перерыв. Она не очень-то жаловала детей, но если кто-то из них звал Лейси, чтобы, например, показать рисунок, то Симона тоже подходила. А если Дики приходила в голову блажь сыграть в карты и поведать свою очередную историю, она садилась с ним играть, молча слушала его и кивала. Иногда же пила чай с Лейси и рассказывала, как идут съемки (такое, как правило, случалось, когда дети и Дики спали).

Лейси радовалась, что у Бо все выходило прекрасно.

– Он же играет отравленного человека, – как-то раз сказала Симона, – и выглядит невероятно сексуальным, пытаясь не умереть. А коты его обожают.

А сейчас она вдруг спросила:

– Интересно, каково это – отказаться от прежней жизни и через некоторое время оказаться в роли няньки? Ты сохранишь свою ситуацию в тайне? Или все расскажешь? А если расскажешь, что скажут твои знакомые из Бэттери?

Лейси ненавидела ложь, но не могла сказать Симоне правду о себе. Ведь тогда Майк не стал бы ей доверять. И мог бы даже уволить ее.

– Мне все равно, что обо мне подумают. Они знают, что я живу недалеко от Чарлстона и пытаюсь начать все сначала.

Симона с улыбкой кивнула.

– Это точно. Гигантское изображение на стене в виде простой официантки – совершенно очевидный сигнал. – Она воткнула еще одну заколку в замысловатую прическу Лейси. – Они не должны удивляться тому, что ты пытаешься найти свой путь в жизни, послав к чертям богатство и положение в обществе.

Лейся натянуто засмеялась.

– Да, что-то вроде этого…

Симона взяла карандаш для глаз.

– Твои обычные кошачьи глаза для этой тусовки не подойдут. Как ты делала макияж до того, как пустилась во все тяжкие?

– Думаю, моим стилем была естественная элегантность – как у обитателей Мартас-Винъярд или Кеннебанкпорта[26].

– Ты думаешь? – фыркнула Симона. – Или знаешь?

Лейси пожала плечами.

– Моим макияжем занималась горничная.

– Как Анна из «Аббатства Даунтон»[27]?

– Совершенно верно.

– О боже! – Симона закатила глаза, потом немного отошла и всмотрелась в лицо Лейси. – Вот что… Тебе необходимо выглядеть, как Кэрролин Бессетт-Кеннеди[28], а для этого требуется коралловая помада, едва заметный румянец на скулах, плюс немного блеска. И никаких накладных ресниц!

– Никогда не использовала накладные ресницы.

– Шутишь? – Симона наклонилась. – Ты хочешь сказать, что у тебя собственные ресницы?

Лейси кивнула.

– Бедная девочка… Ты слишком цветущая. Мы не сможем сделать тебе кеннебанкпортское лицо.

– Но можно хотя бы попытаться.

Симона вздохнула.

– Ничего не получится. У тебя слишком большие сиськи, чтобы сойти за высоконравственную представительницу «Младшей лиги»[29]. Твой максимум – это Золушка. Иными словами – нечто среднее между невинностью и пикантностью. Она же в конце концов попала на бал…

– Понимаю… – с грустью протянула Лейси. – Но вообще-то… На самом деле я не хочу выделяться.

Немного помолчав, Симона заявила:

– Хочешь правду? Так вот, ты всем своим видом как будто кричишь: «Я – соль земли!» Пользуйся этим. Тебе все равно не стать высокомерной южной светской львицей. Повернись ко мне.

Лейси повернулась в кресле. Теперь она сидела спиной к зеркалу.

Симона несколько минут наносила ей на лицо косметику, потом отошла, оценила свою работу и воскликнула:

– Я – гений!

– А что ты сделала?