– А сейчас, снимаясь в кино, ты поступаешь по велению сердца?

– Да. Но я все еще учусь.

Солнце припекало плечи и спину, но это было приятно. Лейси хотелось качаться на волнах вместе с Бо, хотелось целовать его и заниматься с ним любовью.

– Хорошая история, – сказала она. – Хотя и печальная. Но сейчас наверняка есть люди, которые тебя поддерживают.

Бо пожал плечами.

– Конечно. Но людям свойственно разочаровывать. Обижать. Обманывать ожидания. Причем все это свойственно и мне тоже. Достаточно вспомнить, как я сегодня поступил с Генри.

– У тебя был шок. А с Генри все в порядке. Посмотри, как он радуется.

Оба повернулись к берегу. Генри стоял на четвереньках и что-то рассматривал на песке.

– Он отличный парень, – сказал Бо.

– А ты для него отличный друг, – добавила Лейси.

Но она не намеревалась эмоционально привязываться к человеку, который скоро уйдет из ее жизни. Все было просто и ясно – никаких сомнений, и чтобы вспомнить об этом, достаточно всего раз взглянуть на Генри.

Решив, что здравый смысл к ней вернулся, Лейси улыбнулась.

– Ладно, я готова еще раз попробовать эту штуку для серфинга. Значит, я должна стать на доску и держаться прямо?

– Ты все поняла правильно. – Судя по его голосу, Бо искренне волновался за нее, и это наполнило ее весьма неоднозначными чувствами, потеснившими здравый смысл.

Но ведь она – мама Генри, вот ее главное жизненное предназначение. Напомнив себе об этом, она повернулась спиной к мужчине – умная девочка – приготовила доску и стала ждать. Большая волна сбила ее, и она потеряла доску. Две следующие волны оказались слишком маленькими. Третья волна была вполне подходящей, но пока Лейси раздумывала, она прокатилась мимо.

– Эта волна была хорошей, – сказал Бо, тщательно соблюдая дистанцию. – Ничего страшного, если свалишься с доски. С первого раза почти ни у кого не получается.

И тут появилась очередная волна – идеальная во всех отношениях.

– Мама, давай! – завопил Генри с берега.

И она решилась. Опустив доску, она забралась на нее, качнулась влево и вправо, а затем – руки в стороны. В следующую секунду доска ушла из-под ног, и Лейси, повалившись, шлепнулась на песчаное дно. Волна прокатилась над ней, удержав ее на несколько секунд под водой, после чего Лейси вынырнула на поверхность, кашляя и отплевываясь.

– Получилось! – крикнула она. – На мговение, но получилось!

Бо со смехом поймал ее доску.

– Поздравляю с первой попыткой. У вас, Кларков, большие способности.

Лейси тоже засмеялась и повернулась лицом к берегу.

– Генри, ты видел?

– Да, – восторженно выкрикнул малыш. – Попробуй еще раз.

И она попробовала. В течение пятнадцати минут без остановки она ловила волны, падала с доски и переживала головокружительный восторг, когда ей удавалось выпрямиться на доске во весь рост и продержаться несколько секунд. Великолепный и блистательный океан нес ее на волнах к Генри.

Но очень скоро Лейси почувствовала себя ужасно уставшей – выжатой как лимон. Очевидно, серфинг сжигал калории.

– Идем на берег? – спросил Бо.

– Да, конечно… – Она никак не могла отдышаться. Промелькнула мысль, что ее водостойкая тушь для ресниц и двенадцатичасовая губная помада могли не выдержать испытания, но Лейси тут же решила, что ей все равно. – Отныне и впредь я буду заниматься этим каждый день, – заявила она.

– Вот и хорошо, – откликнулся Бо. И они пошли к берегу – туда, где Генри строил замок из песка.

– Активный отдых, – сказал Бо. – Мне нравится. Думаю, ты не так уж часто отдыхаешь.

– Нет, отдыхаю… – возразила Лейси. – Когда играю с Генри.

– А сама по себе играешь?

– Нет.

– Буду рад помочь тебе в этом. Каждому взрослому человеку необходимо иногда поиграть.

Лейси вспыхнула. Он имел в виду серфинг? Или то, чем они занимались ночью в его постели?

– Я действительно чувствую себя… как-то иначе, – пробормотала она, стараясь не показать, как сильно ее влечет к нему. Причем привлекало не только его тело, но и его сердце. – Сейчас мне кажется, что не надо так много волноваться. Все как-нибудь устроится.

Тут Генри подбежал к ней, обхватил ее за талию и уткнулся лицом ей в живот.

– Мама, я же говорил, что это самое прекрасное место на земле. Мы обязательно останемся здесь навсегда.

– Я рада, что тебе здесь нравится, малыш.

Встретившись глазами с Бо, Лейси снова ощутила непреодолимое влечение к этому человеку. И влечение это стало еще сильнее, когда выяснилось, что он танцевал так же хорошо, как она, – если не лучше.

Лейси включила в кухне радио (передавали старую однодневку о парне по имени Микки), и Бо взял ее за руку.

– Это, конечно, не шэг[24], – сказал он, – ну и ладно.

В этот момент ее больше всего тронуло то, что он действительно имел в виду каролинский шэг – ничего больше. Никаких двусмысленностей в стиле Остина Пауэрса[25]. Они оба с раннего детства знали, как танцевать шэг, и гордились этим. Что может быть лучше этой чистой, ничем не замутненной радости? Ох, она уже давно не испытывала такого чувства.

Счастье – вот как называлось это чувство. О, разумеется, Лейси была счастлива с Генри, но сейчас… Это было совсем другое ощущение, потому что сейчас рядом с ней и малышом Генри был еще и этот замечательный мужчина. «Жизнь прекрасна!» – мысленно воскликнула Лейси.

В конце концов она запыхалась и на мгновение остановилась. Когда же Бо снова закружил ее – уже, наверное, в десятый раз, – Лейси признала, что без ума от него. А спустя несколько секунд, когда он на миг прижал ее к себе, держа обеими руками за талию, она вдруг поняла, что влюбилась. Любовь?… Этого ей только не хватало.

Ох, нельзя было позволять ему остаться на маяке. То был самый глупый и безответственный поступок в ее жизни. В сущности, она ничем не отличалась от остальных женщин, попавших под его чары.

Когда песня закончилась, Лейси подошла к радиоприемнику и выключила его.

– Было забавно, – буркнула она и с шумом выдохнула; ей никак не удавалось отдышаться.

– Мама, включи радио! – закричал Генри. – Мне так нравится, когда ты танцуешь!

– Но нам пора заказать пиццу. – Она собрала волосы на затылке и, перекрутив их, воткнула в них карандаш. – Я умираю от голода.

– Я тоже! – Генри никогда не отказывался от пиццы. И его энергия очень ей помогала, когда она была такой измученной. Или такой влюбленной?..

А Бо, судя по всему, не замечал ее смятения. Взяв из холодильника пиво, он заявил:

– Да, действительно, было забавно. – Отсалютовав Генри банкой, он добавил: – Твоя мама умеет танцевать.

– Я знаю, – кивнул Генри, явно гордившийся своей матерью.

Вечером они ели пиццу по-чикагски, с колбасой и пепперони. И все вместе смотрели «Истории игрушек». Лейси рассчитывала, что Бо уйдет на вечер, но он сказал, что устал. Причем Генри и Бо вели оживленный диалог, обсуждая происходившее на экране. Они все время смешили Лейси, несмотря на все ее старания оставаться серьезной.

«Мои мальчики»… Эти слова то и дело вторгались в ее мысли, но не вызывали положительных эмоций. Лейси прекрасно знала, что ей не следовало витать в облаках.

Когда Генри уснул, она направилась прямиком в ванную и наполнила ванну. Повседневные дела. Они ее отвлекут.

Потом она немного почитала, выпила бокал вина и, облачившись в пижаму, почувствовала себя лучше.

Не удивительно, что все любили морское побережье. О нем придумывали глупые слоганы, которые и вышивали на подушках или вырезали на прибитых к берегу деревяшках, которыми украшали свои дома. И действительно, место, где море встречалось с берегом, – оно волшебное, всегда разное… и в то же время – одно и то же. Но главное – на него не влияли те бури и шторма, что случались в жизни людей.